Читать книгу "Леопард в изгнании - Андрэ Нортон"

«Кто-нибудь должен знать. Положись на это. Остается только расспрашивать, пока не нападешь на след».

Она почти слышала, как Уэссекс лениво тянет эти слова, и вдруг осознала, что ведь действительно есть человек, который может что-то знать. Сара пошла быстрее, воодушевленная новой целью. Нет, сдаваться рано.

То краткое время, которое она провела в Балтиморе, приучило ее к осторожности. Она больше не была мисс Сарой Канингхэм, «никто и звать никак», на которую ни один человек не обращал внимания. Теперь она герцогиня Уэссекская, все визиты которой становились значительным событием. Она отпустила служанку и подождала позднего часа, пока суматоха в гостинице не утихла — это был тот же самый постоялый двор, который остался в Балтиморе, покинутом целую жизнь назад, но этот «Королевский Балтимор» был куда больше, чем его американский двойник.

Ожидая нужного часа, Сара заплела волосы в две косы, оделась в облегающие молескиновые брюки и грубую домотканую рубаху, привезенные из Мункойна. Поверх рубахи она надела замшевый жилет, в который во время долгого морского путешествия зашила изрядную часть своего золота. Жилет весил как средневековая кольчуга, но зато деньги все время были под присмотром, а в случае необходимости монеты можно использовать в качестве пуль. Напоследок Сара достала из сундука с двойным дном свою любимую винтовку Бэйкера и закинула на плечо сумку с патронами.[41]

Она оглядела себя в зеркале и поморщилась. Ничего себе утонченная аристократка — грубая лешачиха, если таковые в этом мире водятся. Остается только лицо раскрасить, как требует охотничья магия, и вплести в косы перья чаек — и картина готова. Но такая Сара могла пойти туда, куда был заказан вход Саре-герцогине, и просить помощи у единственных людей, к которым ей оставалось обратиться.

Когда она уверилась в том, что за ней не будут следить и не помешают, Сара открыла окно и выбралась на крышу. Босыми ногами она нащупала водосточный желоб и через мгновение спустилась на землю и побежала через двор.

В другой реальности Сара была дочерью мисс Шарлотты Мэшем и мистера Алисдайра Канингхэма и выросла в маленьком домике на окраине Балтимора. Ее отец потерял все, кроме собственной жизни, при Куллодене.[42]Здоровье его было подорвано во время сражений за независимость Америки, так что именно Сара с самого детства занималась охотой, и их кладовая не пустовала. Она гораздо свободнее чувствовала себя в компании своих друзей по играм, детей туземцев, чем среди своих белых ровесников. Когда холера унесла ее родителей, она была вынуждена пойти в служанки, причем работать бесплатно, в доме своей кузины Мэшем. Появление мадам Алекто Кеннет с рассказом о невероятном наследстве заставило Сару отправиться в долгое путешествие, которое в конце концов вернуло ее к собственному давнему прошлому. Теперь она увидит, осталось ли в этом мире хоть что-то из того, что она помнила.

Она бесшумно шла по пустынным ночным улицам Балтимора этого мира — в этой реальности в городе существовал комендантский час. Без помех она добралась до окраины, луна освещала ей путь до тех пор, пока Сара не достигла леса. Она намеревалась спрятаться до рассвета, чтобы потом отыскать деревню, поскольку не была уверена, что найдет в этом мире своих детских друзей из народа кри. Мэриленд населяли племена коной, нантикок и шауни из Алгонкинской конфедерации. Алгонкины и ирокезы сохраняли шаткое перемирие по всему восточному побережью, хотя сила Пяти племен была основательно подорвана еще до рождения Сары. А пока она жила здесь, жадные до земли европейцы оттесняли на запад и ирокезов, и алгонкинов, в результате чего сохранились лишь отдельные поселения туземцев, такие как деревенька кри близ Балтимора.

Ийю Итчи — кри — не были аборигенами атлантического побережья. Основная часть этого народа жила далеко к северу, на земле, которую, как знала Сара, называли Канадой, но уже целое поколение назад некий предусмотрительный вождь отправил разведчиков к югу, чтобы создать факторию на окраине Балтимора, и именно он заключил дружбу с Алисдайром Канингхэмом, а потом и с его дочерью.

Сара поняла, что в этом мире туземцы и европейцы живут в куда большей гармонии, чем в ее собственном. Здесь никто не грабил мохавков и не сжигал их деревень, поскольку англичане ценили местных жителей как партнеров по торговле, покупателей европейских товаров, а не смотрели на них как на владельцев земель, которые хотелось бы забрать себе.

Но все равно Сара не думала, что эти две нации доверяют друг другу. Разведчики кри показали себя прекрасными лазутчиками во время американской революции, и она надеялась, что теперь сумеет воспользоваться их умениями.

Герцогиня так задумалась, что даже не смотрела, куда идет, — хотя Балтимор и изменился, земля оставалась той же самой, как она ее помнила. Лишь осознав, что стало светлее, она остановилась и осмотрелась.

И у нее дух перехватило от изумления. Весь лес переливался серебром, деревья казались сделанными из драгоценных камней. Каждый листик сверкал темным изумрудом, а сучья походили на самородное серебро. Она видела все невероятно четко — от коричневого завитка прошлогоднего листочка на земле до золотых спиралек мхов.

Сара покрепче стиснула винтовку.

«Что происходит?» — подумала она, и сердце ее забилось быстрее. Она понимала, что должна испугаться, но испытывала лишь удивление и возбуждение. Мир стал тем самым, который помнила она с самого детства, и теперь ее ошеломило именно это узнавание. Ощущение было такое, как будто то, на что она надеялась, в конце концов сбылось.

«Все люди этого мира принимают магию как нечто само собой разумеющееся и обыденное. Наверное, так и должно быть. Я стою на пороге Мира Духов, мира, который остался неизменным с самого Творения».

Если так, то и карты ей в руки. Туземцы считали весь мир священным и не запирали своих богов в стенах церквей, как поселенцы. Сара прислонила винтовку к ближайшему дереву и стала молиться.

«Дух земли, Дух Древнего народа, услышь свое дитя. Помоги мне найти то, что я ищу, чтобы я могла сдержать свое слово и помочь моей подруге, поскольку ты знаешь, что этот мир создало Слово, и обещание — священно».