Читать книгу "Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного - Лорд Кинросс"

Однако двумя годами позже фаворит султана был изгнан из страны соседним правителем Штефаном Молдавским, который во главе бесстрашно действовавшей крестьянской армии дважды срывал попытки турок вновь вернуть фаворита султана к власти. В конце концов Штефан был разбит Мехмедом с армией из отрядов татар, набранных в Крыму числе захвата там генуэзской колонии черноморским флотом турок.

Тем временем, в 1463 году, Мехмед обратил свое внимание в северо-западном направлении – на Боснию, другое государство, которое граничило с Сербией и которое требовалось ему в качестве базы для новых агрессий все дальше на запад. Босния находилась в уязвимом положении не только из-за династических распрей, но и из-за религиозного раскола. Некогда православная, Босния превратилась в римско-католическую страну с сильной поддержкой со стороны папы, которая до некоторой степени была чисто внешней. Турки были постоянно хорошо информированы насчет того, что происходило в самой Боснии, и обхаживали местное крестьянство обещаниями свободы. Уже с 1461 года король Боснии Стефан ожидал вторжения султана, чья «ненасытная жажда господства», как ни предупреждал папа, «не знает границ». Обращаясь к папе за поддержкой, король Боснии указывал, что завоевание его королевства привело бы к вторжению в Венгрию, а затем в Венецию и другие части Италии. Более того, «он часто говорит также о Риме, который и мечтает заполучить».

Ответом папы было прибытие легата, который, насколько это имело смысл, увенчал Стефана славой и оказал нажим на короля Венгрии, чтобы тот пошел с ним на мировую. Но король Венгрии готов был так поступить только в том случае, если Стефан откажется от выплаты дани султану. Это привело в бешенство султана, который немедленно направил в Боснию армию, принял сдачу нужной крепости Бобовац и согласно своему обычаю поделил ее обитателей на три части – одну, которая останется в городе, вторую – для дележа между его пашами, и третью – для отправки в Стамбул для пополнения тамошнего населения. Затем Мехмед послал с авангардом своего великого визиря Махмуда-пашу, чтобы захватить короля Стефана и крепость, в которую тот сбежал со своей армией. Стефан капитулировал при условии, что ему будет сохранена жизнь.

Однако это обещание Мехмеду не нравилось, поскольку политика заключалась в том, чтобы умерщвлять любого правителя, взятого им в плен. Поэтому султан посоветовался с находившимся в его свите святым персом, который услужливо заявил, что, с точки зрения исламского закона, никакая подобная отсрочка приговоров «неверному», данная подчиненным султана, не является для него обязательной. Так, последний король Боснии был обезглавлен в присутствии султана.

За пределами Боснии – как последний бастион между вторгающимися турками и побережьем Далмации и итальянскими островами – продолжала свое устойчивое существование Албания. Тут Скандербег, этот, как называл его папа, «защитник Христа», все еще продолжал сражаться и править, поощряемый венграми, венецианцами и другими итальянскими государствами, как он делал это со времен Мурада более двадцати лет тому назад. С течением времени Скандербег стал почти легендарным героем христианского Запада. Во многом своей независимостью Албания была обязана как природным условиям неприступности своих горных хребтов, – так и боевому духу собственного народа, тех закаленных жителей высокогорий, объединенных в кланы, которых Скандербег сплотил и по-прежнему твердо удерживал под своим руководством. Турки могли бы занять долины, но они постоянно терпели бы неудачи, как это уже испытывали на своем плачевном опыте полководцы Мехмеда, штурмовавшие и пытавшиеся удержать вершины гор.

В 1466 году султан лично повел в Албанию большое войско.

Султан не смог достичь успеха вплоть до кончины Скандербега в 1467 году. Легенда гласит, что, узнав о смерти Скандербега, султан воскликнул: «Наконец-то Европа и Азия принадлежат мне! Несчастное христианство, оно потеряло и свой меч, и свой щит». К этому времени Османская империя находилась в состоянии войны с Венецианской республикой, которой Скандербег завещал свои владения. Война, причиной которой послужил спор из-за господства над различными морскими базами, все еще удерживавшимися Венецией, возобновлялась на протяжении шестнадцати лет.

Осенью 1472 года, после консультации у астрологов, что было привычкой перед принятием любого важного решения, Мехмед переправился в Азию с большой армией и пошел походом на Восток. Встав на зимние квартиры в Амасье, султан весной двинулся дальше на восток к Эрзинджану. Здесь, у Терджана, самый молодой и наиболее любимый из военачальников султана, Хасс Мурад-паша – потомок по линии Палеологов, который лишь недавно поднялся с поста губернатора Румелии, а здесь командовал колонной легкой кавалерии – решил с юношеским безрассудством начать необдуманную атаку, которая завела его прямо в засаду, подготовленную противником. Его отряд был окружен и в основном истреблен, тогда как сам Хасс Мурад утонул в водах Евфрата.

Султан, будучи в гневе от этого поражения, в котором он обвинял своего великого визиря Махмуд-пашу, и расстроенный смертью своего любимца, приказал отступить. Но сначала, как утверждают, было благоприятное сновидение, о котором он поведал своим военачальникам, чтобы те придали мужества солдатам. В своем сне Мехмед сражался врукопашную с Узун Хасаном и сначала был повержен тем на колени, но затем, восстановив силы, нанес хану такой удар в грудь, что на землю упал кусок его сердца. Сражение завязалось у Башкента и после восьмичасового боя вождь «белобаранных» был разбит, а его войска обращены в бегство, неся потери в десять раз большие, нежели противник. Весь лагерь Узун Хасана со всем его имуществом попал в руки турок. Султан лично провел три дня на поле боя, наблюдая за казнями пленников; но, как и приличествует покровителю науки и искусства, сохранил жизнь группе ученых и ремесленников, которые были отправлены в Стамбул. Когда армия Мехмеда удалилась в западном направлении, ее сопровождали три тысячи пленных тюрок, которых казнили во время похода из расчета четыреста человек в день.

Узун Хасан – правитель государства Ак-Коюнлу потерпел поражение от войска Мехмеда II в сражении у Башкента

Узун Хасан и его соплеменники, рассеявшиеся по столь большой территории, не были разбиты до конца, и Венеция возобновила с ними дипломатические отношения немедленно после битвы. Но султан Мехмед не ожидал новых угроз; Узун Хасану было суждено умереть 1478 году.

Извлекая пользу из смерти Скандербега, Мехмед снова направил свои войска к Албании…

По ту сторону Адриатики, на итальянском берегу, поселились страх и уныние, поскольку тяжесть турецких набегов на побережье Далмации все более усиливалась. Турки варварски выжигали близлежащие окрестности, и то и дело раздавался колокольный звон с колокольни собора святого Марка в Венеции, вещающий о пожаре. В 1477 году у самого начала итальянского полуострова появился отряд турецкой кавалерии. Кавалеристы подвергли разграблению города и деревни в долинах. Горящие деревни были видны охваченным тревогой венецианцам с колокольни собора Святого Марка. Осенью турки ушли, нагруженные трофеями и оставив после себя море огня, поглощающего крестьянские дворы и виллы, замки и дворцы.