Читать книгу "Боевая рыбка. Воспоминания американского подводника - Джордж Грайдер"

Джек был интендантом, молодым резервистом ВМС из Калифорнии, новичком в подводном флоте. Каждый раз, когда приходила его очередь погружать «Поллак», постоянно возникали проблемы с тем, чтобы удерживать ее на ровном киле. Корма так часто отклонялась во время его погружений, что однажды газета вышла с карикатурой, подписанной: «Погружение мистера Джексона». На ней была изображена корма лодки, совершенно поднятая над водой и с быстро вращающимся винтом, в то время как моряки сидели и лежали на палубе – кто ловил рыбу, кто спал, кто делал гимнастику. Человек у открытого люка кричал: «Командир говорит, что вам, ребята, пора спускаться вниз! Мы хотим попытаться опустить корму под воду».

Теперь, когда однообразие всем нам надоело, кто-то в газете высказал идею: мы можем выбрать возлюбленную лодки «Поллак». Как старший помощник, я должен был утвердить план, и я увидел в нем необыкновенно хороший способ укрепления морального духа. В течение четырех дней мы оставались в подводном положении до наступления темноты, ничего не видели, затем всплыли, не спеша вели патрулирование до зари, в то время как перезаряжали аккумуляторные батареи, и опять погрузились. Нам нужна была какая-нибудь встреча. Мы назначили комиссию по выдвижению кандидатур, и они подобрали двух кандидатов, достойных высокой чести, и кампания была запущена.

План, который, как мне помнится, так никогда и не был осуществлен, состоял в том, чтобы, когда мы вернемся в Пёрл, послать победителю извещение и гавайскую юбку. Но этот аспект дела был второстепенным; главной была идея проведения выборов. Выбранными кандидатами были Бетти Хаттон и Энн Шеридан, а предвыборная кампания должна была продолжаться четыре-пять дней. Мы предоставили систему внутренней связи двум наспех сформированным политическим партиям, и речи звучали по отсекам «Поллак» каждый вечер. В ночь перед выборами состоялось факельное шествие: моряки шагали по узким проходам, размахивая факелами, сделанными из тряпок, смоченных в дизельном топливе, с дикими возгласами в поддержку Бетти и Энн.

В самом начале кампании стало очевидно, что выборы должны контролироваться самым тщательным образом, потому что лидеры обеих сторон обвинялись в том, что они не гнушаются использовать разные трюки и увертки. Было решено установить урну для бюллетеней на столе прямо перед офицером погружения, когда лодка в подводном положении. В центральном посту всегда находится офицер погружения, а в этом походе офицеру погружения ничего чрезвычайного делать не приходилось целыми днями, так что мы знали, что и минуты не пройдет за весь день, в течение которой избирательная урна, находящаяся в шести дюймах от его носа, не окажется вне поля его зрения. Конечно, если появится «японец», выборы придется отменить.

Затем в качестве защиты демократического процесса было решено, что избиратели будут подходить по одному и каждый персонально передаст свой помеченный бюллетень офицеру погружения. Офицер проверит его, дабы убедиться в том, что лист только один, прежде чем опустит его в урну.

Настал день выборов, и голосование последовало организованно, без насилия и в точном соответствии с правилами. К шести часам все проголосовали. Поздравив себя с безупречной эффективностью, с которой прошел процесс, мы сели подсчитывать бюллетени. Окончательный подсчет показал, что мисс Шеридан стала победительницей голосования, набрав 275 голосов против 194.

В то время на «Поллак» было около девяноста офицеров и военнослужащих рядового и сержантского состава. Поэтому официальные представители на выборах уничтожили бюллетени, объявили их недействительными и повторили голосование на следующий день. На этот раз были отмечены значительные достижения – общее число голосов равнялось лишь 262, но, будучи педантами, мы отвергли результаты и этого дня и объявили окончательные закрытые официальные выборы.

На этом этапе с коварной и хитрой согласованностью сторонники мисс Хаттон развернули кампанию перешептывания против ее соперницы. Вдруг по «Поллак» прокатился слух, что мисс Шеридан носит накладки. В течение нескольких часов об этом открыто говорили и не нашли существенных возражений. Мисс Хаттон выиграла выборы (заключительное голосование дало результат 103 против 70), и по сей день я не знаю, верны ли были утверждения ее приверженцев, или это был наговор.

Я был рад, когда раздоры, связанные с выборами, остались позади, потому что теперь мы уже приближались к Мидуэю, и хотел как можно больше времени провести практикуясь в навигации. Однажды, и утверждаю это со значительной долей гордости, я днем определил местоположение по трем звездам. Взял ориентир на солнце, на луну и на Венеру среди бела дня и определил позицию корабля с большой точностью. Любой штурман, читающий эти строки, поймет, что это значит. Большинство людей не знают, что можно видеть Венеру в дневное время, но, если вы знаете, куда смотреть, и если Венера не слишком близко к солнцу, вы увидите ее в любой ясный день. Когда новолуние или полумесяц, вы также можете сфотографировать луну в дневное время. А если вы скажете, что обнаружили все три ориентира – солнце, луну и Венеру, то вас сочтут хвастуном. Я попробовал сказать об этом моим старым товарищам по «Уаху», когда мы пришвартовались около нее в Мидуэе примерно в середине апреля, но они даже не захотели слушать. Они были слишком обрадованы тем, что я привел «Поллак» с опозданием в один день.

Несмотря на удовольствие видеть Маша, Дика, Роджера и других парней со своей бывшей лодки, в остальное время пребывания на Мидуэе причин для радости не было. Подводники, привыкшие расслабляться на Гавайях между выходами в море, были не способны оценить ограниченные удовольствия Мидуэя. Мои воспоминания о периоде между походами главным образом связаны с альбатросами.

Это были черноногие альбатросы, неописуемо грациозные в полете и невероятно уморительные на земле. В Мидуэе их было полно. Они стояли там и сям группами по два и три, обращенные друг к другу, и исполняли невероятные ритуалы. Ударялись клювами, как два неловких фехтовальщика на тяжелых мечах, затем как по команде вытягивали головы и клювы к небу и издавали заунывные, полные печали звуки. Наконец они вразвалку совершали полный разворот, погружали свои клювы под приподнятые крылья, замирали на мгновение в такой позе, а затем повторяли всю церемонию с самого начала. Это, видимо, был своего рода брачный танец, но никто никогда не рассказывал, что видел, как они спаривались, хотя и рассматривали их с близкого расстояния.

Эти незадачливые птицы пристрастились к пиву, которым их угощали в большом количестве скучающие военные, что значительно увеличило амплитуду их раскачивания во время танца. Усовершенствовал технику этого развлечения во время нашей стоянки самый веселый моряк «Поллак», холостяк Дик Зуллингер, который больше, чем все остальные, был раздражен тем, что приходилось отдыхать и расслабляться на Мидуэе при полном отсутствии женского общества. Зулли дал альбатросам крепкий коктейль «Манхэттен». В жизни не видел зрелища более диковинного, чем пьяный альбатрос на Мидуэе. А пара пьяных подводников пыталась копировать движения черноногих альбатросов.

На Мидуэе есть также птицы-плакуны. Они, как я полагаю, известны под более точным названием – клинохвостые буревестники, но прозвище соответствует им в полной мере. Их туннелеобразные гнезда в песке разбросаны по всему острову, и каждую ночь они лежат в них и стонут, как женщины в состоянии отчаяния. Мы слышали их из своих номеров в гостинице «Альбатрос», маленького строения, сооруженного до войны. И это был безутешный и не дающий покоя плач.