Читать книгу "В погоне за счастьем - Крис Гарднер"

Если отбросить досадные предрассудки Рипа, он был замечательным специалистом и быстро наладил работу лаборатории, чем заслужил мое уважение. Он не был дипломированным врачом, но технически был подкован лучше любого хирурга и передавал мне свои знания, необходимые для работы с доктором Эллисом. В наши обязанности входила эксцизия (резекция сердца), катетеризация сосудов, наложение швов, заказ необходимого оборудования и материалов, а также анестезирование пациентов, проведение биопсии сердечной ткани больных и анализ результатов.

Кроме доктора Эллиса и Рипа Джексона, в лаборатории был еще один гений по имени Гари Кампагна. Гари тоже не имел диплома доктора, но делал для кардиохирурга Джерри Голдштайна то же самое, что Рип – для доктора Эллиса. Гари был родом из Сан-Франциско. Он был стильным – настоящий итальянский джентльмен. Гари научил меня вниманию к деталям и красоте исполнения. У него я научился тому, что мало просто знать технику операции на сердце, надо еще иметь легкие и послушные руки.

Чтобы мне было проще запомнить, Гари прибегал к образным оборотам. Например, при трансплантации вен важна точность. В первую очередь надо контролировать поток крови, то есть иметь возможность отключить кровоток, как воду в шланге для полива. Потом нужно наложить шов вдоль края трансплантируемой ткани так, чтобы кровь могла перемещаться по вене свободно, без закупорки. За операционным столом я учился тому, как именно надо резать, чтобы удалить часть артерии, каким инструментом пользоваться, какими стежками сшивать ткани и как соединять имплантат с тканью в зависимости от состояния вены. Гари предостерег меня от распространенной ошибки, когда с веной обращаются небрежно, необдуманно начиная манипуляции с ней.

– Гладь ее, а не тыкай, – говорил он.

Фактически под руководством Гари, Рипа и Боба Эллиса я проходил медицинский колледж, по крайней мере в области кардиохирургии. Я представлял себе, что, если потом закончу колледж, у меня появится шанс поступить в один из лучших медицинских университетов страны. У меня аж дух захватывало от такой перспективы. Смогу ли я этого добиться? Мать говорила, что могу добиться всего, надо только захотеть этого.

Меня привлекали не только высокий социальный статус хирурга и хорошая зарплата. Для меня карьерная лестница представляла собой увлекательный и сложный путь развития, давала возможность учиться, анализировать, сопоставлять и прикладывать свои силы в определенной профессиональной области. То, что мне предстояло, можно сравнить с изучением иностранного языка. Я начинал понимать, что в любой области знаний, будь то музыка, медицина или финансы, существует собственный язык, и если ты выучил один язык и понимаешь основные принципы получения знаний, то можешь ускорить процесс обучения и в других областях.

Мне нравилось изучать язык науки не только потому, что в нем присутствовали медицинские понятия и термины, но и потому, что существовал особый лексикон, точно описывающий феномены и процессы. Больше всего в медицине меня привлекала возможность достоверно понять процесс перемещения из точки А в точку Б, и эта мысль мотивировала и двигала меня вперед, помогая впитывать новые знания. Мне было легко учиться, потому что по складу характера я любознательный человек и, кроме этого, у меня была ясная мотивация.

Когда я освоил язык медицины и все необходимые понятия, доктор Эллис широко открыл для меня двери университетской больницы и больницы для ветеранов войны и познакомил со светилами медицины, которые в них работали. Я общался с этими людьми; возможно, они даже не догадывались, что у меня нет медицинского образования и диплома врача и в моем багаже только средняя школа. Бесспорно, что во время общения с докторами я сталкивался с новыми для себя вопросами, но понял: не стоит делать вид, будто все знаешь, надо просто вежливо попросить человека объяснить то, что тебе неизвестно. Тогда большинство докторов с удовольствием отзывались на мою просьбу.

Через некоторое время доктор Эллис стал настолько мне доверять, что я выступил соавтором нескольких его статей о сохранении энергонасыщенных фосфатов мышечной ткани сердца, которые были напечатаны в различных медицинских журналах. Уверен, что некоторые выпускники медицинской школы в Гарварде не могут похвастаться наличием публикаций в серьезных профессиональных изданиях.

– А какой медицинский колледж вы закончили? – неизбежно спрашивали меня интерны, стажировавшиеся у докторов Эллиса и Голдштейна. Доктор Эллис сетовал на то, что многие из проходящих у него практику интернов и будущих хирургов не имели никакого опыта. Они не обладали необходимой сноровкой и ловкостью рук, не умели оценивать ситуацию и не знали, как пользоваться медицинским оборудованием и приборами. Некоторые из них вообще не держали в руках медицинских инструментов. Доктор Эллис перестал тратить на них свое время и отправлял таких интернов ко мне. И вот теперь вопросы задавали уже мне: «Что вы делаете?», «Как правильно это сделать?», «Почему вы это делаете?» и «Можно мне попробовать?».

Все эти интерны были умными ребятами. Они знали анатомию, психологию, биологию и химию. Однако у многих не было рук, которые необходимы настоящему хирургу. Иногда я ловил себя на том, что объясняю быстро и напористо, как доктор Эллис, Рип и Гари, вместе взятые. Интерны тренировались оперировать сердце на собаках, и иногда я поражался, как необдуманно и грубо они обходились с артериями и другими внутренними органами четвероногих. Доктор Эллис дал мне карт-бланш поправлять интернов.

– Не тяни. Не торопись. Легче, дави легче, – часто приходилось мне говорить интернам.

Если в глазах интерна я читал вопрос: «А ты кто такой, чтобы мне это говорить?» – я, не повышая голоса, настаивал на своем:

– Нет, не так. Это же не двигатель автомобиля, поаккуратнее.

Ситуация складывалась непростая. Дело в том, что все интерны были белыми и учились в лучших медицинских колледжах и университетах страны, а я был черным и без диплома.

– Нет, – наставлял я их, – для этого нужен другой инструмент. Дай мне ножницы.

В общем, больше всего интернов уязвляло именно то, что им приходилось подчиняться мне.

– Добро пожаловать в мир Гарднера. Он здесь главный, так что слушайтесь его указаний, – недвусмысленно представлял меня доктор Эллис интернам, когда приводил их ко мне.

Если кто-либо из интернов демонстрировал мне своим поведением, что готов учиться и пробовать, я прикладывал все силы для того, чтобы человек понял и освоил материал. Но некоторые интерны наотрез отказывались воспринимать меня – об этом красноречиво свидетельствовали их мимика и жесты. В таком случае я спокойно шел к доктору Эллису.

– Ничем не смогу помочь парню по имени Стив. Не хочу с ним больше работать, – говорил я доктору. После этого я больше не видел строптивого интерна. Иногда объяснял, что конкретно меня не устраивает в поведении интерна.

– Этот Ричард не хочет слушать. Я больше не хочу тратить на него время в лаборатории, это совершенно бесполезно.

Доктор Эллис кивал. Он уважал мое мнение и знал, что я вкладываю всю душу в свою работу.