Читать книгу "Вера для Надежды - Яна Суханова"

Моя рука касается его разбитой губы и вытирает кровь. Здорово мы подрались! Только мои пальцы уже гладят его по голове и вытирают дорожки воды на его лбу. Улыбаясь, я нежно провожу ладонью по его плечу и притягиваю к себе. Объятия – вот единственное, что я могу сделать для НАС. Мне будет легче, когда я почувствую ЕГО спокойное сердцебиение. Да и он успокоиться.

– Ты излучаешь силу и уверенность, Андрюш. Тебя потенциально всегда избирали вожаком – смирись. – Вдыхаю знакомый аромат и вспоминаю, что очень давно мы с ним дрались по любому поводу и в тоже время понимали друг друга лучше близнецов.

– Почему я, зная, что ты с генными – не могу тебя убить? – Он прижимает меня к себе, и я чувствую, как у него дрожат плечи.

– Я тоже не способна причинить тебе вред. – Доверительно шепчу я и ощущаю, как… он плакал, вцепившись в меня.

Андрей выплескивал все, что копилось темного в душе. Его плечи дрожат, а он старается это скрыть. Пусть плачет – это помогает лучше. Если долго держать в себе всю боль и все обиды, то когда-нибудь ты станешь самым мерзким существом для всех. Он плачет и я… не могу сдержаться. В какой-то момент, я захотела встать с холодного пола, но…

– Полежи так еще немного. – Умоляет он и старается спрятать от меня свои слезы.

– Хорошо, папочка. – Сквозь рыдания отвечаю ему.

Может я и глупа, а может, наивна, но сейчас… у нас был свой маленькие мир сострадания. Мы ненавидели, но были жутко счастливы – это идиотизм!

Я не сказала ему про ребенка, понимая, что он этого не поймет. Не буду и поддерживать его стремление уничтожать модифицированных. Только сейчас на пару минут, мы были снова едины. Нам ДВОИМ это нужно. Маленькая передышка, посреди буйно проносящегося времени. Немного спокойствия для израненных душ. Немного родного тепла двух «врагов». Это наши отношения, это наше понимание! Другие запутаются в них пытаясь разобраться, а МЫ просто живем этим моментом и наслаждаемся спокойствием в душах. Спокойствие, обиды, слезы… даже разговаривать не нужно. Андрей всегда будет чувствовать меня, а я всегда буду понимать его с полувзгляда!

Он отпустил меня и ребенка. Отдал аэромобиль и несколько свертков с едой. Он не провожал меня, а только намекнул где и что можно взять, чтобы все выглядело как побег. Мы с ним не говорили прощальных слов, а просто притронулись до рук друг друга, для нас это целая гамма эмоций, для других – дибилизм. Его глаза теперь не пылали жутким холодом, а стали просто глубже и мудрее. В нем что-то поменялось и во мне тоже…

Теперь мы всегда будем такими – ненавидеть только друг друга и обретать спокойствие только друг с другом! Мы все же НЕДЕЛИМЫЕ!!!

24

Ребенок… он ПЛАЧЕТ!

Что делать? Я вообще маленьких детей ни разу так близко не видела! А тут этот спокойный кроха кричит и морщится. Слезок у него нет, но ручки и ножки теребит, будто воздух взбивает.

Я его и гладила, и пеленку проверила, а он ревет. Блин, нужно искать того кто детей понимает. И где я таких мастеров найду? Поеду-ка к месту, где меня засосало. Там где-то Келлер Брон Райв сидит, а у него детей не счесть побывало… точнее у Рона, но не это важно. Главное, что он опытный папаша! Вот пусть и мучается, ведь это и его проблемы.

Обманул меня, что Элла родила от него, а сам знал правду. Этот генный вообще обо всем знает, а мне не рассказывает. Придурок! Я ведь влипаю в разные ситуации чаще, чем он, так почему бы мне все не рассказать?

– Уа – уааааааа. – Выводит казавшийся тихий ребенок.

Разве все дети такие? Я уверена, что мы с Андреем… хммм, культурно просились на горшок! Не могу представить себя с красным лицом и машущую руками.

Даю, соску – выбрасывает. И что дальше? Покормить! Ага, манной небесной, если только. У меня есть еда для взрослых, но там даже молока нет! Бутерброды, пара картофелин и несколько бутылок воды. Воду что ли дать? Не пьет, лишь глоточек, а потом выплюнул.

– Уа – уаааааа. – Я сейчас сама плакать начнууууууууу!!!

…

Кто бы знал, как сильно я торопилась к Келу. Наверное, я так никогда и никуда не спешила. У меня под боком выводит рулады местное «радио» и даже открытые окна не помогают! У меня все уши болят. Погорячилась я, взяв дите с собой. Нужно было Андрею все рассказать, пусть бы мучился и оплачивал лечение моих оглохших ушек!

Когда я подъехала к смирно стоящему аэромобилю, брошенному перед «черноземом», то увидела огромную дыру заполненную грязью и Кела, плавающего там. Черт, как-то забыла, что я вроде утонула в луже. Если я сейчас его окрикну, то он меня за восставшего мертвеца примет!

Только пронзительный голосок мальчика долетел и до этого места! И это сквозь шум дождь! Кристофер, вероятно, вырастет Оратором, будет криком заглушать доводы оппонентов!

Услышав плач ребенка, Кел посмотрел наверх и… что-то у него во взгляде промелькнуло. Сначала расслабление и радость, а потом… раздражение и жуткая злость.

Наверное, думает, что я несправедливо поступила, откопавшись без его помощи. Вижу по глазам, что сейчас утопит, а потом будет исправлять несоответствие. Даже испугалась, но… что-то ноги к земле примерзли. Я хочу, чтобы он меня «утопил», но в своих объятьях!

Мужчина как-то быстро выбрался из ямы и налетел на меня так, что я ноги чуть не потеряла, не успевая ими двигать. Сжав меня в объятьях, он слишком сильно вдохнул возле моей шеи, а потом резко выдохнув отстранил меня от себя. И это все? А где признания в вечной и бесконечной любви? Я ласки хочу! У меня трагедия случилась, кошки на душе гадят и… хочу его внимания!

– Там ребенок. – Как-то слишком спокойно сказал мужчина и направился к аэромобилю. А я? Меня забыли!

– Малыш как-то спонтанно появился. – Начала я мямлить, раздумывая как бы ему объяснить, что я ничего не смыслю в воспитание очень маленьких детей. И намекнуть ему, что все заботы ложатся на его опытные плечи.

– Если бы ребенок был по плану, то я бы знал точную дату его рождения и пол. А еще бы в течение твоей беременности понимал его эмоции и пожелания. – Я бежала за огромными шагами мужчины и поражалась его спокойствию.

– А что он плачет?

– Кушать хочет. – Как все просто и понятно, ах – ах.

– А чем его кормить? У нас с собой молоко есть?

Кел заглянул в аэромобиль и посмотрел на меня сердито. Что еще?

– Ты окна, зачем открыла?

– Чтобы не оглохнуть.

– Не замерзла? – Он обо мне заботиться! Как же я хочу, чтобы он меня обнял.

– Замерзла. – Я кивнула головой и увидела, как Кел закрывает окна.

– А у детей теплообмен не регулируется. Поэтому они раз в десять чувствительнее к смене температурного режима. – Мужчина разложил кресла и забрался внутрь, скидывая с себя мокрую одежду. – Там в нашем аэромобиле лежат сухие вещи и коробка с едой. Неси сюда. – Приказал мужчина и, посмотрев на пеленку малыша, шикнул. – Ты и пеленать не умеешь. – Подвел он итог, но я уже «сбежала».