Читать книгу "Черная Шаль. Книга 2 - Алексей Резник"

Когда до Хранителя оставалось пятьдесят метров, черные румпли по телепатической команде предводителя резко замедлили ход и вскоре совсем остановили движение, перейдя в состояние свободного статического парения. Предводитель – его ромб по диагонали составлял пять метров, самый кровожадный, ненасытный и энергичный из всех, небрежно подлетел прямо к Хранителю и остановился от головных рецепторов последнего всего в полутора-двух метрах. Соблюдать столь близкую дистанцию в среде истинных стрэнгов считалось признаком самого дурного толка. Кончики гигантских крыльев Хранителя гневно дрогнули, он весь на секунду озарился вспышкой ярчайшего, изумрудного пламени и наглый предводитель румплей беспомощно кувыркнулся на несколько метров вниз и в сторону, огласив диапазон воспринимаемых стрэнгами звуков воплем жуткой обжигающей боли и ярости.

– Не подлетай в следующий раз так близко, грязный румпль – иначе я тебя убью! – грозно предупредил Хранитель.

– Ты не можешь убить меня, старик! – прошипел все еще задыхающийся от боли румпль. – Мы, стрэнги – бессмертны!

– Вы не стрэнги, а – румпли! Вы не умеете светиться огнями радости и вдохновения. Вы не храните в себе души, а перемалываете их вместе с кожей, костями, мясом и кровью хозяев. Вы питаетесь преходящими субстанциями и поэтому сами рано или поздно превратитесь в падаль!! Грязные вонючие румпли!!

– А кто нас научил всему этому, кто породил нас на этот ужасный свет?! Нам здесь плохо: все время холодно и голодно!! Мы все время хотим ес-с-с-т-ь!!! – с единодушным возмущением завопила парившая в отдалении стая стрэнгов-румплей.

– Заткнитесь! – перекрывая хор их голосов, рявкнул Хранитель, – и в следующий раз раскрывайте свои поганые пасти только тогда, когда я вам разрешу!! – Он пока еще имел абсолютное превосходство в силе над ними всеми вместе взятыми, но интуитивно сознавал преходящий характер этого превосходства. Румпли росли значительно быстрее, чем он. Он и сам рос, и безудержный, бесконтрольный процесс роста сильно тревожил его в силу ярко выраженной паталогичности. Хранитель заставил себя перестать пока думать над перспективою и последствиями, пугавшего его процесса и строго спросил:

– Что вам нужно было от меня, румпли – зачем вы прилетели, помешав моему отдыху и моим мыслям?

– Не хитри, старик! – злобно ответил очухавшийся от нокдауна предводитель. – Ты сам позвал нас, прервав нашу охоту, и мы прилетели, хотя были страшно голодны, а внизу шныряло так много жирной горячей, легкой добычи!!!

– Заткнись!! – опять рявкнул на наглого румпля Хранитель, а сам с лихорадочным беспокойством думал: «Это действительно же, я сам позвал их, чтобы прекратить убийства, разрушающие истинную сущность стрэнга. Но они оказались проклятыми румплями, но я их пока еще могу себе подчинять, но не могу убить. Да и подчинять могу только именно пока. Да и сам я долго не смогу оставаться истинным стрэнгом-хранителем – я уже почти чудовище, точно такое же, как и румпли. Что делать?! У меня почти не остается резервов на самосохранение!!!».

Он полыхал попеременно то бирюзовым, то смарагдовым, то совсем уже необычным – опаловым, с нежно-оранжевой окаемочкой, холодным и бесшумным пламенем, освещая изнутри всю тучу и, пилоты пролетавшего в пяти километрах мимо грузового вертолета «МИ-8» передали в диспетчерскую аэропорта координаты, как им казалось, объекта, могущего оказаться настоящим НЛО. Румпли терпеливо ждали дальнейших событий, сохраняя злобное молчание, удерживаемые волей Хранителя. Но силы его кончились, и он отпустил их. Освобожденные чудовища радостно развернулись и на максимальной скорости помчались в сторону города. А предводитель перед тем как улететь вместе с остальными, предварительно создав между собой и Хранителем безопасную дистанцию, пообещал: «Когда я прилечу в следующий раз, старик – я убью тебя!»

Хранитель ничего не ответил предводителю румплей, так как знал, что тот говорит правду. Он смотрел вслед своему будущему убийце и ощущал, как способность аналитически мыслить бешено атакуется слепым безысходным отчаяньем. Громадным усилием воли включились последние интеллектуальные резервы и, наконец-то, сиреневым цветом вспыхнула формула: «Необходимо найти Хозяина и лечь ему на плечи!!!»…

Глава 14

Рыба, выловленная Аджаньгой в водоеме, по сути своей являвшимся ничем иным, как той самой легендарной рекой Стикс, действительно, оказалась необыкновенно вкусной – ее огромные, дымившиеся пряным паром, жирные и нежные куски яркого оранжево-золотистого цвета, ловко вылавливал из казана большой поварешкой, найденной среди атрибута кухонной утвари цыган, сам Аджаньга и выкладывал на огромное овальное праздничное блюдо, обнаруженное там же, где и поварешка. Вообще, Аджаньга, оказался весьма хозяйственным и расторопным парнем. К тому же – великолепным рассказчиком (разумеется на ремутационный период, рассчитанный, к сожалению, всего лишь на несколько часов). Пока мы насыщались выловленной и великолепно приготовленной им рыбой, Аджаньга успел рассказать нам, что у себя на родине его дед, бабка, отец и мать считались непревзойденными мастерами ловли болотных рыб, пресмыкающихся и земноводных, и многие свои навыки передали ему – Аджаньге, наивно полагая, что он пойдет по их стопам (вернее – копытам), но судьба распорядилась иначе и Аджаньга стал унгардом-воином, а не унгардом-змееловом.

Он успел рассказать нам несколько, как забавных, так и страшных случаев из своей богатой болотной практики, набросав, тем самым, несколько скупых, но выразительных штрихов жизни в мире Алялватаска. Лично я, правда, перекрестился в душе, что живу на Земле, а – не на берегах мерзких болот Алялватаски. Вслух я, конечно, так не сказал, тем более, что искренне отдавал должное мастерству унгарда, продолжая смаковать сваренную им рыбу. Зато Эдик, как мне показалось, слушал рассказы Аджаньги о болотах с откровенным немым восхищением или, что будет точнее – с совсем непонятной тоской в, переставших близоруко щуриться, глазах. Вообще, Эдик после своего воскрешения, заметно изменился, как внутренне, так и внешне. Столь кардинальным образом на него, наверняка, подействовали взятые в комплексе: лучи священной лампы «хиранг», сок листьев травы Люзеленей, щедро перемешанный со слюной унгарда Аджаньги и ядом, к счастью оставшейся неизвестной мне, асмарды.

Раньше я его не видел раздетым по пояс и, следовательно, не знал – обладал ли он такими же могучими мускулами, как и сейчас, столь же густым волосяным покровом на груди и животе, но, что касается общего выражения, еще вчера почти мальчишеского веснушчатого, лица майора Стрельцова, то здесь я со всей ответственностью мог бы заявить, что основной и самой характерной чертой его сейчас сделалось выражение грубой мужественности и немного пугающей мрачной замкнутости в себе. Ну а главное же, конечно, заключалось в том, что к майору вернулось стопроцентное зрение, а вместе с ним, в чем скорее всего не стоило бы даже и сомневаться, ряд других ценных, и даже – необычных для обыкновенного человека, качеств.

Я, кстати, нисколько не удивился, когда Аджаньга, ничего, между прочим, не евший, а лишь молча, с вполне понятным удовлетворением профессионального повара, наблюдавший, как едят другие, предложил Эдику: