Читать книгу "Разъяренный повар. Как псевдонаука не дает нам нормально поесть - Энтони Уорнер"

Дело ученой Пэлтроу живет

Хоть громкие необоснованные утверждения на розничных продуктах печатать нельзя, кажется, мой параллельный мир, где Гвинет Пэлтроу отвечает за науку, не так уж далек от реального. По крайней мере в том, что касается антиоксидантов. В реальной жизни они либо вообще на нас не влияют, либо их влияние стремится к нулю, но об их силе по-прежнему слагают легенды. Доступные нам сведения об эффективности популярных антиоксидантных добавок невероятно скудны, а в некоторых случаях наводят на весьма печальные мысли. И тем не менее поезд имени антиоксидантов все еще мчится вперед.

Ежегодно в США продажи добавок с антиоксидантами приносят около $500 млн – несмотря на то, что нет доказательств их положительного воздействия на здоровье при наличии хронических заболеваний. ЗОЖ-блогеры, маленькие производства, самопровозглашенные специалисты по питанию и всевозможные гуру превозносят продукты, обогащенные антиоксидантами, и специальные добавки, наделяя их волшебными свойствами. Когда люди выстраивают жизнь вокруг конкретного убеждения, да еще и зарабатывают на нем, им не просто доказать, что оно ошибочно.

Означает ли это, что общественные знания об антиоксидантах сильно отстают от научного консенсуса? Я думаю, да. Многие люди безо всякой причины тратят целые состояния на покупку антиоксидантных добавок, и дезинформация может привести к опасным последствиям.

Несколько лет назад в Нью-Йорке был проведен опрос онкологических больных. Выяснилось, что около 60 % из них во время лечения принимали добавки с антиоксидантами, зачастую в больших дозах, не поставив в известность своего врача. А мы же помним: исследования показали, что добавки с антиоксидантами могут оказывать негативный эффект на результаты лечения. Тем не менее пациенты почему-то настолько убеждены в силе антиоксидантов, что предпочитают не замечать доказательства обратного. Вот она, настоящая проблема – игнорирование «злой» науки. Стоит один раз оставить щелку в дверях, и вы рискуете впустить в дом целый потоп.

Я по-прежнему люблю чай, по-прежнему выпиваю по семь-восемь кружек в день. Некоторым утешением мне служит исследование флавоноидов, которые содержатся в чае и шоколаде, показавшее, что они могут защищать от сердечно-сосудистых заболеваний[5]. Исследование еще не подтверждено рандомизированными контролируемыми испытаниями, но это похоже на начало хорошей истории, и я склоняюсь к тому, чтобы ее придерживаться (тут наука снова бросает на меня испепеляющий взгляд). Я понял важность работы Ученого Коломбо и оставил фантазии о магической силе антиоксидантов. Неохотно перевожу свой внутренний взор на смешанную, сложную, полную нюансов картину, свойственную многим научным областям. С печалью сказал я «прощай!» своим антиоксидантным героям, напоминающим Чака Норриса. Досадно, но такова цена научного прогресса – надо прощаться с известными идеями ради поиска правды. Это тяжело, но если мы хотим, чтобы мир развивался, мы должны попытаться уговорить и других поступать так же.

Ученый Коломбо: Ну что, Эйнштейн. Похоже, эта общая теория относительности сослужила вам добрую службу. По крайней мере, у нас теперь есть теория, которая объясняет все. Пожалуй, я пойду.

Эйнштейн: Ладно, Ученый Коломбо. Еще увидимся.

Ученый Коломбо идет к выходу. Возле дверей он останавливается, поворачивается и поднимает палец.

Ученый Коломбо: Только еще одна вещь беспокоит меня, профессор Эйнштейн.

Эйнштейн: Да?

Ученый Коломбо: Не могу понять, как эта «общая относительность» согласуется с законами квантовой физики. Как ни ломаю голову, не понимаю, как из этого получается последовательная теория квантовой гравитации. Поможете мне разобраться?

9

Запоминающее «я»

Разъяренный повар обламывает весь кайф, снова

По мнению специалиста по поведенческой экономике Дэниела Канемана (знаю, что уже упоминал его, но он правда классный), мы воспринимаем мир двумя способами. Наше чувственное «я» – это быстрый, интуитивный и по большей части бессознательный способ мышления, который действует в настоящем моменте. Чувственное «я» мониторит мир вокруг, решает, насколько нам нравятся какие-то вещи, насколько нам больно, страшно, жарко, вкусно, нравится ли нам запах, довольны мы или скучаем в этот конкретный момент. Если кто-то спрашивает нас: «Это очень горячее?» или: «Там идет дождь?», наше чувственное «я» отвечает на эти вопросы.

Запоминающее «я» – часть мозга, которая получает информацию от чувственного «я» и превращает ее в историю нашей жизни. Она более медленная и задумчивая и определяет, как мы оцениваем то, что сделало наше чувственное «я». Наша запоминающая часть ведет наблюдения, и когда кто-то интересуется: «Какой была погода прошлым летом?», «Тебе нравится твоя работа?» или: «Как прошел день?», именно она дает ответы.

Наши воспоминания могут обладать очень большой властью, но, к сожалению, у нас нет места, чтобы хранить в памяти абсолютно все. Запоминающее «я» видит мир очень короткими вспышками; некоторые из них длятся всего по три секунды, а большинство мгновений, которые мы переживаем, бесследно исчезают. Через запоминающее «я» передаются только важные кусочки, значимые моменты, перемены в истории. Поскольку пространство для хранения ограниченно, запоминающее «я» весьма избирательно даже по отношению к коротким вспышкам воспоминаний: менее важные события просто стираются. Это значит, что запоминающее «я» может сортировать наш опыт по значимости. При этом зачастую оно игнорирует счастливые моменты спокойного удовлетворения, позволяя им кануть в Лету. Запоминающему «я» больше нравится экстрим.

Представьте, что мы ужинаем с семьей и друзьями в своем любимом местном ресторане. Все просто идеально, и чувственное «я» каждого из нас наслаждается процессом. К сервису не придраться, еда безупречна, напитки и разговоры текут свободно. Но каким-то образом в конце вечера я не по своей вине случайно очень сильно напиваюсь, обижаю сестру миссис Разъяренный повар, падаю со стула и проливаю напиток в ее очень дорогую сумочку. Такое может случиться с каждым. Думаю, все со мной согласятся: если такой чисто теоретический пример вдруг стал бы реальным, никто не должен никого ни в чем обвинять и упрекать.

«Поверить не могу, что он до такого докатился. Испортил весь вечер!» – сказал бы каждый свидетель событий. «Все было просто ужасно», – решили бы они. Конечно, этот инцидент не мог все разрушить. Чувственное «я» каждого, кто сидел за столом в тот вечер, до последнего наслаждалось совместно проведенным временем. Но запоминающее «я» любит все очернить из-за очень плохого воспоминания, возникшего под конец. С прошлогодней погодой то же самое – наша память исказит всю картинку из-за пары ужасных летних дней. Сломался кондиционер в разгар кратковременной жары, во время похода лил дождь – и все: мы уже настроены негативно, и запоминающее «я» тоже.

Когда нас спрашивают о прошлом, мы создаем историю, основанную на ограниченных кусочках воспоминаний, как правило, на важных вехах нашего пути. Запоминающее «я» решает, что считать важным. Миссис Разъяренный повар думает, что самым важным в этой истории был ее безобразно пьяный муж, а маленький ребенок, который тоже был тем вечером с нами, сказал бы, что его самое главное воспоминание – это очень вкусное клубничное мороженое.