Читать книгу "Через поражения — к победе. Законы Дарвина в жизни и бизнесе? - Тим Харфорд"

К сожалению, неадекватная реакция научных сотрудников, как и в случае с Королевской обсерваторией, встречалась нередко. В 1820 г. французский аристократ барон де Монтион завещал свое состояние Академии наук при условии, что она будет ежегодно вручать две премии – одну за разработку производственных процессов, менее вредных для здоровья, а другую за «достижения в медицинской науке или хирургии». Академия решила соблюдать условия не слишком строго: ученые мужи посчитали, что коль скоро премии должны вручаться, то часть денег может идти на административное обеспечение этого процесса, не говоря уже о покрытии издательских расходов. В те годы, когда премия не вручалась, академики направляли невыплаченные средства на приобретение библиотечных книг и экспериментального оборудования, «необходимого при обсуждении кандидатов».

А через 10 лет после смерти де Монтиона академия перестала даже внешне соблюдать условия завещания, используя деньги барона на любые проекты по своему усмотрению. Она решила, что сама может распоряжаться этими средствами и не объявлять премии, а выделять гранты тому, кому считает нужным.

И Франция в этом не одинока. И в Европе, и в США научные сообщества быстро перешли от учреждения премий к раздаче грантов или прямому найму ученых. Немногие оставшиеся премии, в частности самая знаменитая из них – Нобелевская, присуждаются за прошлые заслуги и на довольно субъективных основаниях. А ведь в случае с наградой за метод исчисления долготы или за технологию сохранения продуктов питания премия должна была стимулировать поиск решения. Но такого рода награды быстро уступили место грантам, которые дают широкий простор для попечительства. Премию же может получить любой, кто добился соответствующих результатов. И именно это делает их опасными для научного истеблишмента.

Но наконец, после почти двух веков забвения учреждение премий переживает новый подъем. И все благодаря тому, что появилось новое поколение предпринимателей и филантропов, которые обращают внимание на наличие решения, а не на то, кто его нашел.

9. В поисках решений

Компания Netflix занимается сдачей фильмов в прокат по почте. Она рекомендует своим клиентам картины в зависимости от того, что они заказывали на сайте компании прежде. Чем лучше рекомендация, тем счастливее чувствует себя клиент. Поэтому в марте 2006 г. основатель и главный руководитель Netflix Рид Гастингс встретился с коллегами, чтобы обсудить с ними, как улучшить программное обеспечение, которое дает рекомендации. Гастингсу понравилась история Харрисона, и он предложил премию в $1 млн тому, кто сможет предложить алгоритм лучше, чем Cinematch, который компания разработала сама.

Премия Netflix, о которой было объявлено в октябре 2006 г., по сути, начала эпоху разработок в стиле Web 2.0. Сразу после объявления награды лучшие умы в этой области приступили к решению поставленной задачи. За год удалось сократить количество ошибочных рекомендаций программы Cinematch больше чем на 8 %, что очень близко к тем 10 %, за которые и была обещана миллионная премия. Более 2500 групп из 161 страны, насчитывающих 27 000 участников, присоединились к конкурсу. В итоге в сентябре 2009 г. премия досталась группе исследователей из компании AT&T.

Практика вручения премий стала расширяться. Еще одна компания, Innocentive, предложила своего рода биржу, на которой те, кто хочет решить задачу, платят тем, кто ее решит. При этом обе стороны остаются анонимными. Задачи представляются как небольшие объявления на сайтах для одиноких сердец: «Требуется технология для нанесения приятного запаха на пленку эластомера ($50 000); «Требуется поверхностное вещество для оптического биодатчика с высоким связыванием» ($60 000).

Затем появились и более эффектные премии, например, те, которые вручает некоммерческая организация X Prize Foundation. Так, премия Archon X Prize по геномике будет вручена группе ученых, которые секвенируют 100 человеческих геномов за 10 дней по цене $10 000 за один геном. Это невероятно быстро и дешево, поскольку в 2000 г. частное секвенирование одного человеческого генома заняло девять месяцев, и на это потребовалось $100 млн. (Крейг Вентер, директор этого проекта, стал одним из инициаторов учреждения новой премии.) Но это будет своего рода прорыв, благодаря которому может наступить эра персональной медицины, когда врачи смогут прописывать лекарства и давать советы, зная все о генетических особенностях человека. Еще одна премия будет вручена изготовителю массового серийного автомобиля, который сумеет на одном литре бензина проехать 48,9 км.

Модель вручения премии везде почти одна и та же. Фонд X Prize Foundation определяет задачу и находит спонсоров, объявляет премию и пиарит ее в надежде привлечь инвестиции на сумму, большую, чем размер премии. Когда задача решена, в торжественной обстановке происходит вручение премии, а организация переходит к поиску новых задач. Получатель премии остается со своей интеллектуальной собственностью и может заняться ее коммерциализацией, если у решения вообще есть коммерческая ценность.

«Одной из наших задач является изменение мышления людей, – говорит Боб Вайс, вице-президент фонда X Prize Foundation. – Мы хотим совершить крутой поворот».

Отчасти они уже добились этой цели. По проложенному ими пути идут и другие. Существует, например, «М-премия» – за самую долгоживущую мышь, присуждаемая в надежде на то, что человеческую жизнь тоже можно будет удлинить. Математический институт Клэя, некоммерческая организация, которую в 1998 г. учредил бизнесмен из Бостона, предлагает миллионные премии за решение семи математических задач «Миллениума». (Правда, подобные стимулы действуют не на всех. Первая такая премия была присуждена российскому гению-затворнику Григорию Перельману. Но он не захотел получить ее.)

Однако все это ничто по сравнению с амбициозной схемой, которая обещает раскрыть весь потенциал инновационных премий. Пять национальных правительств и Фонд Билла и Мелинды Гейтс выделили $1,5 млрд на премию разработчикам и поставщикам более эффективной вакцины против пневмококковых заболеваний – пневмонии, менингита и бронхита. Эта награда нужна потому, что даже патент не принесет фармацевтической компании никакой прибыли, поскольку такое лекарство нужно в основном для бедных. Пневмококковые инфекции ежегодно убивают до миллиона детей, в основном в развивающихся странах.

Как показывает история с Джоном Харрисоном, главная трудность в том, чтобы определить, когда изобретатель сделал достаточно для того, чтобы потребовать свою награду. Особенно это касается тех случаев, когда премия вручается не за очевидное достижение (помните вручаемый за самый скоростной самолет кубок Шнейдера, который содействовал разработке «спитфайра»?), а за такие практические вещи, как нахождение долготы или создание вакцины против пневмококкового менингита. Харрисон стал жертвой спора между сторонниками применения часов и сторонниками чисто астрономических вычислений. Подобные споры могут разгораться и сегодня. Одна пневмококковая вакцина может оказаться дешевой и быстрее запуститься в производство, а другая – более надежной и с меньшим количеством побочных эффектов. Кому вручать премию – обеим группам или никому?