Читать книгу "Серебряная ведьма - Пола Брекстон"

– О, я делаю все, что в моих силах, чтобы поддержать местных пивоваров.

– Но мне, прежде чем выпить, надо срочно поесть, иначе я просто свалюсь. Пожалуй, попробую пудинг с почками и мясом.

– С жареной картошкой? – уточняет барменша, забивая заказ в кассу.

– Обязательно! – Тильда чувствует, как начинают течь слюнки при мысли о приличной еде. – И полпинты смеси простого пива с имбирным, пока я буду ждать.

– Слабовато, – подковыривает Дилан и заказывает пинту знаменитого эля «Черная овца».

Когда Тильда садится на длинную скамью со спинкой, возле камина, Дилан усаживается рядом, а Лукас – на стул напротив. Чертополошка растягивается на полу перед огнем: она уже не так насторожена, как прежде. В зале царит приятное тепло – Тильда снимает шапку, шарф и пальто. Теперь она чувствует, что на нее устремлена по меньшей мере дюжина взглядов. Ее необычные волосы и лицо более не скрыты зимней одеждой, а глаза не прячутся за солнечными очками. Она чувствует, что Дилан изо всех сил старается не замечать, что она – альбинос, меж тем как Лукас рассматривает ее словно редкий экземпляр, который он, будь такая возможность, снабдил бы надписью и поместил в музей. Ей становится смешно оттого, что сейчас альбинизм заботит ее меньше, чем давно не мытые волосы.

Лучше выглядеть странной, чем грязной. Это в тебе говорит тщеславие, глупая ты женщина.

– Профессор Уильямс говорит, что вы художник-гончар и что вас интересует кельтское искусство. Это верно? – интересуется Лукас.

– Да, я пользуюсь его мотивами для создания собственных узоров. Кроме того, хочу больше узнать об истории здешних мест. Просто я человек новый. И мне хочется… ну разобраться.

Тильда осознает, что объяснения звучат невнятно потому, что она не задает вопросов, которые вертятся на языке.

Привидения и убийства. Не очень-то подходящая тема для обсуждения за обедом.

Дилан отпивает пару глотков эля и наклоняется к Тильде.

– Знаете, во всей округе самый большой специалист по истории здешних мест – мой дядя. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь задал вопрос, на который он не смог ответить.

– Да, конечно, – кивает Тильда, осторожно потягивая смесь обычного и имбирного пива. – И он уже очень мне помог. Просто… ну, в общем, мне бы хотелось больше узнать о раскопках.

Она поворачивается к Дилану так быстро, что успевает заметить – он только что пялился на ее волосы. Он встречается с ней взглядом и тут же отводит глаза, бормоча извинение в свою кружку с элем. Стандартная реакция смущения. Но затем снова устремляет взгляд на Тильду; лицо его при этом кажется серьезным. Он вздыхает, похоже, желая что-то сказать, но в последний момент передумывает. Проходит несколько мгновений, когда он чувствует мимолетную неловкость оттого, что его поймали на запретном действии, и его защитная маска спадает. Его насмешливой улыбки как не бывало. Исчезли также и привычка ничего не воспринимать всерьез, и вечный нарочитый оптимизм. Такое поведение Дилана нравится Тильде больше. По привычке она продолжает говорить с ним, чтобы сгладить неловкость, но на самом деле в этом уже нет необходимости. Он извинился, и его извинения были молча приняты. Она понимает, что в его интересе нет нездорового любопытства. Он искренен и неподделен.

– Мне бы хотелось больше узнать об этой могиле.

Тильда снова поворачивается к Лукасу, который пропустил то, что произошло между нею и Диланом, поскольку был занят отправлением смс-сообщения.

– Как думаете, кого вы нашли?

Отвечая, Лукас не сводит с нее взгляда, но не смотрит в глаза, а рассматривает каждую ее черту, каждую особенность лица, как будто мысленно беря ее на заметку.

– Если учесть все найденные нами подсказки, было бы легко поспешить с выводами… Но дело в том, что, приняв участие во многих раскопках, я понял: в действительности правда редко бывает очевидной, чаще все обстоит совсем не так, как кажется на первый взгляд. Человеческая жизнь сложна, и иногда люди… лезут из кожи вон, чтобы что-то скрыть. Или, по крайней мере, сделать так, чтобы это было труднее отыскать.

– Возможно, мертвые просто не хотят, чтобы мы откапывали их секреты, – говорит Дилан, стирая с губ пену от эля.

Лукас бросает на него жесткий взгляд.

– Некоторым людям становится не по себе, когда мы разрываем могилы, даже если делаем это из благих побуждений. Если ты из их числа, то почему согласился нырять для нас?

Дилан пожимает плечами.

– У каждого человека своя цена, кажется, так гласит поговорка?

Но Тильду его слова не убеждают.

Лукас подается вперед, облокачивается на отполированный временем деревянный стол и сосредоточенно смотрит на Тильду. Ему явно хочется поделиться своими теориями, касающимися недавней находки.

– На этом этапе мы точно знаем, что в этой могиле лежат два человека. И оба они были похоронены одновременно.

– Члены одной семьи?

– Возможно, но… в общем, есть кое-что опровергающее это предположение. Видите ли, скелеты лежат не бок о бок, а один на другом. И только у нижнего есть гроб. Что необычно. Как и то, что рядом с верхним скелетом нет никакого погребального инвентаря. – Лукас выразительно жестикулирует, ему не нужны вопросы, он готов объяснить все и так. – Учитывая время, когда по нашим прикидкам была вырыта могила, это странно. Погребальный инвентарь – предметы, которые люди хоронят вместе с покойным, полагая, что они понадобятся ему в загробной жизни. Оружие, серебряная посуда, драгоценности – то, что говорит о его статусе, символы богатства или общественного положения.

– А в вашей могиле… – Тильда тут же поправляет себя. – Извините, в могиле, которую вы нашли… подобных вещей совсем нет?

– Возможно, в гробу и есть, мы пока не знаем. Но рядом с телом, которое лежит ближе к поверхности, вещей нет.

– Возможно, они были очень бедны. Может быть, у них просто не было пожитков, которые можно взять в загробный мир.

– Это хотя и возможно, но маловероятно. У большинства людей хоть что-то да нашлось бы. А если ничего не было, то родичи или община все-таки снабдили бы их самым необходимым. Это странно – найти тело без какого бы то ни было погребального инвентаря. Разве что…

– О, вот и еда! – радостно произносит Дилан, и Тильда с Лукасом замечают, что наконец принесли обед.

Тильда разрывается между голодом, заставляющим ее поскорее уплести первую за долгое время порцию приличной еды, и желанием узнать, на что намекает Лукас. Быстро поблагодарив молоденького официанта, который краснеет, пойманный на том, что пялится на нее, она выбирает последнее.

– Разве что?..

– Разве что человек, скелет которого мы нашли, был казнен. Если его убийство было карой, приведением в исполнение приговора за какое-то преступление, то виновному или виновной не полагался никакой погребальный инвентарь. Это было частью наложенной кары. И важной частью, поскольку так казненного или казненную обрекали на трудности и лишения в загробной жизни.