Читать книгу "Лиля Брик. Любимая женщина Владимира Маяковского - Владимир Дядичев"

Ну никак не может русский писатель и шагу ступить без мудрого руководства!

Об уровне и широте культурных и интеллектуальных интересов Маяковского до его знакомства с Бриками можно судить хотя бы по опубликованным к этому времени публицистическим статьям поэта (не говоря уж о поэтических вещах): театр Шекспира и Художественный театр, театр и кинематограф, живопись передвижников, «Мира искусства» и живопись авангарда, Чехов и Некрасов, поэзия символизма и поэзия И. Северянина, литература и война и т. д. и т. п. Помимо своих друзей-футуристов, Маяковский к этому времени был знаком с весьма широким кругом литераторов и художников всех направлений, бывал у Горького, Репина, К. Чуковского (и он же познакомил с ними Бриков, а никак не наоборот!). К какой «новой культурной среде» могли приобщить потомственного дворянина Маяковского, профессионально занимавшегося живописью и литературой, дилетанты Брики, скучающие от бездеятельности отпрыски купца-ювелира и присяжного поверенного?

Конечно, художническая натура Маяковского несла в себе черты богемности. И слава богу, что у него «хватило ума» хоть как-то использовать сильные стороны О. М. Брика: его редакторские способности, известный педантизм, систематичность, определенную начитанность.

И здесь необходимо внести некоторые уточнения в образ Осипа Максимовича. «В гимназии, в которой я училась, он руководил кружком политэкономии». Видимо, эта весьма туманная фраза Лили Юрьевны породила совершенно фантастические утверждения, что Осип Максимович был чуть ли не преподавателем гимназии, учителем и т. д. Подобные заблуждения проникали даже в печать и порой разделялись людьми, знавшими Бриков. Сами Брики, однако, не рекламировали свое прошлое. А В. О. Перцов, например, в своем фундаментальном трехтомном исследовании о Маяковском ограничился фразой: «До знакомства с Маяковским Брик не был связан с литературной средой» [Перцов В. О. Маяковский. Жизнь и творчество. 1893–1917. М., 1969. С. 271].

Уточним: в период знакомства с Лили Юрьевной, осенью 1905 (!) года, Ося сам был гимназистом выпускного класса мужской гимназии. Но действительно, в гимназическом кружке политэкономии (это было «актуально», ведь шел 1905 год!) он – записной оратор «марксистского» направления.

В гимназии Л. Н. Валицкой, где учились сестры Лиля и Эльза Каган, классом старше Лили училась сестра Осипа Брика Вера. Она-то и привела Лилю в этот гимназический кружок – показать, какой умный и велеречивый у нее брат.

«Его отец, Максим Павлович Брик, был купцом первой гильдии и владельцем фирмы “Павел Брик, Вдова и Сын”, торговавшей главным образом кораллами», – пишет Б. Янгфельдт. Но не только кораллами. Московский торговый дом «Павел Брикъ…» (Золото и серебро) помещался в самом центре Москвы – на Ильинке, 8, в весьма престижном Посольском подворье. Торговый дом имел деловые связи с заграницей, со многими губерниями России, в том числе с золотодобывающими регионами. Но особенно «фирменной» для Бриков была торговля черными кораллами (из Италии) и янтарем. (В справочниках «Вся Москва», 1900 – 1910-х годов под рубрикой «Янтарь» указана единственная фирма – Бриков!) Дела торгового дома были столь «общественно полезны», «благотворительные» взносы столь значительны, что «сын купца» – купец 1-й гильдии Максим Павлович Брик, несмотря на свое иудейское вероисповедание, в 1914 году получил даже сословное повышение, став «потомственным почетным гражданином». По положению 1863 года, помимо «особых заслуг», обязательным условием получения этого звания являлся 20-летний стаж пребывания в сословии купцов 1-й гильдии.

Быть «сыном сына купца», посильно участвовать в делах родителя (в том числе иногда и в разъездах по районам деловых интересов), собственно, и было единственным профессиональным занятием Осипа Максимовича. Причем в пределах, характерных для «золотой молодежи»: важное место в его жизни занимали рестораны, театры и т. п. Удивительно, но все это отнюдь не мешало ему теоретически исповедовать якобы «марксистские» (по его понятиям) взгляды. Понятно, что «достать деньги» на издание в 1915 году «Облака», «Флейты-позвоночника», о чем так восторженно повествуется в некоторых «мемуарах» и биографиях Маяковского, для О. М. Брика проблемы не составило.

Положение, однако, изменилось после Октября 1917 года. Самостоятельные журналистские попытки О. М. Брика (газета «Новая жизнь», журнал «Тачка» и т. п.) особого успеха не имели. В то же время бывший футурист-скандалист Владимир Маяковский превращается в признанного поэта революции. Именно к 1918 году, согласно воспоминаниям самой Лили Юрьевны, относится ее столь запоздалое объяснение с О. М. Бриком о том, что «Маяковский и я полюбили друг друга» и «все мы решили никогда не расставаться».

«Первое время протекало под знаком общего энтузиазма и лихорадочной издательской деятельности. Читали корректуры “Облака”, и одновременно готовилось издание альманаха “Взял” осенью Маяковский написал поэму “Флейта-позвоночник”, которая была выпущена в феврале 1916 г. Если Л. Ю. была душой “салона”, то О. М. был его интеллектуальной пружиной. Сразу после встречи с Маяковским им овладел горячий интерес к современной поэзии, которой он стал заниматься научно Л. Ю. и О. М. стали жить творчеством Маяковского и встречаться с его друзьями», – сообщает нам Б. Янгфельдт (с. 16, 17, 18).

А между тем, как свидетельствует Е. А. Лавинская, «за спиной Маяковского, среди людей, особо близких Лиле Юрьевне, плелось и сплеталось “общественное мнение”. Примерно выражалось оно в следующем: “…Володя – талантливый самородок, открытый Бурлюком и выращенный Бриками. Одним словом, Ося и Лиля подобрали беспризорного мальчика, не знавшего ни что с собой делать, ни куда деть свой талант. Колоссального труда стоило Брику взять в руки и направить эту необузданную, но талантливую натуру”. Думаю, отсюда и возникли легенды о “люмпене”, пущенные некоторыми биографами и столь легко усвоенные литературными обывателями. В своих высказываниях о Маяковском Лиля Юрьевна любила говорить, что Володя пользуется Осиной головой. Темы для поэмы и стихов также дает Володе Ося. Одним словом, выходило так: не будь такого руководителя и духовного наставника, как Брик, неизвестно, что бы получилось из Маяковского» [Лавинская Е. А. Воспоминания о встречах с Маяковским // B. В. Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. М., 1968. C. 342.

К сожалению, именно такую же «концепцию», конечно облагороженную и слегка смягченную, оснащенную новыми, якобы «научными доказательствами», и преподносит нам Б. Янгфельдт.

К 1920–1921 годам Маяковский окончательно осознал себя бесспорным лидером определенного литературного направления и основным «кормильцем» как своих родных (матери и сестер), так и своих «ближайших друзей» Бриков. В условиях острейшего жилищного кризиса послереволюционной Москвы в сентябре 1920 года ему удается, помимо «комнатенки-лодочки» в Лубянском проезде, «пробить» для себя и Бриков еще две комнаты в Водопьяном переулке недалеко от Главпочтамта. Его имя открывает двери редакций и официальных учреждений. Он встречается с Луначарским и Л. Д. Троцким. А в марте 1922 года становится широко известен отзыв В. И. Ленина о стихотворении Маяковского «Прозаседавшиеся». Лиля Юрьевна, женщина, безусловно, неглупая и практичная, начинает относиться к Маяковскому заметно ровнее, теплее, благосклонней. В октябре 1921 года она уезжает к родственникам в Ригу. Ее письма этого периода к Маяковскому спокойные, ласковые, полные заботы. Разлука с любимым человеком, расстояния всегда отодвигают на дальний край бытовые мелочи и, наоборот, укрупняют, облагораживают все эмоционально положительное. Именно в этот период у Маяковского появляется иллюзия, что у них с Лилей Юрьевной все же может что-то получиться в семейном плане, появиться свой дом, основанный на взаимных любви, уважении и доверии. К возвращению Лили Юрьевны он готовит ей подарок – поэму «Люблю» (октябрь 1921-го – февраль 1922-го).