Читать книгу "Разрушительная красота (сборник) - Евгения Михайлова"

— Ну, да. Как-то неудачно вроде. У нас был материал, что она даже говорить об этом браке не хочет.

— Да, она вышла замуж за брата Кэтти. Он сначала устроился к ней водителем, она взяла, чтобы помочь земляку в Москве. Потом вышла за него, а очень скоро он стал требовать, чтобы Нана на него переписывала какую-то недвижимость, делила деньги. Насколько я знаю, развод и отсутствие серьезной огласки обошлись ей дорого. Вот таких друзей себе нашла ваша бедная, совершенно больная Галя.

— Господи, Нина, мы не знаем, что делать! Она не хочет лечиться. Кричит на Яшу, собралась его выписывать, говорит, что он ей не муж. Ничего не ест, все время курит, не спит…

— Не хочет лечиться? Я как-то ее остановила. Она меня не узнает, но разговорилась. «Вам нужно лечиться», — говорю. Она сразу стала такой подозрительной. Это, говорит, он вас подослал? Отвечаю, что нет. Просто вижу. Спрашиваю: вы о муже так говорите? Она отвечает: какой он мне муж?! Даша, знаешь, что я тебе скажу: ситуация настолько серьезная, прогрессирующая с каждым днем… У нас такое не лечат. Замучают ее. В Израиле открыли способ лечения синдрома Альцгеймера. Недавно открыли. Клиника только там. А здесь она ходит, чувствует себя самостоятельной. Это, наверное, нехорошо будет — лишить ее этой возможности. Нервный человек, привыкла к активной жизни. Лежать без перспективы, под препаратами… Недавно я шла за ней, смотрю: она на каблуках. Да и не берут у нас надолго в стационары. Опять же плохие условия, резкая перемена…

Даша расплакалась.

— Нина, что нам делать?

— Контролировать как-то… Думаю, надо сходить к этой Кэтти, предупредить, что мы рядом. Держать связь. Пока не знаю, что еще. Может, что-то придумаю.

— Мы туда идем?

— Да, вот эти «Холмы». Я войду, ты с собаками тут встань, когда я открою дверь, увидишь Галю.

Нина открыла дверь, Даша крепко сжала два поводка, как будто они ее удерживали, чтобы не упасть. Это выглядело так пронзительно, так мучительно. Ее Галя, милая, нежная, домашняя Галя, жалко сидела за столиком, на котором чашка кофе, блюдце с мороженым и пепельница. Она огромными, умоляющими глазами смотрела на чужих людей. Она чувствовала между собой и другими людьми пропасть, которая жесточайшим образом увеличивается. Она обвинила мужа в том, что стала не такой, как другие. Обвинила, потому что только он и остался рядом с ней. Потому что он страдает и не дает ей забыть, что она не такая, как все. А она бежит сюда, где шум голосов, где все довольны и веселы… Она просит их: посмотрите, я еще есть. Они смотрят насмешливо, наверное, как-то гадко шутят, эти нетрезвые козлы.

Нина подошла к стойке, что-то посмотрела, что-то купила. Вышла к Даше.

— Я не стала ее звать, не надо, чтобы она видела тебя.

— Да. И я не смогу… Спасибо тебе, Нина. Я побегу, мне стало тут совсем плохо. Яша ждет с завтраком.

— Звони.

Они с Джуней перебежали через дорогу, а когда Нина не могла их видеть, пошли медленно, ровно, в ногу. Джуня не смотрела по сторонам в поисках развлечений, она ловила Дашин взгляд: «Что? Как? Мы оставили там Галю?»

— Как ты все понимаешь, девочка моя, — шепнула Даша.

Она остановилась у березы, достала телефон и позвонила Олесю.

— Привет. Извини, я забыла тебе сказать, что пришлю материал из дома. Телефон вечером отключила. Бабушка у меня заболела.

— Хорошо.

— Я отправлю часа через два. Потом еще позвоню.

— Я понял.

Олесь Леон, очень красивый, мрачноватый, закрытый человек. Удивительно глубокий и талантливый, он перенес в детстве какое-то заболевание, в результате которого у него появились проблемы с речью. Поэтому он говорил односложно. Трудно любить мужчину, который скуп в словах и держит в жесткой узде эмоции. Трудно любить, невозможно не любить, еще более невозможно попадать с ним в одну тональность, чтобы услышать стук его сердца, чтобы идти с ним в такт и в ногу…

Яша сам открыл дверь, не дожидаясь звонка, наверное, увидел с балкона, как они идут. Посмотрел вопросительно и тревожно.

— Все в порядке, Яша. Я ее видела. За ней давно присматривает знакомая собачница. Я дам тебе ее телефон. Нина ее сразу найдет. В общем, Галя просто ходит пить кофе и есть мороженое, в ближайшее маленькое кафе. Нина — не врач, я даже не знаю, кто она, это она знает все, но она считает, что нам лучше оставить все как есть и не лишать Галю самостоятельности. Раз ей кажется, что это самостоятельность.

— Я не знаю…

— И я не знаю. А Нина знает. И это более позитивная и гуманная программа, чем наши «не знаю». Разумеется, главное решение теперь за тобой.

— О чем ты, девочка? Когда это у меня было главное решение? Оно всегда было у Гали.

— Значит, оставляем ей ее права. Так?

— Наверное, так.

— Нина объяснит, как можно Галю страховать. Она собирается поговорить с владелицей кафе — Кэтти. Возможно, вам стоит пойти к ней вместе.

— Да? Она меня возьмет?

И опять это Яшино беспомощное и осчастливленное выражение почти детских глаз. Он ждал приговора, а принесли помилование. Он, как всегда, будет ждать, а Галя будет путешествовать…

Они завтракали, Яша мыл посуду, Джуня спала, Даша отправляла материал. Потом она вышла на балкон и увидела, как Галя, покачиваясь уже от усталости, идет к подъезду. В руках у нее прозрачный пакет с мороженым. Ну, что же, по крайней мере, это очень питательно. На Гале было приталенное пальто из плотной черной кожи. Совсем недавно это пальто делало ее еще стройнее, строго изысканной, резко подчеркивало нежную, хрупкую красоту. Сейчас это было просто какое-то строение, падающее всей тяжестью на изможденную, исчезающую женщину. За ней на небольшом расстоянии шла Нина с очередной собакой — хаски Фреей. Она увидела Дашу на балконе и подняла в знак приветствия руку. Ах, как хорошо, когда рядом есть люди, способные в трудную минуту на действие. Самое ужасное — это собственный паралич от паники и страха. Странно: Даша увидела Галю на фоне яркого, почти жаркого дня. Но она приближалась к квартире, и у Даши на глазах менялось все. Небо потемнело, налетел ветер, тяжело застучали крупные капли по подоконнику. Собиралась гроза.

Два выходных дня прошли тяжело, но не безысходно. Спасибо Нине. Они плотно сотрудничали. Яша ходил с ней к Кэтти, о чем-то говорили. Главное, продемонстрировали фронт поддержки и защиты. Яша был очень доволен, рассказывал Даше, как он там сказал, что у него есть друзья везде и в прокураторе тоже. Даша с улыбкой кивнула:

— Здорово ты придумал.

— Да? Я хотел еще добавить, что у меня внучка — журналистка, но не стал рисковать. Нина сказала, что там не самая светлая публика. Не надо им знать про тебя.

— Мой ты дорогой. Как всегда, защищаешь своих девочек.

В общем, понедельник наступил неожиданно. Яша погрустнел. Галя, которая даже временами что-то рассказывала внучке, опять стала уходить в себя. Даша внутренне сжалась. Одно дело, когда все на глазах, другое — представлять себе на расстоянии разные возможные повороты событий.