Читать книгу "Две осады Мальты - Владислав Корякин"

Важно, что оно было правильно понято рядовыми моряками. Не случайно по поводу «Катапульты» замечание одного из участников событий на Средиземноморье лета 1940 года: «Оран и Дакар – это не те операции, которыми нам следует гордиться. Они никогда не будут вписаны золотыми буквами в книгу славы Королевского флота. Однако они были необходимы, более того – неизбежны. Эти операции следовало провести. Однако с любой точки зрения они были горестными для нас» (Дивайн. С. 263). Такая точка зрения морского офицера, вынесшего на своих плечах тяжесть событий, гораздо более заслуживает уважения, чем словопрения послевоенных деятелей пропаганды, активно выступающих по принципу «и мы пахали!».

К счастью, события в Александрии пошли по другому пути, хотя от Дарлана Р. Годфруа получал распоряжения того же характера, что и Жансуль в Мерс-эль-Кебире. Уже зная о событиях в Мерс-эль-Кебире, Годфруа получил распоряжение из столицы: «Немедленно сниматься с якоря. При необходимости примените силу». Однако повторение Абукира не устраивало французского адмирала. С французских кораблей было слито горючее, замки с орудий были сданы на хранение во французское консульство в Каире, желающие из экипажей получили возможность вернуться во Францию. На кораблях было оставлены все средства ПВО. Таким образом, был найден выход из достаточно сложного положения, когда чувствительные к правилам воинской чести французы (совсем не горевшие желанием сражаться вместе с немцами против англичан) получили возможность выбора на будущее.

Со своей стороны с объявлением войны итальянцы потеряли 130 000 тонн торгового флота, который нужен был им для перевозок мимо Мальты в Ливию. Эти суда, оказавшиеся в портах, контролируемых англичанами, были интернированы. Правда, первая потеря в боевых кораблях произошла у англичан – итальянская подводная лодка потопила легкий крейсер «Калипсо» южнее Крита. Разумеется, потеря боевого корабля означает существенное поражение, однако по своим последствиям эти потери оказались несопоставимыми.

Тем не менее такой разворот событий для британского Адмиралтейства не снял серьезные сомнения в возможности удержать Мальту в ближайшие месяцы, тем более что существовавшая к тому времени оборона острова оказалась не просто слабой. Предназначенные первоначально для Мальты самолеты и орудия теперь приходилось использовать совсем в других местах, прежде всего в воздушной Битве за Англию. Близость Мальты к итальянскому побережью заведомо обрекала ее на удары авиации противника, но, с другой стороны, позволяла держать под контролем итальянские коммуникации в направлении Ливии.

Не случайно первыми оценили значение Мальты сами итальянцы, обрушившие в течение июля тридцать шесть налетов своих ВВС на ее военные и гражданские объекты. Англичанам в срочном порядке пришлось эвакуировать семьи военнослужащих и другое гражданское население, в основном на базы в Египте. Дальше хуже – пришлось выводить и свои подводные лодки. Такое начало не сулило Мальте на будущее пока ничего героического.

Обеспечивая эти сугубо оборонительные мероприятия, английский флот под командованием адмирала Э. Кэнингхэма впервые столкнулся 8 июля у Калабрии с кораблями итальянского флота (два линкора, 6 тяжелых и 12 легких крейсеров, 15 эсминцев, главнокомандующий адмирал Кампиони), возвращавшимися от берегов Ливии. После этого столкновения англичане наглядно убедились в справедливости русской поговорки «не так страшен черт, как его малюют».

Хотя успех англичан был ограниченным, он позволил покинуть Мальту сразу двум конвоям на Александрию, включая тот, что доставил эвакуируемых с Мальты женщин и детей. Это дало ценный опыт на будущее, тем более что Кампиони не использовал преимущества своей эскадры в огневой мощи. Одновременно стало ясно, что при равенстве сил итальянцы будут избегать боя, что и подтвердили последующие события (сражения у мысов Спартивенто и Спадо, и ряд других). В бою у берегов южной Калабрии 8–9 июля англичане лишний раз убедились в скверной подготовке итальянских авиаторов, когда те отбомбились по собственным кораблям, правда, не попав ни в один из них.

Чтобы удержать Мальту в своих руках, англичанам предстояло опираться на Гибралтар на западе Средиземного моря и Александрию на востоке, что можно было сделать с широким использованием авианосцев. Уже только это обстоятельство отводило Мальте важнейшую роль из-за ее стратегического положения на путях снабжения итальянских войск в Ливии. Сложилась ситуация, когда роль Мальты в одинаковой степени определяла судьбу войны для обеих сторон – по крайней мере до нападения Германии на Советский Союз в 1941 году.

Это показали события в Ливии, где итальянцы сгоряча предприняли дерзкое наступление в направлении Суэцкого канала, что позволило англичанам лучше оценить боевые качества своего противника на суше, а также собственные возможности в условиях зависимости армейских подразделений на суше от их снабжения морем. Что в морских просторах, что в Ливийской пустыне вооруженные силы Муссолини продемонстрировали одинаковые качества. Правда, на первом этапе своего наступления за неделю итальянцы значительно продвинулись от исходных позиций, захватив портовый город Сиди-Баррани, одновременно подставив левый фланг своих войск под артиллерийские и авиационные удары английского флота. Одновременно выяснились ограниченные возможности британских подводных лодок в условиях прибрежного мелководья. Определенно перед авиацией открывались широкие возможности, но как раз ее и так не хватало на Мальте из-за битвы за Англию, которая, как известно, проходила в воздухе. Она-то и позволила итальянцам перебросить из своих портов в Ливию только до конца года 700 000 тонн военных грузов, не потеряв ни одного транспорта.

Определенно из создавшегося положения надо было делать выводы и Адмиралтейству, и Комитету начальников штабов, и правительству во главе с Черчиллем. Много позже он изложил свою точку зрения следующим образом: «Адмиралтейство с глубокой тревогой взирало на тот риск, которому подвергались наши корабли в Средиземном море, и у него был большой соблазн избрать строго оборонительную тактику в Гибралтаре и Александрии. Я, напротив, не мог понять, почему большое число кораблей, сосредоточенных в Средиземном море, не должно было с самого начала играть активную роль. Мальту надо было укрепить, как авиаэскадрильями, так и войсками. Хотя всякое коммерческое судоходство было прекращено, а это я считаю совершенно правильным, и все крупные переброски войск в Египет производились вокруг мыса Доброй Надежды, я не мог согласиться с полным закрытием этого внутреннего моря. Я даже надеялся, что, организовав несколько специальных караванов, мы сможем вызвать на бой итальянский флот и даже померяться с ним силами. Я рассчитывал, что сделать это и обеспечить Мальту надлежащим гарнизоном, самолетами и зенитными орудиями удастся до появления немцев на этом театре военных действий, чего я уже тогда опасался» (Черчилль. Т. 1. С. 497). Прозорлив был это мудрый англичанин, в отличие от Муссолини, несмотря даже на известное пристрастие к сигарам и коньяку… Как мы видим на примере того же Нельсона, некоторые жизненные слабости выдающихся людей позволяют им оставаться на уровне в других отношениях: очевидно, Черчилль и Нельсон были из одной породы, хотя каждый по-своему.

На востоке Средиземноморья английскому флоту, базировавшемуся на Александрию (командующий адмирал Э. Кэнингхэм), поручалось уничтожение итальянских сил на этом ТВД. На западе специальное военно-морское соединение Н (Эйч) под командованием адмирала Сомервилля, контролируя вход в Средиземное море, одновременно должно было наносить удары непосредственно по самой Италии, а также, по мере необходимости, привлекаться для операций в Атлантике. В его состав первоначально входили линкоры «Худ», «Резолюшен», «Вэлиент», авианосец «Арк Роял», два крейсера и одиннадцать эсминцев – уже известные читателю корабли, «покрывшие себя неувядаемой славой» в Мерс-эль-Кебире: увы, война, как продолжение политики, не всегда гарантирует ее участникам славу и восхищение читателей на страницах истории.