Читать книгу "Шаг в настоящее. Создай свою реальность - Александр Казарин"

Таким образом, жизнь любого человека в причинно-следственном мире сводится к тому, чтобы упорядочить, осознать и объяснить причины, вызвавшие то или иное событие. В этом случае нет места никакой свободе кроме свободы интерпретаций. В условиях модели синхронистичного мира главный вопрос его познания состоит в том, чтобы овладеть искусством приблизить параллельные реальности, овладеть искусством магнита.

Со мной как-то произошел такой случай. Я ехал в машине и напевал какую-то популярную песенку. Машинально я нажал на кнопку приемника и услышал продолжение своей песенки с того самого места, до которого я допел. Может, это не так круто, как предсказания Бабы Ванги, но в тот момент меня, как током, с головы до ног прошибло. Что касается синхронистичности, то хотя сам термин и связан со временем, все явления синхронистичности существуют вне времени. Время с его прошедшим, настоящим и будущим прочно связано с миром причин и следствий. События в параллельных мирах не имеют таких категорий. Они появляются только тогда, когда параллельные линии миров искривляются, и тогда возникает синхронистичное событие. Да и то только тогда, когда мы начинаем к нему применять причинно-следственные подходы. Ясновиденье как синхронистичное явление в этом смысле может иметь вид пророчества, если в этом мире оно еще не произошло. Иногда оно выглядит как чудо, если оно относится к настоящему или прошлому в рамках данного мира. Однако мы называем чудесами то, что не в состоянии рационально объяснить. Как только разум решает, что он что-то там понял, он перестает называть это чудом, и чудо (как вариант) становится научным фактом. Как только ты начинаешь во что-то верить, ты сразу же создаешь причину. Если есть причина, то будет и следствие. Причина, порождающая следствие, – это, именно то, что уничтожает свободу выбора. Другими словами, выбирая веру в причинно-следственный мир, ты лишаешь себя выбора.

ПОСМОТРИ «МАТРИЦУ» C КИАНУ РИВЗОМ.

ПОСЛУШАЙ «MOSES THEME» ENNIO МОRRICONE.

Когда мы были молодые

Если я спрошу тебя о счастье, ну, например, что такое счастье, и попрошу привести примеры из собственной жизни, то, скорее всего (я уже многих спрашивал), ты начнешь рассказывать или о том, что было, или о том, что будет. Старики говорят: «Вот когда мы были молодые…», а эти молодые говорят: «Вот когда мы станем взрослыми…». Редко можно нарваться на счастливчика, который честно пропоет (прокричит, протанцует, прохохочет), что он на самом деле счастлив здесь и сейчас. Послушай, что отвечают дети в детском саду на вопрос, когда их спрашивают: «Где бы ты хотел сейчас быть?» Ответ: «Или дома с мамой, или в школе, как старшие дети». И что же происходит, когда ребенок, повзрослев, сам отправляется в школу? На вопрос: «Где бы ты хотел сейчас находиться?» – ответ часто возникает мгновенно: «Где угодно, только не в школе. Ну, например, в детском саду или, к примеру, учиться в вузе, быть студентом». Будучи студентом, особенно в период сессии, ты думаешь о том, какое это было счастье – просто учиться в школе! Или: как будет хорошо, когда закончится вся эта учеба, и ты, наконец, получишь диплом! Но судьба опять играет с тобой злую шутку. У тебя на работе появляются злобные начальники и (или) вредные и ленивые подчиненные, у тебя семья, дети. И ты думаешь, какая это была мелочь: сдать сессию по сравнению со всем этим. И тут же появляется спасительная мысль: «Но когда-то же все это закончится. Вот выйду на пенсию…» И ты выходишь на пенсию, и первые несколько недель – это то, о чем ты мечтал. И только спустя не так уж много времени, ты начинаешь состоять только из воспоминаний о том, как все было хорошо «тогда» и рассуждений о том, как все плохо «сейчас». Только дальше уже ничего нет. А может быть, никогда и не было.

ДИАЛОГ

– Ты Маг?

– Нет.

– Ты хотел бы быть Магом?

– Да.

– Кто такой Маг?

– Это не Бог и не человек.

– Тогда кто?

– Что-то среднее.

– Точнее.

– Это человек, который хочет стать Богом. Или Бог, который хочет стать человеком.

– Тогда это Никто.

– Тогда это человек и Бог в пути.

– Тогда они могут встретиться.

Папа Карло и дедушка Вилли или юнгианский театр архетипов

Мы часто или застреваем в одном из архетипичных образов, или всеми силами избегаем появляться в любимом образе то ли на людях, то ли с самим собой, либо то и другое вместе. Идея в том, чтобы те роли, которые должны быть сыграны, были сыграны. Хуже нет состояния, когда актер изо дня в день играет одну роль, а с утра до вечера мечтает о другой. Может, старую роль он и знает наизусть, может, и публику он собирает, и каждый вечер – аншлаг. Но только обычно, на каждом представлении и публика – то одна и та же, и те же слова звучат в финале. И у каждого актера есть та заветная роль, которую он мечтает сыграть, за которую готов отдать полцарства с принцессой в придачу. Идея в том, чтобы дать возможность каждому участнику сыграть эту заветную роль и освободить себя от давления этого архетипа. И еще получить ни с чем не сравнимое удовольствие, хотя, пожалуй, есть, с чем сравнить. Это похоже, да простят меня книжные моралисты, когда полдня хочется пописать, и негде, а потом ты попадаешь в туалет и освобождаешься. Помнишь, если в первом акте появляется ружье, то в третьем оно обязательно должно выстрелить. Первый акт твоей пьесы – это твое детство. Оттуда-то и происходят все сыгранные и несыгранные роли. Есть роли, которые ты успешно сыграл, и они для тебя теперь неактуальны. Такие роли в меньшей степени оказывают влияние на твое поведение, на твою жизнь. Но есть другие, несыгранные роли. Ты часто их не осознаешь, не думаешь о них. Но они тебе снятся, и ты просыпаешься иногда в страхе, и с радостью, что это был всего лишь сон. А иногда с сожалением, что это был всего лишь сон. Твое бессознательное не в состоянии прорваться к тебе, когда ты находишься в состоянии бодрствования. Твой ум работает как вышедшая из-под контроля машина. Ему нужно переработать десятки тысяч сигналов в секунду, поступающих из окружающей среды с одной лишь только целью: выжить. Опасно – безопасно, пригодится – не пригодится, хорошо – плохо, правильно – неправильно, страшно – не страшно, сам возьму – уступлю другому и так далее, и тому подобное. Разве за этим грохотом ты можешь услышать о каких-то ролях, архетипах, потребностях? Разве ты в состоянии услышать кого-нибудь кроме себя? Услышать что-нибудь кроме разговоров твоего ума, который любыми средствами, следуя только своей логике, стремится тебя обезопасить и сохранить как существо, которое, достигнув половой зрелости, должно воспроизвести существ себе подобных, постоянно находящихся в спячке, сделавших целью своей жизни борьбу за выживание, социально недоразвитых…