Читать книгу "Сказки Мухи Жужжалки - Надежда Белякова"

Кучер, сбросив свой тулуп, молил о пощаде. Но разбойник явно хотел поживиться большим. Он подбежал, перепрыгивая через сугробы, к повозке, чтобы распахнуть дверцу. Но его опередил сидящий внутри Иеронимус. Он высунулся из открытой разбойником дверцы и негромким, явно спросонок, голосом спросил:

– Почему такой шум? Это Москва? Мы приехали?

– Приехали! Приехали! Ха – ха – ха! Слазьте, ваше благородие! – ответил разбойник, грубо схватив за лацканы немецкого сюртука растерянно озиравшегося из повозки ученого, и резко, одним рывком вышвырнул Иеронимуса из повозки.

Барахтаясь в снегу, Иеронимус закричал в ответ на это:

– Как вы смеете?!! Я есть немецкий ученый! Какая грубость! – успел возмутиться ученый, падая второй раз в глубокий сугроб лицом от полученного сильного удара. Но злобный бородатый и взъерошенный верзила вместо ответа грубо рявкнул:

– Что везёшь? Где деньги?!! Где золото?!! – рычал разбойник. И для подтверждения нешутейности всего происходящего пару раз выстрелил в воздух. Не дожидаясь ответа, он влез внутрь повозки Иеронимуса. И стал там рыться в поисках наживы. Но, вскрывая коробку за коробкой, всякий раз оставался недоволен содержимым. Просмотрев добычу, разбойник выбрасывал её из повозки на снег. Он совершенно озверел от досады на зряшность своих поисков. И выпрыгнул из повозки, чтобы допытаться у этого ученого, где же настоящие заграничные ценности. По его разумению, повозка была битком набита совершенно бесполезными вещами: какими-то склянками, банками с порошками, непонятного назначения железками. Таинственными для него устройствами и механизмами.

От страха кучер был ни жив ни мёртв, но улучил момент, когда разбойник разбирал и вышвыривал содержимое из повозки, оставляя всё валяться на снегу, и, хлестнув покрепче лошадь, умчался прочь.

Разбойник стрелял ему вдогонку, но… Но кучер оказался смекалистым и проворным. Вскоре и он, и повозка совсем пропали из виду, затерялись где-то за искрящимися сугробами.

– Ох! Удрал! Да с другой стороны, что с него возьмешь? Хорошо, что тулуп остался! – порадовался хотя бы этой наживе разбойник и поднял тулуп кучера. Отряхнув его от снега, надел на себя. И даже подобрел и успокоился. А вот Иеронимус был просто в отчаянье от всего происходящего. Он выкрикивал разбойнику свое негодование, пытаясь помешать ему:

– О Майн готт! Что вы натворили?! Вы разгромить мой лабораторий! Я химик! Как мне теперь работать! – вдруг услышал разбойник негодующий голос учёного у себя за спиной. Услышанное заставило его задуматься. Он подошел к учёному, пытавшемуся окоченевшими от холода пальцами собрать утонувшие в снегу книги, колбы, коробки с химикатами, микроскоп и многое другое, что составляло гордость домашней лаборатории Иеронимуса.

И, почёсывая то бороду, то затылок, разбойник в задумчивости переспросил Иеронимуса:

– Так говоришь, ни денег, ни золота у тебя нет?

– Найн!!! То есть – нет!!! Нихт! Я есть немецкий учёный, химик!

– Ах! Ты химик? – почему-то улыбаясь, уточнил разбойник.

– Я! Я! Я! Я – есть химик! – пояснял учёный, в надежде быть понятым.

Погодь! Так ты же – то, что мне и нужно! – чему– то вдруг обрадовался разбойник. И, приставив пистолет к виску онемевшего от испуга учёного, приказал ему идти, куда он ему прикажет. И Иеронимус подчинился.

– Я только бедный учёный! Я приехал работать для русской науки. Я уважайт русский наука!!! Денег – найн! Денег – нет! – бормотал, направляемый дулом пистолета разбойника молодой окоченевший и от холода, и от страха Иеронимус.

– Раз нет – и ладно! – ответил разбойник. – Ты иди, не спотыкайся. Будешь у меня в пещере сидеть – золото варить будешь! – пояснял он.

– Как варить золото?!! – оторопел Иеронимус.

– А я почём знаю – как? Ты ученый, ты и должен всё знать. Я вашим премудростям не обучен. Академиев не кончал! – сурово ответил разбойник.

– Но я не умею… варить золото! – взмолился Иеронимус.

– Не умеешь – научишься! Там у меня один уже сидит. Варит золотишко как миленький.

– О! Нихт не понимайт! Сидит милэенький и… варит золото! О! Россия – страна чудес! Но я согласен, это интересно для науки! – вдруг выпрямившись, сказал ученый и сам решительно шагнул вперед.

– У меня там, в пещере сидит один ученый. Но только нашенский он. Кудесник он. Золото варит настоящее. Сразу монетами. Отличное, сразу царской чеканки! – пояснил разбойник.

– Не верю!!! Это, наверное, по-русски – фальшивомонетчик? – изумился Иеронимус.

– Да нет! Зачем обижаешь? Говорю тебе – отличной чеканки! Уж я чего только не покупал на эти монеты. Настоящий умелец варит! – даже как-то обиженно ответил разбойник.

– О! Майн готт! Из чего варит?! – спросил ученый почти шепотом.

– Да из чего принесу, из того и варит. Из шишек еловых, из снега талого, из камней придорожных. Сухих трав, берёзовых веток. У меня не забалуешь! Из чего прикажу, из того и сварит! – гордо ответил разбойник.

– Не может быть! И химия, и физика достигли небывалых высот. Но есть наука, и не можно варить золото из еловых шишек и березовых веток! – бормотал немецкий учёный, прикладывая снег к скуле, побаливающей после удара кулаком разбойника. Но шёл, ведомый разбойником прямо к дубу.

Разбойник вдруг обиделся на последние слова ученого:

– Ты чё?!! Мне не веришь?! Да это ваша наука бессильна! А у нас тут – Россия! Тут всё может быть! Понял?!

– О! Это и есть – русское чудо! Ради этого я и покинул милый Вюртенберг! Ради науки я готов на все! Веди меня к твоему кудеснику! – сказал ученый.

– Так уж пришли! – ответил разбойник, грубо втолкнув его прямо в дупло дуба, невероятно высокого и необъятного, широко раскинувшего чернеющие ветви, припорошенные снегом. Оказалось, что это дупло было лазом в пещеру, вход в которую был внутри завален огромным камнем вроде большущей пробки. И ещё вход был заперт на здоровенный засов, вколоченный прямо в дуб и обмотан крупными и тяжелыми цепями. Иеронимус с трудом протиснулся по узкому лазу, ведущему вглубь пещеры.

Вдруг резкий свет ударил ему в глаза. После ночной тьмы Иеронимус, ослеплённый ярким светом, зажмурился.

Довольно просторная внутри пещера ярко была ярко освещена укрепленными по бокам факелами, вставленными в расщелины между камнями. Отсветы пламени плясали под сводами, отбрасывая замысловатые тени. Посреди пещеры горел разведенный костёр, над которым висел ни на чем не закрепленный обширный чан. Он покачивался сам собой и кружился над костром то в одну, то в другую сторону.

Иеронимус, привыкнув к яркому свету, присмотрелся внимательнее, полагая, что это ему померещилось от усталости. Повыше, почти у самого свода пещеры, оказалось сквозное отверстие, через которое были видны звёзды на ночном небе. Через это же отверстие проникал свежий воздух и улетал дым от костра в холод зимней ночи, такой далекой и недоступной здесь внутри пещеры, под дулом пистолета разбойника.