Читать книгу "Ночные легенды - Джон Коннолли"

Мама непререкаемо подтолкнула меня пониже спины, и я был вынужден поплестись за темной, сухопаро-высокой фигурой мистера Лавкрафта к садовой калитке. Возле нее он остановился и пристально на меня посмотрел.

– Вашей матери, Дженкинс, я сказал, что вы для нас существенная потеря.

Он ухватил меня за плечо, и я в очередной раз ощутил, что он как бы пробует мою плоть на ощупь.

– Но помяните мои слова, Дженкинс: своей участи в конечном итоге вам не избежать. Так или иначе, вы нам все равно достанетесь.

Он подался ко мне так близко, что я разглядел кровяные жилки в его глазах.

– Потому что, как и все представители вашего крепкого, верного сословия, вы, Дженкинс, полны того содержимого, что делает Британию великой.

Горнило

Когда-то компания «Тибо» выпускала локомотивы и вагоны для железных дорог – знаменитые фирменные экспрессы, что мчались по железным путям всего Северо-Востока: зеленые вагоны в Уикассет и Квебек, красно-зеленые в Сэнди-Ривер, желто-зеленые в Брайтон и Сако. А затем железные дороги начали закрываться – сначала, в сороковые, ушли узкоколейные; затем, в пятидесятые, стандартные, и поезда из Бостона больше не пускались в путь на север. Юнион-стейшн, некогда крупнейший железнодорожный узел в этой части света, исчез с карт, а вместо него поднял голову уродливый торговый центр. Единственным напоминанием о великих поездах, когда-то гордо отчаливавших от перронов, были заброшенные рельсы, а их знаменитые спальные вагоны нынче ветшали, гнили и порастали темными сорными травами. Компания «Тибо» закрыла двери, а ее здания оказались в запустении – окна разбиты, в крышах дыры. Во дворах, прорываясь сквозь щели в асфальте, вольно росли травы, водостоки наполнял мусор, а по стенам струились грязь и дождевая вода. Временами поднимались разговоры, что надо бы снести все к чертовой матери, а построить что-нибудь новое и впечатляющее, но город пребывал в упадке, и никак не находился инвестор, готовый вкачивать деньги в экономический эквивалент разверстой могилы. В конце концов на подъездах к городу поднялись все те же торговые центры, обезлюживая центр, приглашая толпы на крытые улицы, купающиеся в искусственном свете, где пожилые пешеходы могли отгородиться от мыслей о бренности без тревог о стихии и свежем воздухе.

Затем, лет десять назад, город угасать перестал. Кто-то, у кого хоть на йоту было ума и воображения, смекнул, что порт с его красивыми старинными зданиями и мощеными улочками, ведущими в док, сам по себе достаточная гарантия его сохранности и привлекательности. В самом деле, ведь не каждый же бизнес закрыл лавочку и перебрался в пригороды. Оставались и старые бары, и пара-тройка магазинов, и даже закусочные с кафетериями. Так вот, вскоре они оказались в тесном соседстве с модными сувенирными магазинчиками и мини-пивоварнями, а заодно в компании новых пиццерий, где в ассортименте был не только сыр одного сорта. Не обошлось, разумеется, без нытья и сетований, что порт, дескать, оказался принесен в жертву туристскому доллару, но, по правде-то говоря, старожилам местными видами тоже хвастаться не приходилось – или подзабыли? Такая ностальгия, она в основном от тех, кому не приходилось беречь каждый заработанный четвертак, вкалывая единственно на покрытие аренды и выпивку в баре, или кто открывал магазинчик и сидел в нем день-деньской, мечтая хотя бы пару раз за день что-нибудь продать да заодно потешить себя разговорцем.

Довольно скоро визитеры на улицах стали не выводиться больше чем по полгода, а старый порт превратился в интересное смешение рыбаков за работой и зевак-туристов, тех, кто помнил плохие времена, и тех, кто от грядущего ждал только позитива. Застройка начала выползать уже за естественную черту старого порта, и было решено заново открыть двор компании «Тибо», теперь уже как технопарк. Старые краснокирпичники преобразовались в специализированные инженерные сооружения, офисы кораблестроителей, музей паровозов. Снова задышала узкоколейка – в оба конца береговой линии, с начала лета и чуть ли не до Рождества, когда, насмотревшись городской иллюминации, отбывают последние туристы. Город не сказать чтобы кишел, так как рабочие будни в нем проходили по большей части неброско, внутри и под крышей. Днем здесь было достаточно тихо, а к ночи и вовсе наступало затишье, и лишь ветер завывал вдоль бухты, принося с собой отдаленное уханье волн и гудки судов, пронизывающих темь. Одним они казались ободряющими, другим, наоборот, гласами вопиющего в пустыне, в зависимости от текущего настроения.

Как в город попал я, точно не помню. Скверная была полоса в жизни. Даже не брал в расчет, где я, зачем и куда еду. Вышло так, что приходилось жалеть о содеянном. В том или ином виде подобное случается у большинства людей. Сложно идти по жизни, не скапливая на плечах груз огорчений. Для меня главным было просто не прекращать движения. Думалось, что если шарахаюсь от места к месту, то прошлое как-то само собой остается позади. Но к тому времени как я понял, что попросту таскаю прошлое с собой, менять что-либо было уже поздно. Да и не поделаешь ничего.

Работы к моему приезду в наличии особо не было. Сезон, считай, закончился; поденщики в ресторанах и барах уже откочевали во Флориду, или Калифорнию, или же на зимние курорты Нью-Гэмпшира и Вермонта. Я подыскал себе дешевую комнату в развалюхе, а вечера занимал поиском забегаловки, где поесть подешевле (там, где с клиентурой нехватка, кое-где можно хапнуть двойную порцию по цене одной). А уж там, расположившись, спрашивал у тех, кто давно сидит, где можно найти работу. Но завсегдатаев таких мест работа интересовала мало, а те, кому она самим нужна, первыми туда и рванут, так что с поисками мне не везло. Спустя неделю был уже на измене.

Не уверен, что я бы вообще чего-нибудь нарыл, если б не пошел прогуляться вдоль берега. Иду себе, покуриваю и подумываю, а не зря ли я вообще махнул так далеко на север, и тут гляжу – к щиту приделана объявка, заламинированная от дождя: «НУЖЕН НОЧНОЙ СТОРОЖ. ЖЕЛАЮЩИЕ ЗАХОДИТЕ».

Заняться больше было нечем, другой работы на горизонте не светило, ну я и зашел спросить в этой конторе насчет работы. Парень, что подметал там пол, спросил, как меня звать, а потом посоветовал зайти завтра утром, когда на месте будет начальство для разговора со мной. Еще сказал захватить с собой резюме. Я его поблагодарил, но он все время находился ко мне спиной. С лица я его так и не увидел.

Наутро я сидел в здании бывшей компании «Тибо» и слушал человека в дорогом сером костюме, который объяснял мне мои должностные обязанности. По фамилии он был мистер Рон, но сказал, что называют его в основном по имени – Чарльз. Сказал, что в свое время был связан с флотом и до сих пор этой связи не утратил. В основном, мол, транспортировка: люди, иногда животные. Но по большей части люди.

В работу ночного сторожа входит делать обход комплекса зданий, отслеживать, чтобы пустующие помещения не обжили, чего доброго, бомжи или нарки: здесь до сих пор есть незанятые здания, а также те, что пока отстраиваются. Платят мне не за сидение на стуле, дрему или читку журналов. Электронных часов здесь нет, деятельность мою никто не мониторит, равно как и отсутствие деятельности, но работа чтобы шла. А иначе, если что-нибудь пойдет не так, вылечу как пробка из бутылки, без разговоров.