Читать книгу "Конец света. Первые итоги - Фредерик Бегбедер"

//- Биография Филиппа Соллерса — //

Он родился в 1936 году в Бордо и опубликовал свой первый роман в 1958-м. О «Странном одиночестве» («Une curieuse solitude») с одобрением отозвались Мориак и Арагон — причудливый гибрид католика и коммуниста в качестве крестного отца! Отчетливая шизоидность дебюта во многом обусловила дальнейшую судьбу Соллерса и его 30 романов. Папист и вольнодумец, маоист и сторонник Балладюра, классик и модернист, критик и издатель, знаток пунктуации, порой обходящийся вовсе без запятых, владелец литературных журналов («Tel Quel», «L’Infini») и репортер («Le Nouvel Observateur», «Le Journal du Dimanche») — количеством ярлыков он вполне может потягаться с участником велосипедной гонки. Впрочем, допингом он точно балуется: его лучшая книга «Мания страсти» («Passion fixe») — это дань уважения нарикам Уильяма Берроуза. После первого ностальгического романа, посвященного истории о том, как испанская служанка лишила его невинности (пожелай мы погусарить, сказали бы, что это роман о «любви иберийской прислужницы»), он резко сменил курс и превратился в авангардиста: «Парк» («Le Parc», премия Медичи, 1961); «Число» («Nombre», 1968); «Законы» («Lois», 1972); «Н» (1973); «Рай» и «Рай-2» («Paradis» и «Paradis 2», 1981 и 1986). Каждое из этих произведений свидетельствовало об освобождении автора от тирании традиционной грамматики. Свой нынешний стиль, для которого характерны коллаж, цитирование, секс, дух подполья, радость и паранойя, он обрел в романах «Женщины» («Femmes», 1983) и «Портрет игрока» («Portrait du joueur»,1985). «Мания страсти» может быть расценена как высший образец того, на что способна подобная калейдоскопическая манера письма. Филипп Соллерс регулярно собирает под одной обложкой свои журнальные статьи и литературоведческие предисловия, выпуская их в виде толстых, но легких для чтения томов: «Война вкусов» («La Guerre du goût», 1994), «Похвала бесконечности» («Eloge de l’infini», 2001), «Совершенная речь» («Discours parfait», 2010). И мы не намерены осыпать его за это упреками: врач не имеет права пренебрегать милосердием.

Номер 59. Дороти Паркер. Завтра плохой день (1922–1955)

Эта книга была написана в период с 1922 по 1955 год. Составившие ее 16 рассказов публиковались в журналах «Cosmopolitan», «The New Yorker» и «Harper’s Bazaar»; это настоящая бомба в литературе. Истеричные сцены семейных ссор, долгие пени (но без скрипок осенних)[62], многоголосые монологи и разочарования, хлесткие как пощечины. Жюль Ренар записал у себя в дневнике: «Бывают великие писатели и писатели хорошие. Давайте будем хорошими». Подобно Ренару, Дороти Паркер никогда не стремилась стать великой писательницей. Она не пыталась написать «Моби Дика». Тем лучше: Мелвилл это уже сделал, а кому на рыбном рынке нужен лишний кит? Дороти Паркер совершила нечто гораздо более прекрасное: она не жалея расходовала свой талант на журналы и встречалась с друзьями, чтобы поведать им очередную историю с плохим концом, в которой они узнавали себя.

Я никогда не устану повторять, что предпочитаю талант гению, обаяние честолюбию, хрупкость силе, виолончель барабану, Саган — Дюрас, Модиано — Граку и Блондена — Селину. А о моих вкусах, какими бы скромными и неожиданными они ни были, не спорят.

Дороти Паркер с видом самым невинным сурово клеймит идиотизм американской жизни — чудовищных совратителей, уродующее душу воспитание, социальную несправедливость и непроходимую тупость шикарных девиц. Написанные полутонами, ее фривольные истории будят в нас гораздо более сильное возмущение, нежели неореалистическая фреска, набросанная крупными мазками каким-нибудь надутым фанфароном типа Нормана Мейлера. От нескольких капель нитроглицерина взрыв мощнее, чем от здоровенной мокрой петарды. Дороти Паркер трогает нас крохотными подсмотренными в жизни деталями: вот девочка, которую родители постоянно наряжают в одежду на несколько размеров больше; вот бездельница, которой никак не удается выдать себя за француженку; вот алкоголик, весь вечер твердящий, что завтра утром ему рано вставать (господи боже, кого это он мне напоминает?).

Эта книга — тревожный звонок. На протяжении долгих лет мы так увлеклись созданием глубоких теорий о жанре романа, что упустили сущую мелочь. Искусство Дороти Паркер можно выразить одним словом — гандикап, и этот гандикап позволяет дисквалифицировать самых выдающихся профессоров литературы с самыми блестящими дипломами. Это необъяснимое чудо, позволяющее поверить в лучший мир, это редкое качество, оплаченное дорогой ценой, это счастье, приносящее несчастье, это жажда, против которой бессильны гектолитры алкоголя. Это ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ. Эмоциональность, она же сущность литературы, ее двигатель и горючее. Садись-ка в уголке и жди, пока не прочувствуешь нечто с такой силой, чтобы твоему перу было что сказать. Или вообще не пиши.

//- Биография Дороти Паркер — //

Последнюю подругу Фицджеральда звали Дороти Паркер (1893–1967). Ее дебют состоялся в журнале «Vanity Fair» в 1914 году. Однажды, когда она не сдала вовремя статью, главный редактор несколько дней разыскивал ее, а когда нашел, получил такой идеальный по грубости ответ: «I was toо fucking busy, and vice-versa» (непереводимо). В качестве награды он назначил ее заведовать отделом театральной критики. Именно она поздравила Кэтрин Хепбёрн за «потрясающую палитру чувств от А до Б». В 1920 году ее с треском выгнали, зато приняли в «The New Yorker». Здесь она напечатала большое количество стихотворений с изумительными концовками:

Вся жизнь — бесконечный ликующий гимн,

Забудь о тоске и унынии,

Люби безоглядно — и будешь любим…

А я — королева Румынии.

Она является автором трагикомичных рассказов, объединенных в три сборника: «Жизнь вдвоем», «Как вальс» и «Завтра плохой день». Участница знаменитого круглого стола в отеле «Алгонкин», эта остроумная и немного взбалмошная женщина озарила собой безумные годы, а несколько десятилетий спустя умерла от пьянства, одиночества и безвестности. Дороти Паркер предложила выбить в качестве эпитафии на своем надгробном камне: «Извините за пыль». Виалатт добавил бы к этому: «Вот к чему ведет нехватка перьев!»

Номер 58. Франсуа Нурисье. Мелкий буржуа. Музей Человека (1963–1978)

Франсуа Нурисье сделал за своих биографов почти всю работу — слишком часто он сам себя хоронил. «Мне нечем гордиться в жизни. Себя я не люблю. И жизнь свою не люблю» («Мелкий буржуа»). «Стареющие писатели ведут себя одинаково что с постельными историями, что с тиражами, — всегда чуть-чуть преувеличивают» («Братислава»). Что мне больше всего нравилось у него, так это контраст между человеком и его творением. Человек представал перед нами в абсолютно фальшивом образе пожилого нотабля, этакого елейного старикашки, опытного и по-макиавеллиевски коварного манипулятора, дергающего за ниточки комитет по присуждению Гонкуровской премии, влиятельного журналиста «Le Point» и «Le Figaro magazine»… Но стоит открыть его книги, и обнаруживаешь нечто совершенно иное. Чудовищную искренность, безапелляционную жесткость по отношению к самому себе, маниакальную чистоту стиля и юмор — еще более черный, чем у его учителя Джерома К. Джерома. Его автобиографические произведения относятся к числу самых глубоких, самых грустных и самых отточенных за всю историю французской литературы. «Мелкий буржуа» (1963) и «Музей Человека» (1978) — это чистая классика. «В отсутствие гения» (2000) — шедевр мемуаристики. Ну а «Братислава»… Братислава — город, в котором он был счастлив летом 1947 года встретить свое 20-летие, это его «Крушение»: «Я вспоминал свои воспоминания, то есть не помнил ничего». Уже последней фразой своего первого романа «Серая вода»: «Жизнь не возобновляется, она течет», — он сказал все. Нурисье можно было бы сравнить со злой колдуньей из «Белоснежки», которая, стоя перед волшебным зеркальцем, сокрушается: «Неужели уродливей меня нет никого в королевстве?»