Читать книгу "Лабиринт для Слепого - Андрей Воронин"

– Олег, ты в последнее время мне совсем не нравишься, – как-то по-отечески заметил Станислав Семенович.

Два месяца назад Бархаткову исполнилось пятьдесят шесть лет. День его рождения отметили обильными возлияниями, шикарно убранным столом. Правда, все это торжество проходило довольно странно – что называется, при закрытых дверях. Никого из посторонних не было, только свои – те, кто непосредственно связан с производством наркотиков.

Владимир Владиславович Савельев, человек, возглавляющий лабораторию по производству наркотиков, подарил, якобы от фирмы, завлабу и главному специалисту золотой портсигар, богатый и красивый, привезенный откуда-то из Арабских Эмиратов.

И сейчас Станислав Семенович вытащил этот портсигар и, открыв его, предложил Олегу:

– Закури. Хорошие сигареты.

– Не хочу я больше курить. И вообще, я ничего не хочу. Бросить бы все, уехать куда-нибудь и жить тихо.

– Может, тебе хочется стать фермером, купить свой кусочек земли и выращивать картошку, огурцы? Ходить босиком по росистой травке?.. – вяло пошутил Бархатков.

– Я сам не знаю, чего мне хочется.

– Так чего тогда ноешь?

– Я не ною, а выражаю свое мнение, – скривив тонкие губы и блеснув большими темными глазами сказал Пескаренко.

– Да вспомни, кем ты был! Вспомни хорошенько! – чуть ближе придвинулся к нему Станислав Семенович и выдохнул в лицо дым.

– Ну, кем я был? Кем?

– Да никем ты был – нулем! Самым обыкновенным нулем. У тебя даже денег не было, чтобы купить проездной.

– Ну и что? Зато я ощущал себя человеком.

– Человеком ты стал только сейчас. Может быть, в два эти последние года. Вспомни, на какие деньги ты купил все, что имеешь. Вспомни, где ты жил до этого, вспомни, как ютился. А сейчас у тебя хорошая квартира, новая – с иголочки, обставленная, жена одета, ездит отдыхать куда захочет, дети пристроены… А ты еще ноешь.

– Но, Станислав Семенович, вы же понимаете, я не об этом. Думал, наукой будем заниматься… Я же хотел докторскую защитить.

– Да на хрен она тебе нужна?! Вот я – доктор наук – и что толку?

Пескаренко пожал плечами, вновь скривил свои тонкие губы.

– Не хочу я этим заниматься, не хочу. Ведь мы смерть делаем. Смерть… – тихо прошептал Пескаренко прямо в ухо своему шефу.

– А когда я работал в институте, в Лаборатории, и делал всякую чертовщину для ВПК, я что, не смерть делал? А ты чем занимался? Вспомни, вспомни, что мы синтезировали в лаборатории.

Пескаренко нахмурился.

Его шеф говорил правду. Ведь до того, как они стали заниматься наркотиками, Бархатков и Пескаренко в лаборатории закрытого НИИ разрабатывали химическое оружие, вернее, они занимались компонентами этого оружия.

Станислав Семенович вытащил из кармана носовой платок, вытер вспотевшую лысину. Он был готов к подобным разговорам со своими подчиненными и не удивлялся им. Бархатков считал, что каждый ученый время от времени начинает ныть, капризничать, вес ему не нравится. И в это время самое главное – укрепить надежду и веру в человеке, убедить его, что он делает то, что нужно.

Правда, Станислав Семенович был человеком далеко не глупым и сам прекрасно понимал, какой дрянью им приходится заниматься, но ничего лучшего придумать не мог. За границу его никто бы не выпустил, ведь он всю свою жизнь проработал в закрытом институте и знал слишком много. Хотя Бархатков не сомневался, что все эти сведения – секрет полишинеля. И на Западе, и на Востоке обо всех их разработках прекрасно осведомлены…

* * *

За окнами микроавтобуса было темно, и только время от времени наступающая ночь прорезалась вспышками фар. Однажды навстречу промчалась «скорая» с включенной мигалкой и сиреной, и всполохи синего света сделали лица сидевших в микроавтобусе похожими на лица мертвецов.

Олег Владимирович Пескаренко даже поморщился, увидев лысую голову своего шефа. Бархаткой был похож на покойника такие же заострившиеся черты, тонкие и полупрозрачные, лицо, отливающее мертвенной синевой. Даже глаза блестели мертво под толстыми стеклами очков.

"Интересно, когда Бархаткова будут хоронить, он наденет свои очки? – подумал Олег Пескаренко и тут же улыбнулся. – А почему это он сам их будет надевать?

Ему наденет кто-нибудь из близких…"

– Ты чего разулыбался? Настроение улучшилось?

Радуешься встрече с женой, с детьми?

– Да нет, Станислав Семенович, я просто подумал, что когда нас убьют или расстреляют, мы будем выглядеть так, как сейчас.

– А как мы сейчас выглядим? – ничего не поняв, спросил Бархатков.

– Выглядим как покойники.

Павел Иннокентьевич Кормухин, кандидат наук, один из лучших специалистов по анализу, сидел запрокинув голову и закрыв глаза, его острый кадык вздрагивал.

– Видишь, Олег, Павел спит себе и ни о чем не думает.

– Ему хорошо, у него детей нет, один живет. Вернее, дети-то есть, а жены нет, семьи нет. Они же развелись.

– Ну и зря, – заметил Бархатков. – Ты хоть не вздумай бросить свою Инну. И передай ей привет.

– Спасибо, передам, – сказал Пескаренко и усмехнулся.

– И не ухмыляйся, как придурок. Все идет хорошо.

Еще годик поработаем, а потом можно всю жизнь ничего не делать. Будем читать журналы, удить рыбу и писать статьи.

– Куда мы будем писать статьи?

Два охранника время от времени поглядывали на ученых. Водитель уверенно вел машину. Охранникам надо было развезти ученых по домам и через два дня забрать, доставить в лабораторию, которая размещалась километрах в семидесяти от города. Они имели на этот счет твердое указание от Савельева и никогда еще его не нарушали В положенное время автобус подъезжал к дому, забирал вначале Станислава Семеновича Бархаткова, который выходил из подъезда с неизменным дипломатом в руках, затем заезжали за Кормухиным и только потом за Олегом Пескаренко.

Без Олега, конечно, ни Кормухин, ни Станислав Семенович Бархатков ничего не смогли бы сделать. Ведь Олег Пескаренко был одареннейшим человеком, почти гением. И то, что умел делать он, было уникальным.

Кормухин и Бархатков понимали, что если бы этот еще молодой человек попал в хорошие руки и занимался чем-нибудь важным, то скорее всего, через десяток лет он стал бы лауреатом всех премий. Возможно, стал бы всемирно известным ученым.

А в этой стране, после всех пертурбаций, происшедших с ней, такие ученые были не нужны.

И почти год Олег маялся без работы, время от времени перебивался репетиторством, готовя всевозможных бездарей для поступления в вузы. Он был химик и биолог, читал на пяти языках. В течение полугода освоил компьютер и научился работать на нем так, что один мог заменить двадцать высококвалифицированных программистов. Потеряв такого человека – Бархатков это понимал, – все их тайное производство лишится очень важного звена, лишится своего мозга и двигателя. Все последние разработки были сделаны именно Олегом Пескаренко, тридцатишестилетним ученым в расцвете сил.