Читать книгу "Пробуждение дракона. Книга 1. Шепот теней - Ян-Филипп Зендкер"

Он раздумывал, но только два дня. Беседы с лос-анджелесскими профессорами в кампусе развеяли последние сомнения. Их сочувствие, их возмущение пекинскими событиями основывались на непоколебимой уверенности в собственной правоте. Тан не хотел выглядеть жертвой, изгнанником, избежавшим коммунистической петли лишь благодаря вмешательству Америки, о чем, конечно, не забывали бы при каждом удобном случае напоминать его благодетели. Он не желал служить живым доказательством превосходства одной системы над другой.

Его тянуло домой, в Китай. Любое другое решение выглядело в его глазах изменой. Его время пришло. Тан был еще молод, и американское образование открывало ему в Китае большие перспективы. Он понял это еще в кофейне в Монтане. Конечно, требовалось запастись терпением. Чрезвычайное положение и события на площади Небесного Спокойствия – не более чем отдельные неприятные моменты, и даже падающий курс юаня не повод отчаиваться. Все это – buying opportunities[7], как доходчиво растолковал один профессор из Гарварда.

Экономические санкции. Торговое эмбарго. Стагнация инвестиций. Летом 1989 года юань упал до минимума. Действия «пекинских мясников» вызвали возмущение во всем мире. Один аналитик сравнил страну с фирмой, чьи активы оценены ниже их реальной стоимости. Лучшего момента для вступления в игру не могло быть.

Миру был нужен Китай, и эта потребность была обоюдной. Страна неограниченных возможностей лежит по другую, нежели принято считать, сторону Тихого океана – к такому выводу пришел Тан после четырех лет обучения в Америке.

Но экономическая и политическая стагнация – следствие студенческих волнений и применения при их подавлении армии – также оставалась неоспоримым фактом по крайней мере на протяжении еще трех лет. Над страной словно нависла тяжелая свинцовая туча. Инвестирование китайских предприятий из-за рубежа приостанавливалось или замораживалось, запланированные экономические реформы откладывались на неопределенный срок. Службы госбезопасности открыли охоту на активистов оппозиции, люди сотнями исчезали в исправительных лагерях и тюремных застенках. Из партии были исключены все, кто так или иначе выказывал поддержку мятежным студентам. Либеральное и консервативное крыло коммунистов спорили о будущем Китая. Этот вопрос стал главным для всех. Кто победит, реформатор Цзян Цземинь или сторонники социалистического планового хозяйства? Чью сторону возьмет Дэн Сяопин? Под чье влияние подпадет на этот раз престарелый коммунистический лидер? Стагнация охватила всю страну, до самых нижних уровней партийной и правительственной иерархии. Никто не отваживался что-либо предпринять из опасения встать не на ту сторону.

Тан следил за всем этим, что называется, краем глаза. Его направили в Чэнду, в одно из ведомств, которое занималось экономическим развитием, но практически бездействовало. Тан использовал это время для налаживания нужных контактов и разработки планов, поскольку не сомневался, что продолжение реформ – вопрос времени. Потому что экономика – этому его научили в Америке – имеет свою логику, которой в конце концов будут вынуждены подчиниться все.

В феврале 1992 года Дэн Сяопин с семьей отправился в путешествие по Южному Китаю. Его речь в Шэньчжэне, призывающая к смелым экономическим реформам, стала долгожданным сигналом к действию не только для Тана. Летом того же года Тан убедил правительство провинции Сычуань командировать его в особую экономическую зону, чтобы наладить связи с потенциальными инвесторами. К тому времени он успел основать множество предприятий, среди которых – обувная фабрика, цех по производству пластиковой посуды и рождественских украшений. С его помощью встала на ноги крупная строительная фирма. Идея превращения Китая в мировую фабрику на его глазах обретала зримые формы.

Когда отзвучали финальные аккорды «Крейцеровой сонаты», Тан велел шоферу поставить скрипичный концерт. Времени должно было хватить по крайней мере на первую часть. Они миновали оцепленное полицией место аварии. На правой полосе стоял микроавтобус с вмятинами, перед ним лежал на боку мотоцикл. Рядом под серым покрывалом угадывались контуры человеческого тела. «Мерседес» снова прибавил газу и через двадцать минут въехал в ворота фабрики «Катай хеви метал». Последние полторы минуты первой части концерта Тан просидел в машине, глядя на фабричные корпуса. Из трех труб поднимался густой белый дым. В передней части двора грузились два больших контейнера, за ними стояли две фуры с новой сталью. Поставщики едва поспевали, фабрика работала на пределе своих возможностей. Самое время было приступить к строительству нового корпуса.

Тан не ошибся, сделав ставку на китайскую автомобильную индустрию. Он начинал с карликового предприятия, которое быстро выросло, хотя и не без помощи Оуэнов с их опытом и контактами, в гигантский автомобильный концерн. И это было только начало. Китай стремительно превращался в крупнейший авторынок мира. Ведь мечта о собственной машине свойственна любому человеку, будь он американец или китаец. Тан сумел извлечь из этого пользу и знал, что этого у него не отнимет никто.

Перед офисным зданием уже припарковались лимузины начальника полиции и председателя комиссии по расследованию убийств. Оба были не просто его старыми знакомыми. В таком городе, как Шэньчжэнь, предприниматель должен привлечь на свою сторону не только партийных функционеров, но и полицию. И Тан позаботился об этом. Начальник управления был обязан ему собственной квартирой, председатель комиссии – последней моделью «БМВ». Тан осыпа́л обоих подарками, время от времени приглашал в бордели. Кроме того, он нарыл достаточно компромата, чтобы в ближайшую кампанию по борьбе с коррупцией их карьера трагически оборвалась.

Ему не было необходимости напоминать им об этом.

XIII

«Катай хеви метал» располагалась в промышленном парке, в северно-западной части Шэньчжэня, сразу за аэропортом. В транспортном отделе Дэвиду удалось перехватить последнюю из оставшихся машин – старый «фольксваген-пассат», настолько потрепанный, что малейшая неровность дороги отзывалась болью в спине.

Корпуса «Катай хеви метал», как и большинства фабрик, где доводилось бывать Дэвиду, напоминали башни небольшой крепости. Они были обнесены высоким металлическим забором, выкрашенным серебряной краской. У ворот дремали два молодых охранника в слишком просторных для их тощих фигур форменных комбинезонах. Они вытягивались по стойке «смирно» при виде каждого знакомого автомобиля, а незнакомые провожали подозрительными взглядами. Дэвид медленно объехал всю территорию размером с хороший городской квартал. Увидел офисное здание, множество цехов, общежития для рабочих. У входа на длинных шестах развевались два американских и три китайских флага.

На парковке возле офисного здания стояли два черных лимузина и большой «мерседес». По номерным знакам Дэвид определил, что лимузины принадлежат транспортному парку полицейского управления. Установить, для каких именно целей были заказаны служебные машины, равно как и личность хозяина «мерседеса», не составляло труда. Хотя Дэвид и не помнил, чтобы на утренней планерке кто-то из коллег упомянул назначенную на первую половину дня поездку на «Катай хеви метал».