Читать книгу "Тайный дневник Розовой Гвоздики - Лорен Уиллиг"

— Что, черт возьми, значит «ага». Не мог придумать ничего глупее?

— Ты бесишься не потому, что она оказалась уродкой, — усмехнулся Пинчингтон-Снайп, — а потому, что она ею не оказалась.

Селвик собирался испепелить приятеля взглядом, однако помешал слуга, который принес большое плоское блюдо с соусом. Нетерпеливо схватив вилку, Ричард ознакомился с содержимым. М-м-м, это не соус, а куриные грудки с подливой! Слуга тем временем проворно собрал суповые тарелки.

— Попробуй, очень недурно, — посоветовал Селвик, незаметно пытаясь перевести разговор в более безопасное русло.

— Обязательно попробую, спасибо, — как ни в чем не бывало продолжал Джефф. — Так что там с твоей мисс Балькур?

— Для начала она не моя мисс Балькур. — Ричард проигнорировал насмешливый взгляд приятеля. — Внешне девушка совершенно не похожа на брата, выросла в Англии, причем в какой-то глуши. Представляешь, читала Гомера на языке оригинала…

— Вот это уже серьезно, — пробормотал Пинчингтон-Снайп. — А она хорошенькая?

— Хорошенькая?

— Ну, волосы, глаза, фигурка…

Руки Джеффа запорхали в воздухе, изображая аппетитные округлости, жест, больше подходящий Майлсу, чем ему.

— Разве того, что она не похожа на Эдуарда, недостаточно?

Пинчингтон-Снайп торжествующе хлопнул по столу:

— Как замечательно, что ты увлекся этой девушкой! Можно совместить полезное с приятным: ухаживать за мисс Балькур и присматривать за ее братом.

Селвик едва не разорвал ни в чем не повинную салфетку.

— Ничего не выйдет! Во-первых, ты прекрасно знаешь, что я больше никогда не позволю личной жизни мешать общему делу. А во-вторых… Во-вторых, — громко повторил Ричард, видя, что Джефф собирается возразить, — кажется, я не сказал, что она меня ненавидит.

— Что-то очень быстро. Как девушка могла тебя возненавидеть за один день?

— За полтора.

Джефф засмеялся:

— Вижу, тебе смешно, — надулся Селвик.

— Очень! — признался приятель. — Нет, правда, что ты такого сделал?

Ричард с наслаждением опустил локти на полированную поверхность стола.

— Сказал, что служу Бонапарту.

— И все?

— Она очень трепетно относится ко всему, что касается революции, — горько усмехнулся Селвик.

— Тогда зачем ехать…

— Знаю, я спросил о том же.

— Но ведь ты не сказал, что…

— Нет.

Ричард так резко оттолкнулся от стола, что тонкий резной стул едва не развалился.

— Может, позволишь мне закончить фразу? — мягко попросил Джефф.

— Да, конечно, прости.

— Я ведь не предлагаю раскрывать душу всем девицам подряд, — воспользовавшись смущением друга, начал Пинчингтон-Снайп. — Но если эта тебе понравилась, зачем сразу ее отталкивать? Почему бы не рассказать правду, конечно, не всю и не до конца… Если она так относится к Бонапарту, то вряд ли тебя предаст.

Селвик собирался возразить, однако Джефф разбил все его контраргументы.

— Не все девушки такие пустышки, как Дейдр.

— Ты рассуждаешь совсем как моя мать.

— Твоя матушка мне очень симпатична, так что расцениваю это как комплимент, а не как оскорбление. — Пинчингтон-Снайп наклонился к приятелю. — Можно сказать, ты дешево отделался.

— Я — да, а вот Тони повезло меньше.

— Ну сколько можно винить себя в смерти Тони? Шансы, что все случилось из-за Дейдр, ничтожно малы. Это был несчастный случай, Ричард, трагическое происшествие.

— Тони был бы жив, если бы я не обезумел от ревности!

С каким нетерпением он ждал очередного свидания с Дейдр, от запаха ее духов кружилась голова и путались мысли. А сейчас он даже не может вспомнить ее лицо…

Однажды Ричард написал сонет, посвященный васильковым глазам своей возлюбленной. Странно, неуклюжие рифмованные строчки запомнились, а сами глаза нет. А ведь из-за смазливого личика этой девушки он забыл обо всем, можно сказать, страну предал. «Пусть это будет тебе уроком!» — думал Селвик. Любовь приходит и уходит, а позор остается. Sic transit gloria mundi… Кардиналы не совсем правы, проходит не только слава, но и любовь.

Ричард попытался подобрать более подходящее латинское выражение, но не смог. Амели бы точно что-нибудь придумала… Селвик поспешно подавил непродуктивную мысль.

Джефф налил себе второй бокал кларета.

— Как бы ужасно ни закончился роман с Дейдр, она не коварная лиса, а всего лишь глупая курица. Просто так вышло, что ее служанка оказалась агентом французской полиции.

Ричард закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу.

— Значит, это не Дейдр, а ее чертова служанка, но для Тони никакой разницы не было.

— Это оправдывает твою подружку.

— Но не меня, я был и остаюсь идиотом. — Зеленые глаза Ричарда потемнели от боли. — Разве ты не понимаешь? Мне от этого только хуже! Одно неосторожное слово, и Тони поплатился жизнью. Предположим, я скажу Амели…

— Так вот как ее зовут!

— А Амели по большому секрету, такие вещи всегда передаются по секрету, — мрачно начал Ричард, — поделится с кузиной. Джейн — девушка серьезная, болтать не будет, но в доме полно слуг. Горничные, лакеи, сам Балькур, который если не служит Бонапарту, то уж точно сделает все возможное, чтобы втереться в доверие. Не думаю, что он будет долго хранить тайну Пурпурной Горечавки. Тут же вызовет экипаж и помчится к Наполеону.

Селвик поднял бокал вина, будто провозглашая тост:

— Прощай, Пурпурная Горечавка!

— Ну, это же в худшем варианте.

Губы Ричарда растянулись в невеселой улыбке:

— Значит, на это и нужно рассчитывать. Разве я могу рисковать? Дело даже не в задании, которое мне поручено выполнить. Гораздо страшнее то, что могут пострадать люди.

Впрочем, Джефф слишком долго знал Ричарда, чтобы купиться на его идеалистические рассуждения.

— Знаешь, что на моем месте сказал бы Майлс? «Хватит изображать благородство!» И он был бы прав.

Не выдержав напряженного взгляда приятеля, Ричард откинулся на спинку кресла и поспешил сменить тему:

— Что еще интересного случилось во время моего отсутствия? Может, Деларош подавился куриной костью и стал заикой?

Пинчингтон-Снайп с отвращением оттолкнул куриное филе.

— К моему огромному сожалению, Деларош жив и здоров. Знаешь, в нем умер комедиант — позавчера во время визита в Тюильри он заверил Бонапарта, что если Пурпурная Горечавка не объявится в течение двух недель, значит, он, Деларош, его спугнул.