Читать книгу "Рюриковичи - Дмитрий Володихин"

Но для княжества, подвластного Всеволоду Юрьевичу, жесткость его политики оборачивалась большой пользой. За всё время правления князя его земля совершенно не страдала от внутренних усобиц и очень незначительно — от внешних вторжений. Она выглядела как континент покоя в океане бушующей Руси.

Всеволода Юрьевича и его старшего брата Андрея и по складу личности, и по политическому почерку можно считать предтечами московских государей, особенно тех, кто правил нашей страной в пору централизованного Русского государства. Они искали единства для подвластных им земель, устанавливали непререкаемое подчинение и в то же время отличались крепкой верой, нищелюбием, благочестием. Всеволод Юрьевич, помимо того, что занимался масштабным крепостным строительством в Суздале, Переяславле-Залесском и Владимире, основывал новые монастыри, возводил каменные храмы. Лучшими памятниками его правлению стали величественные соборы Владимира — Рождественский, Дмитриевский (в честь святого покровителя князя — святого Димитрия Солунского) и Успенский Княгинина монастыря[60]. По сообщению летописи, из Солуни во Владимир были доставлены «сорочка» и мироточивая «доска гробная» святого Димитрия (речь может идти о надгробной плите, ее фрагменте или об иконе, написанной на ней).

Летопись возносит хвалу князю Всеволоду по его смерти: «Много мужествовав и дерзость имев, на бранех показав. Украшен всеми добрыми нравы, злыя казня, а добромысленая милуя: князь бо не туне меч носит — в месть злодеем, а в похвалу добро творящим. Сего имени токмо трепетаху вся страны, и по всей земле изыде слух его (то есть разносилась слава о нем. — Д. В.). И вся зломыслы его вда Бог под руце его, понеже не возношашеся, ни величашеся о собе, но на Бога все возлагаше всю свою надежду, и Бог покаряше под нозе его вся врагы его. Многы же церкви созда по власти своей… имея присно страх Божий в сердци своем, подавая требующим милостыню. Судя суд истинен и нелицемерен, не обинуюся лица сильных своих бояр, обидящих меньших… Любяше же помногу черноризецскый и поповский чины».

После кончины Всеволода Юрьевича его колоссальная держава распалась на полунезависимые удельные княжества. Не напрасно ему дали прозвище «Большое Гнездо»: жены родили ему более десятка детей, из них одних лишь сыновей — восемь! К моменту, когда немолодой князь почувствовал наступление последнего срока, шестеро сыновей оставались в живых. А долг перед родом требовал обеспечить отпрысков честью и богатством. Следовательно, дать им княжения. Старший, Константин, не хотел деления Владимиро-Суздальской земли на части, требовал себе всей державы, но родитель решил иначе. В итоге Константин, вместо Владимира, получил от отца Ростов и Ярославль, а Юрий — Владимир и формальное старшинство среди потомков Всеволода, хотя он и уступал годами Константину. Отец на смертном одре наказал строптивого сына, проявлявшего государственную прозорливость, но шедшего против семейных устоев… Следующему сыну, Ярославу, достался Переяславль-Залесский; Владимира отец наделил Юрьевом-Польским.

Вскоре после кончины Всеволода Большое Гнездо сыновья его передрались и положили в кровавых битвах множество народа.

С тех пор установился порядок: старший князь сидит во Владимире, владея, как правило, еще одним или несколькими городами. Князья помоложе или «ниже честью» владеют иными областями, но по смерти старшего могут претендовать на занятие Владимира со всеми «тянущими» к нему исстари землями — «великим княжением». Этот порядок стоил озер крови…

Его реформирует лишь Иван Великий.

МИХАИЛ ЧЕРНИГОВСКИЙ

Мученик за веру

Странная судьба у этого правителя. Вся жизнь его ничем не выбивается из истории междукняжеских распрей, походов, договоров заключенных и договоров нарушенных, пиров и прочих дел правления, наполнявших жизнь правящего класса на Руси. И только за считаные часы до наступления последнего срока биография князя чудесным образом переворачивается, будто песочные часы, оказавшиеся в чьей-то высокой руке.

Михаил Всеволодович был сыном Всеволода Святославича Чермного[61], поменявшего на протяжении жизни несколько княжений, и Марии — дочери могущественнейшего из польских князей Казимира II. Княжич родился в 1179 году. Долгое время он ничем не правил, во всяком случае, в летописях об этом нет известий.

Первый княжеский стол в тяжкой распре добыл ему отец. Сев на Киевском великом княжении, Всеволод Чермный выгнал князя Ярослава Всеволодовича (отца Александра Невского) из соседнего Переяславля-Южного и отправил туда своего сына Михаила. Отпрыск воинственного родителя продержался там всего несколько месяцев на исходе 1206 года. Затем и его самого, и отца силой выбили с княжения. Всеволод собрал большую рать, соединив свою дружину с дружинами родни и союзников, призвал половцев и опять вокняжился в Киеве. Достался ли его сыну Переяславль во второй раз, неизвестно. Впрочем, круговерть междоусобной войны на следующий год опять лишила Всеволода Чермного великокняжеского стола. Так что даже если его сын по второму разу вокняжился на Переяславле, то совсем ненадолго.

Лишь к 1210 году большое кровопролитие на юге Руси утихло. «Партия», которой принадлежал молодой князь Михаил, помирилась с неприятелем и в награду за смирение вновь получила Киев. Несколько лет спустя Всеволод Чермный скончался. С тех пор и на протяжении долгих лет Михаил Всеволодович вел скромную, в политическом смысле малозаметную жизнь.

Она резко изменилась в 1223 году. Большая коалиция русских князей в союзе с половцами приняла первый удар монголо-татарского воинства на Калке. Черниговские князья привели свои полки и… вместе со всеми потерпели поражение. Среди прочих правителей Русской земли лег в землю и дядя князя Михаила Мстислав, князь Черниговский. В лихую годину племянник занял его место на Черниговском столе: вся Русь горевала о погибших на Калке…

Черниговское княжество являлось тогда чуть ли не самым обширным и одним из богатейших на Руси. Кроме того, оно раскинулось в самом центре русских земель. Таким образом, Михаил Всеволодович оказался среди ведущих политиков страны.

Столь значительный статус означал и очень беспокойную жизнь. Так, в 1226 году по неясным причинам началась большая его распря с Олегом Курским. К счастью, соседние князья и митрополит Кирилл поспособствовали скорому примирению противников. Возможно, сказалось и миролюбие самого Михаила, насмотревшегося на картины междоусобной бойни двадцатью годами ранее.

Могущественным союзником черниговского правителя стал великий князь Владимирский Юрий (Георгий) Всеволодович. Выдав свою дочь Марию за его племянника Василька (1227), Михаил Всеволодович имел все основания радоваться большим политическим выгодам, происходившим от этого брака: ему и его сыну время от времени доставалось княжение в богатом Новгороде. Однажды он проявил там человеколюбие, ослабив податное бремя в условиях большого голода.

Когда Михаил Всеволодович осмелился перечить воле Юрия, тот, нимало не стесняясь свойством, двинулся походом на Черниговщину. Михаил Всеволодович, принужденный к уступкам, с тех пор не мог и мечтать о Новгородском княжении. Но, во всяком случае, это еще не была большая война. Весной 1231 года русские князья, в том числе и Михаил Всеволодович, собрались на съезд в Киеве, праздновали поставление епископа в Ростов, а потом дружно пировали в Киево-Печерской обители.