Читать книгу "Московский Джокер - Александр Морозов"

Харт, казалось, совершенно пропустил мимо ушей бодрый рапорт О’Брайена. Ему надо было сообщить свою информацию, и он сообщил ее встревоженным недоумевающим тоном:

– В Москву нелегально вброшена сверхкрупная партия нашей валюты. Пока контроль над ней осуществляют люди Кублицкого. Вы, кстати, знаете, кто такой Кублицкий?

– Так точно, сэр. Кублицкий – отец Лоры.

– Кублицкий, майор, является заместителем полковника Воронова.

– А кто такой полковник Воронов?

– Сейчас не время объяснять. Во всяком случае, он не находится с вашей новой знакомой Лорой в родственных отношениях. А вас, майор, я попрошу уяснить следующее: люди Кублицкого действуют, как мне кажется, по наводке. Сам Кублицкий с давних времен поддерживает контакты с некоторыми ультра. Но, кажется, их не связывают слишком теплые отношения.

– Ваш прогноз, сэр? Что все это может означать?

– Только одно: убийство Марло послужило сигналом к атаке на доллар. А значит, к атаке на Соединенные Штаты. Вот что это значит. А прогноз мой таков: в ближайшее время люди Кублицкого будут атакованы и оттеснены от денег. А скорее всего, просто уничтожены.

– А что у вас? Откуда появилась дочь Кублицкого? Она пытается скрыться?

– У нее здесь свидание, Чарльз. И похоже, она на нашей стороне. Точнее говоря, на стороне Алекса.

– Постарайтесь, если это не вызывет у нее протеста, выяснить у Лоры, где сейчас находятся ее отец и его начальник Воронов и что они намерены предпринять.

– У меня такое впечатление, что она боится за себя и своего бойфренда, который должен прибыть на площадь с минуты на минуту.

– Что предлагает Алекс?

– У него плохие предчувствия. Он предлагает вернуться на площадь к Лоре.

– Так и делайте. У меня пока все.

Боб сунул аппарат во внутренний карман пиджака и посмотрел на Алекса.

– Ты прав, Алекс, Кублицкий зря не скажет. Шеф полностью одобряет твои действия и намерения. Кам он, олд бой. Будем держаться ближе к твоей красотке.

Минут через десять после смерти Старшого, бегства Рашпиля и нейтрализации трех вохровцев, после того, как охрану у вагона организовали, как совершенно правильно доносил информатор Харта, люди Кублицкого, к месту событий прибыли три длинных лимузина. Из лимузинов вышли человек десять или двенадцать мужчин в длинных кожаных пальто. Возглавляющий группу высокий худой военный – в военной шинели и фуражке, но без погон, петлиц, кокарды и вообще каких-либо знаков отличия – знал пароль, и всю группу беспрепятственно пропустили внутрь вагона.

Минут через пятнадцать все участники группы, придерживая полы своих длинных пальто, спрыгнули из вагона на насыпь и, молча погрузившись в лимузины, отбыли туда, откуда приехали. Один из охранников узнал в одном из молчаливых гостей часто мелькавшего по телевизору банкира с политическим темпераментом. А в другом – политика с добротной банковской подкладкой. Но, разумеется, делиться своими открытиями с товарищами по оружию он не спешил. Что-то в этой назойливо лунной ночи ему явно не нравилось. Что-то надвигалось и сдвигалось вокруг него и его отборного, но немногочисленного отряда.

Иван Кублицкий не мог их предать. И его не могли кинуть как дешевку. Но оставался третий вариант: Иван запутался. Его запутали, и он запутался сам. Может быть и такое кино: один путаник и взвод трупов. И, разумеется, найдется гнида, в лампасах или в смокинге, которая с важным видом изречет: «И это еще, считай, немного».

Симонов, как только чумовоз вынырнул из туннеля, увидел на безлюдной асфальтовой площадке высокую фигуру Лоры, которая пританцовывала около своего авто. «Давай, шеф, причаливай!» – закричал он возбужденно и на всякий случай застучал в перегородку водителю. Шеф причалил. и старлей пулей выскочил из шизоконтейнера, чтобы прижать Лору к груди.

Рашпиль, недолго думая, тут же выбрался вслед за ним. Шеф, перед последним броском к загадочно-ненасытной Лизавете, все-таки вылез из кабины, чтобы проверить, все ли у него сзади тип-топ после высадки пассажира. И тут он с некоторым недоумением увидел, что один из санитаров, держа в руках подозрительно клевый кейс, тоже выпрыгнул наружу и поканал вслед за офицером к высокой стройной девахе.

«Общая она у них, что ли? – попробовал шеф объяснить себе ситуацию. – Так ведь все равно непорядок: с двумя оглоедами ушел в рейс, двоих должен и доставить обратно. А дедуган по другой части, это понятно».

– Он вовсе не санитар, – услышал вдруг шофер тихий голос второго санитара. – Я сразу узнал.

– Чего узнал?

– Что он не санитар. Я ведь того, Петьку знаю как тебя. Выпивали с ним сколько раз.

– Чего ж сразу не сказал?

– Куды сказал? Я один, а их двое. Надо было тебе еще этого старлея подбирать.

– Но, но, не балуй… Я сам на своей машине хозяин. Постой, глупый. А где же тогда Петька?

– А я знаю? Может, и прирезали… Пока мы дедка этого фундярили.

– Ну так что, отгребаем? Петька, поди, ежели что, и сам найдется. – Шеф знал, что так было, есть и будет всегда: как только у человека появляется светлая цель, к примеру Лизавета и ванная светлого кафеля, так тут же Вселенная начинает корчить рожи, громоздить препятствия, оттягивать за уши от белого тела. Он воспринял всю эту запутанную ситуацию с подмененным Петькой как личный вызов себе. И со своей точки зрения он был ничуть не меньше прав, чем Алекс, уверявший майора, что их встреча с Лорой – неслучайна.

Лора приникла к старлею не менее страстно, чем пять минут до этого к Алексу. Но и в страсти бывают перерывы. Воспользовавшись первым же из них, Симонов представил Лоре стоящего уже рядом с ними Рашпиля.

Рашпиль только окинул ее своим острым, царапающим, как ножовка, взглядом, в упор, и подумал так: «Как там Валентина, к которой мы идем, – это еще неизвестно. А вот за такую породистую лошадку, шатенку лиловой смерти, полкейса кинь, и все мало».

Впрочем, загадка внезапного богатства Рашпиля состояла в том, сколько еще часов или даже минут он сможет держать его в руках. В ушах у него не смолк треск выстрелов за спиной, когда он несся сломя голову чересполосицей запасных путей.

Ясно было одно: его должны сравнительно быстро найти, денежки отобрать, а самого его, без всяких вариантов, прикончить. Рашпиль знал, что для тех, кто выследит и будет отбирать и убивать, он и такие, как он, – всего лишь статистика, технические помехи при решении задачи. Кто он такой, чтобы предоставить ему шанс, вариант ответа, чтобы вообще ждать от него какого-то ответа?

Такие, как он, – объект охоты, а не субъект переговоров. Но пока что он на свободе. И он молод, силен и богат. О, уж это – без сомнения!

Рашпилю невыносимо сейчас было бы остаться одному: без дома, друзей и теплых молчаливых марух. С этим гробовым миллионом никуда не пойдешь и ни к кому не обратишься.