Читать книгу "Два миллиарда причин - Леонид Зайцев"

— Я попрошу его вернуть Священный Сосуд тебе или Пандоре, — решительно продолжила моя супруга (я всё ещё воспринимал могучую богиню, как свою жену — глупец!), — сразу после того, как ты исполнишь закон!

Воцарилось молчание. Кажется, не только я почувствовал какой-то подвох в её словах. Там — в моём мире — я и подумать бы не мог о наличии у Насти качеств завзятой интриганки! Однако в последнее время я уже перестал удивляться обилию её талантов.

— О каком законе ты сейчас говоришь, дочь моя? — спустя некоторое время, поинтересовался Голос Того, чьё имя так и не было произнесено. — Я пока не очень понимаю тебя, Немезида.

— А ты вспомни, отец, — мне показалось, или в голосе Насти звучали нотки ехидства? Судя по всему, они оба уже понимали, о чём идёт речь, но папа тянул время, изыскивая пути отступления на запасные позиции.

— Ты о Пути? — осторожно спросил он.

— И о Пути, и о Священном Сосуде, и о том, кто может пронести Священный Сосуд через весь Путь! — как заправский юрист отчеканила Настя.

Тот, чьё имя нельзя произносить, на секунду замешкался. Было очевидно, что он прибывает в растерянности. Его дочь терпеливо ждала.

— Но на это способно лишь существо, обладающее божественным статусом! Как минимум — полубог! — Наконец, изумлённо пробормотал Великий.

— Именно, — подтвердила Настя. — Вот ты сейчас же и возведёшь моего мужа в статус полубога! — Резко и решительно заявила она. — Ведь он прошёл по всему пути, и пронёс по нему Священный Сосуд.

— Но он тебе не муж по нашим законам! Обряда не проводилось! — Прогремело со всех сторон разом.

— А следом, — совершенно не обращая внимания на явный гнев отца, продолжала Настя, — ты проведёшь обряд по нашим традициям!

Меня всего трясло. Что же она творит? Да моя жизнь после её слов и гроша ломаного не стоит, не стоит даже бумаги, на которой напечатают «свидетельство о смерти», да и никакого свидетельства не будет! Она сошла с ума! Надо попросить портфель перенести меня срочно домой! Но дьявол, в отличие от привычного портфеля, этот сундук отказывался открываться.

— Этого не будет, — прозвучал в ответ суровый Голос.

— Ты ошибаешься! — Настя имела наглость настаивать, совершенно не задумываясь о моей печальной участи.

— Я ошибаюсь? — Голос прозвучал до крайней степени изумлённо. Тот, чьё имя нельзя называть, явно никогда не слышал столь позорного оскорбления, а тем более из уст собственной, пусть и безмерно могущественной дочери.

— Ошибаешься, папа, потому, что в гневе не учёл всех факторов, — понимая, как обидела отца, уже более мягко произнесла Настя. — Скоро ты передумаешь.

Если бы я был верховным божеством, то именно в этот момент одним щелчком пальцев своей божественной руки устранил бы сам предмет ссоры — надоедливого смертного, мозолящего глаза и вносящего раскол в божественное семейство. В отчаянье я вновь попытался открыть сундук, однако предательский Сосуд отказывался повиноваться своему временному владельцу.

— Я? Передумаю? — Мои уши заложило от раскатистого смеха Настиного отца, и мне вновь полегчало — ведь весёлый бог лучше, чем бог разгневанный. — И по какой же причине, моя дорогая?

— У тебя на это два миллиарда причин, — абсолютно спокойным голосом сообщила отцу Немезида. — Ведь именно столько божеств, полу божеств, титанов и прочих существ населяет этот мир.

— Что ты задумала? — в Голосе уже не было и тени веселья, зато явственно звучала нарастающая тревога.

— Я открою Священный Сосуд, — неожиданно громко и торжественно произнесла Настя, — и произнесу над ним твоё подлинное имя! И я прикажу Сосуду твоим именем уничтожить этот мир!

— Ты не посмеешь! — Голос Того, чьё имя ещё пока не произнесли, сделался вдруг слабым. Я не видел, но чувствовал, как он и сам в этот момент съёжился, уменьшился в размерах. Мне показалось, что я даже ощущаю захвативший его ужас не столько перед концом мира, сколько перед бескомпромиссностью собственной дочери.

— Я посмею, — всё так же спокойно произнесла Немезида. — Я частично сняла защиту, и ты можешь прочесть мои мысли. Решать тебе. Либо ты, согласно закону, даруешь моему мужу бессмертие и божественную сущность, либо я выполняю свою угрозу.

— Я изменю законы, — всё ещё пытался сопротивляться несчастный отец.

— Во-первых, не успеешь, — отрезала дочь, — а во-вторых, они не будут иметь обратной силы. А мой муж уже пронёс Сосуд по Пути!

— Да одумайся же! — из последних сил воззвал Тот, чьё имя собирались произнести. — Вместе с гибелью нашего мира погибнешь и ты!

А ведь логично, подумал я, но почему про меня совсем забыли? Я совершенно не собираюсь исчезать — уж лучше быть живым человеком, чем мёртвым богом.

— Ошибаешься, папа! — Она ещё и насмехается, ужаснулся я. — Я не исчезну, ибо больше не принадлежу полностью твоему миру. Я ношу под сердцем ребёнка от смертного! Он сохранит меня, когда твой мир рухнет!

— Я не понял. Моя жена беременна? И от кого? От какого такого смертного? — Я и не заметил, что выкрикиваю свои вопросы вслух, напрочь забыв, что должен валяться в обмороке.

Говорят, что мужчины соображают быстрее женщин, однако, есть обстоятельства, при которых это правило не срабатывает. Так и до меня смысл сказанного Настей дошёл лишь через минуту.

— От меня? — и я чуть было реально не лишился чувств.

И воцарилась тишина.

Глава 19

Обряд бракосочетания дочери Того, чьё имя так и осталось пока для меня тайной (хотя для подстраховки Немезида обещала мне его сообщить после свадьбы) и её избранника оказался мероприятием сколь пышным, столь и утомительным. И не будь я теперь бессмертным полубогом, вряд ли смог выдержать это многодневное торжество, на которое прибыли все Великие боги, включая даже Пернатого Змея, который так плотоядно смотрел на мою жену, что я еле сдержался, чтобы по земной традиции не устроить свадебную драку с этим кровопийцей.

Остановил меня, естественно, Перун, к пантеону которого после долгих споров я был причислен, ибо такова была и моя и его воля. Хотя почти все Великие до хрипоты спорили, желая заполучить в свою команду новоиспечённого зятя Самого! Что поделаешь? Нравами местная верхушка не очень-то сильно отличалась от земных владык.

После того, как утихли заздравные речи, и закончились торжественные выходы, у меня состоялась приватная беседа с тестем. Это нелегко далось нам обоим. В итоге же был найден компромисс — мы с Настей (а я назло её отцу продолжал так её именовать) отправились в свадебное путешествие… на Землю, в нашу милую квартиру, что в мире Немезиды выглядело, как изгнание выскочки и непутёвой дочери, а нами с женой было воспринято, как лучший свадебный подарок! Опять же, Пётр Иванович был сослан бдить за нами и решать любые бытовые вопросы царственной четы, чему он несказанно обрадовался.