Читать книгу "Как сделать капитализм приемлемым для общества - Колин Крауч"

В качестве показателя экономического успеха мы прежде всего рассматриваем уровень занятости. Он имеет важнейшее значение для рабочих с точки зрения их защищенности: удастся ли им в случае необходимости найти работу? Центральную роль этот показатель играет и с точки зрения экономического успеха страны в целом, так как отображает количество людей, которые могут входить в состав занятой рабочей силы. Наконец, он лежит в основе одного из главных положений неолиберализма, в соответствии с которым страны с высокими уровнями неравенства и слабыми или отсутствующими профсоюзами будут более успешными, чем эгалитарные государства с высоким уровнем занятости. Согласно общепринятому подходу уровень занятости определяется как доля населения в возрасте от 15 до 65 лет, участвующего в оплачиваемых работах. Следовательно, при расчетах этого показателя не учитывается учащаяся молодежь, но показатели ее долей в разных странах различаются незначительно.

Таблица V.1. Группировка различных стран мира в зависимости от степени неравенства и силы переговорной позиции наемных работников

Данные, представленные в табл. П.2 (столбцы 2, 4, с. 168 наст. изд.) в приложении к этой главе, свидетельствуют об отсутствии отрицательного воздействия низкого уровня неравенства на показатели занятости. Если мы обратимся к двум крайним категориям низкой и высокой занятости (группа А и группа Б в табл. V.1), то увидим, что шесть из десяти первых мест по показателям занятости занимают страны группы А и только одно – страна из группы Б (США). Более высокие места, чем США (государство с наилучшими показателями из группы Б), занимают страны со «смешанной» силой – Швейцария, Германия и Великобритания.

Уровень занятости – важный показатель здоровья экономики. Можем ли мы использовать его и как индикатор инновационных возможностей экономики в целом? Далеко не всегда. Возможно, что экономика стран, в которых наемные работники занимают сильные позиции, следствием чего становится устойчивая занятость, находится в состоянии стагнации, как это имело место в бывшем советском блоке. Довольно информативно инновационные возможности отражает количество зарегистрированных в стране патентов. Этот показатель, безусловно, далек от совершенства, поскольку в одних отраслях экономики патенты играют гораздо более важную роль, чем в других. К числу первых относится, например, фармацевтическая промышленность, к числу вторых – финансовая сфера. Соответственно, страны с развитой фармацевтической промышленностью по сравнению с теми, которые специализируются на развитии финансового сектора, будут иметь более высокие показатели регистрации патентов. Тем не менее многие международные организации использовали рассматриваемый нами индикатор как довольно приблизительный показатель развития инновационной деятельности. В частности, ОЭСР собирает данные о количестве патентов, регистрируемых в соответствующих ведомствах США, стран – членов ЕС и Японии. К сожалению, отчетность о патентах поступает со значительным отставанием по времени, и самые последние надежные данные, которыми располагает ОЭСР, относятся к 2002 г. (см., в частности, табл. П.1, столбец 5). Данные о регистрации патентов, по аналогии с данными о показателях занятости, используются и в табл. П.2 (к сожалению, у нас нет соответствующих данных для Норвегии и Швейцарии). Из приведенных в ней данных отнюдь не следует, что низкий уровень неравенства и сильные позиции труда ассоциируются с плохими экономическими результатами. Имеет место прямо противоположная ситуация. И вновь единственной страной, сочетающей высокий уровень неравенства и слабые позиции наемных работников, являются США. Единственной страной с низким уровнем неравенства, продемонстрировавшей плохие патентные результаты, стала Словения. Однако эта страна представляет собой исключительный случай государства из региона Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) с наилучшими экономическими результатами (с точки зрения занятости).

Имеющиеся данные не позволяют утверждать, что низкие уровни неравенства и сильные позиции наемных работников обусловливают высокие уровни занятости и инноваций. В данном случае возможно существование большого количества промежуточных переменных. К тому же мы располагаем не точными, а в значительной степени приблизительными данными. Но мы можем использовать их для опровержения одного из центральных утверждений неолиберализма, в соответствии с которым равенство и сильные профсоюзы уничтожают рабочие места и оказывают отрицательное влияние на инновации. Если бы оно было верным, ситуация, когда большинство эгалитарных стран демонстрируют самые высокие экономические результаты, была бы невозможна.

В предыдущей главе высказывалось предположение о том, что для стран, характеризующихся высокими уровнями классового неравенства, типичные подходы к защищенности труда зависят в большей степени от сильных законов о защите занятости, чем от высоких пособий по безработице. У нас появилась возможность проверить это утверждение. В табл. П.1 (столбцы 6, 7) содержатся показатели силы законов о защите занятости и уровня пособий по безработице, рассчитанные специалистами ОЭСР. В табл. П.3 представлены группы стран, полученные благодаря использованию в качестве критериев различных сочетаний показателей неравенства и юнионизации. Объединение этих двух группировок в табл. П.4 позволяет сравнить группы стран из табл. V.1, использующих различные методы решения проблемы незащищенности.

Следуя нашим рассуждениям, в зависимости от участия в процессе перехода к гибким гарантиям занятости на рынке труда страны из группы А табл. V.1 (сильная позиция труда) должны попасть либо в столбец I, либо в столбец II табл. П.4. Это справедливо в отношении всех стран из группы А. Относительно стран из группы Б (слабые позиции наемного труда в целом) мы ожидали, что часть из них окажется в столбце IV (слабая защита труда от неопределенности, чисто неолиберальный случай), а часть (страны, в которых в прошлом существовали протекционистские режимы) – в столбце III. Мы видим, что чистой неолиберальной модели соответствуют только Польша и США. Греция и Испания, как и предполагалось, расположились в «протекционистской» ячейке. Но рядом с ними находится Эстония, что стало сюрпризом. Из двух других южноевропейских стран групп Б и В Португалия продемонстрировала более высокие, по сравнению с нашими ожиданиями, уровни пособий по безработице, в то время как уровень защиты от безработицы в Италии оказался ниже ожидаемого, хотя она – единственная страна из своей группы, которая стоит в данной части таблицы. Таким образом, положение стран с высокими показателями неравенства подтверждает выдвинутый нами тезис об отношениях между классовым неравенством и подходами к неопределенности, с которой сталкиваются наемные работники; более сложными являются промежуточные случаи.

Впрочем, основной интерес государственной политики, связанной с рассматриваемыми нами проблемами, сосредоточен отнюдь не на связи различных форм защиты труда с типичными уровнями неравенства, но на отношении первых к экономическому успеху. В табл. П.5 представлены позиции стран из групп, сформированных в зависимости от режимов защиты труда, их успехов с точки зрения занятости и регистрации патентов (по аналогии с уровнями неравенства и юнионизации в табл. П.2). Полученные данные свидетельствуют в пользу тезиса о гибких гарантиях, в соответствии с которыми сочетание высоких пособий по безработице и относительно слабых законов о защите труда (группа II) непосредственно связано с очень высокими уровнями занятости. В то же время сильные результаты демонстрируют некоторые «старорежимные» (с высоким уровнем защиты в целом; столбец I) страны, в особенности те из них, в которых имеет место низкий уровень неравенства. Вопреки неолиберальному тезису плохие результаты с точки зрения занятости характерны для большого количества стран с низкими уровнями пособий по безработице. Соответственно, мы не можем прийти к однозначному решению, действительно ли «протекционистская» в целом группа (III) показывает худшие результаты по сравнению с группой стран с неолиберальной позицией (IV). Невозможность определенных выводов обусловлена сложными зависимостями причин и следствий; вероятно, странам с высоким уровнем безработицы было бы трудно предоставлять значительные по размерам пособия людям, лишившимся работы. Тем не менее эти данные едва ли могут рассматриваться как веские свидетельства в пользу положения о том, что подход, основанный в первую очередь на наказании (слабая защита занятости, низкий уровень пособий по безработице), приводит к высоким экономическим результатам – за исключением США.