Читать книгу "Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии - Кайюс Беккер"

Но их атаки уже давно утратили элемент неожиданности. Персонал немецких радарных станций (заманчивая цель!) привык к ежедневным визитам авиации противника. Конечно, иногда бомбам удавалось нанести некоторый ущерб, однако самые ценные и чувствительные части радарного оборудования к ожидаемому времени начала бомбежки уносились в глубокие подземные бункеры. После налета их возвращали на свои места.

Так продолжалось долгие месяцы. Вечер за вечером, начиная с января, авиация Королевских ВВС систематически бомбила немецкие радарные станции. Из географии этих налетов невозможно было сделать вывод, на какой части побережья планируется высадка союзников, поскольку все радарные станции от Остенде до Бреста получали свою долю «гостинцев» британской авиации.

– Ничего представляющего интерес, – доложил дежурный офицер в парижский штаб.

Стрелки часов медленно двигались к полуночи. В штабе группы «Запад» шла подготовка к очередному совещанию, которые последнее время проводились каждую ночь в 23.30. Воздух был наполнен чем-то непонятным и неопределенным, даже в легких дуновениях летнего ветерка чувствовалась неясная угроза.

В группе «Запад» было известно, что несколько недель назад на юге Англии противник провел большие учения в порядке подготовки к предстоящей высадке на континенте. Они прошли ночью при свете луны на низкой воде. Все это позволяло сделать некоторые выводы об ожидаемом времени высадки. Его должны были определить лунный свет и прилив, часы высокой и низкой воды. Было подсчитано, что высадка, вероятнее всего, будет произведена в период между 2 и 7 июня. Следующие благоприятные для этого мероприятия дни наступят только через несколько недель. Однако в начале июня начались штормы, что делало высадку маловероятной. Адмирал Кранке, командующий группой «Запад», решил использовать это время для проведения инспекционной поездки на юг Франции. На совещании, проведенном незадолго до полуночи 5 июня, снова было отмечено, что предстоящей ночью высадка вряд ли произойдет.

– Ветер уже имеет силу 5–6 баллов, – доложил метеоролог, – ожидается усиление до 7 баллов. Поэтому я считаю, что сегодня можно не ожидать никаких неприятностей.

– Показания радаров это подтверждают, – подал голос офицер, отвечающий за радарные наблюдения. – Со всех станций пришли обычные сообщения, все установки в рабочем состоянии, даже подвергшиеся налету Королевских ВВС.

– Станция на мысе Гааги докладывает об эхе в районе Айл-оф-Уайт, но…

– Имеются какие-нибудь признаки, указывающие на то, что это не обычный прибрежный конвой? – спросил начальник штаба.

– Нет, ни одного.

Не было ничего, указывающего на возможность изменения ситуации в ближайшее время. Поэтому около полуночи в большом здании в районе Буа-де-Булонь, где размещалось высшее немецкое военно-морское командование во Франции, погасли огни. На ночном дежурстве остались только два офицера.

Через два часа, без десяти минут два, у изголовий кроватей, где спали немецкие командиры, затрезвонили телефоны. Разбуженные люди отвечали недовольно, спросонья, однако услышанные новости быстро лишили их остатков сна.

– Прошу вас срочно прибыть в штаб, – сообщал знакомый голос оперативника капитана Вегенера, – я полагаю, это высадка.

Последние слова действовали лучше, чем удар тока. Никогда еще старшим офицерам не приходилось одеваться так быстро. Военные моряки всегда придавали особое значение внешнему виду, но сейчас они вбегали в комнату практически в том, в чем спали. Даже начальник штаба адмирал Гоффман стоял перед картой в измятой пижаме. Первая неприятность уже появилась: телефонные и телетайпные линии между Парижем и Шербуром не работали. Маки перерезали их в 1.45.

Однако такая возможность была заранее предусмотрена, и радиопередатчики стояли наготове – теперь доступной осталась только радиосвязь. Очень скоро начали поступать первые сообщения с радарных станций на побережье. Но они были довольно странными и не внесли ясности.

– Множественное эхо на катодно-лучевой трубке.

Расстояния и пеленги были даны как для обычных целей.

– Необычные помехи на установке, – сообщили с радарной станции на мысе Гарфлер, – большое количество эха на экране.

Другие сообщения были аналогичными.

– Чтобы избавиться от помех, мы перешли на другую частоту. Но эхо все равно присутствует. Множественное эхо.

К этому времени в Париже уже было известно, что эхо вызвано не помехами. Это к побережью Франции двигается флот вторжения союзников. Правда, численность этого флота пока еще не была ясна. Кораблей было так много, что операторы радарных установок сочли их помехами. Причем их нельзя было назвать неопытными, но никто не ожидал такого количества целей в воде.

– Флот вторжения приближается, генерал.

Офицер, поднявший трубку на другом конце линии, не поверил своим ушам. Что за чепуху несет этот моряк? Сегодня? Прямо сейчас? Конечно нет. Англичане не настолько тупы, чтобы отправить свои корабли в море в такую погоду. Поэтому в свой ответ он постарался вложить максимальную долю сарказма:

– Проверьте свои радары! Уверен, они не исправны.

– Поверьте, генерал, сведения абсолютно надежны.

Было уже 2.30. В штаб начали поступать более подробные доклады. Появились сведения о парашютных десантах, об эскадрильях планеров, появившихся в разных местах над Шербурским полуостровом. Уже не приходилось сомневаться, что именно туда идет флот союзников. Операторы радаров уже оправились от первого шока и теперь исправно докладывали обо всем, что видели на экранах. Одновременно начался очередной налет бомбардировщиков союзников на самые крупные из них.

Тем не менее в штабе группы «Запад» и в ставке Гитлера никто не желал верить очевидным фактам. Это не могло быть полномасштабное вторжение. Наверняка ложная атака. Правда, армейские части на побережье были приведены в боевую готовность, но, пока принимали решение об ответных мерах, было упущено ценное время.

Адмирал Кранке, которого неприятное известие застало в Аркашоне, не теряя ни минуты, приказал передать всем подразделениям сигнал: «Массовая высадка противника в эстуарии Сены».

После этого на флоте начали осуществлять контрмеры.

Очень скоро все военные корабли, которыми немцы располагали на этом побережье (их было немного), вышли в море, чтобы зайти с фланга на вражескую армаду – величайшее скопление кораблей, когда-либо виденное миром.

– В такую погоду не будет никакой высадки, – авторитетно заявил командир старого немецкого торпедного катера «Мёве» и для верности помотал головой.

В эту минуту в рубку вошел вахтенный офицер с новым радиосообщением: «Множество групп парашютного десанта высажено в районе Кана».

– Странно, тебе не кажется? – в замешательстве пробормотал командир. – Мы этого ждали много месяцев, а сейчас, когда все начинается, это кажется невероятным.

«Мёве» в компании с торпедными катерами «Т-28» и «Ягуар» вышли в море «на поиски целей в Ла-Манше» – такая терминология была использована в приказе, переданном с базы в Гавре. Что это были за цели? Судя по перехваченным радиосообщениям, союзники отправили в море флот вторжения. Но морякам на торпедных катерах это казалось нереальным по простой причине: что могут сделать три маленьких, не первой молодости немецких корабля против всего британского военного флота?