Читать книгу "Новая Зона. Тактика городского боя - Надежда Навара"

Нервную ситуацию разбил Дайс. Он рассмеялся, оглянулся вверх по улице и поднял руку. Точка исчезла, а вместо снайпера вдали показался Мартин, встав в полный рост. Помахал в ответ и снова исчез в укрытии.

Сначала мародеры откровенно дрейфили, но Ангел развил бурную деятельность, втягивая их в разговор о том о сем, и принялся выменивать продукты. Он предлагал сначала гранаты, затем вытащил из рюкзака коробку «Гренделей», отлично понимая, что ее не возьмут, так как ружья у бандитов были явно не того калибра, потом предложил пару армейских ножей. Потихоньку народ поостыл, и пошел торг: что можно получить в обмен на лук и морковку, не нужна ли пол-литровая банка соленых огурцов с помидорами, а что это у вас за консервные банки – и так далее. В общем, разговор завязался, а только этого и надо было. Доставая деньги, Ангел воодушевил мародеров окончательно, и в ход пошло даже то, что было несколько минут назад экспроприировано прямо за этой же дверью.

– Так, ты мне золото не втюхивай, я что, по-твоему, жрать вечером буду? Серьги твои? – по-базарному завелся Ангел.

– Да смотри, цацки какие! Червонные! Бабу свою точнеха удивишь! И недорого отдам, для своей берег! – оскорбился один из мародеров. По всем его повадкам было видно, что он из сидевших и обмануть не только может, но и полагает это обязательным, считая своим ремеслом. Знал бы он, что у Ангела, которого по миру нещадно покидало, за плечами опыт побольше, чем у карточного шулера… Серб такую школу прошел, что само слово «прошел» тут не годится: он ее вынес и выстрадал. И даже переболел.

– Слышь, мужик, не зли меня, или консервы все за тысячу, или я не беру ничего!

– Да ты глянь, тут водяра-то непочатая еще, и по госту, не самопал вообще!

– Ты крышку видишь? Там риска сдернута. Не возьму.

– А волыны есть?

– Я тебе не оружейный магазин. Вот это отложи – сказал, не возьму, и не фиг прикладывать.

– Братух, а мож, вам шмали надо?

– Как приправу к гречке?

– Слышь, вояка, консервы не отдам, давай полторы! Чё скривился-то, зема? Ну, давай хотя бы двести сверху, и по рукам.

– По ногам тебе, болезный! Ты мне что, кокаин продаешь? Это горошек зеленый, и я маленькую банку беру, а не большую! Убери ее на хрен, я кому говорю!

– Мож, сережки возьмешь, за двести тысяч скину, с брюликами.

– У меня денег десятка, ты меня слышишь или нет? Отвали, а?

Торговля шла бойко, с театральным закатыванием глаз, обвинениями в завышении цен и легкой перебранкой с обеих сторон. Пока Ангел борзо препирался с мужичьем, Капрал пошел к главарю, курившему в сторонке. Бородач уже пришел в себя после инцидента с красной точкой на лбу и с интересом наблюдал, как его парни «обувают» сталкера. Ангел матерился, отнекивался, но так или иначе расставался с деньгами, хотя Капралу-то было видно, что, несмотря на внешний проигрыш, он гнет свою линию и все у него под контролем. Главарь не расслышал за общим гвалтом, что ему сказал Капрал, подался в его сторону и обильно дыхнул едким дымом.

– Чё? Не понял? – Бородач взял окурок и отправил его щелбаном в сторону, сплевывая под ноги. Хитрые глаза уставились на Капрала с легким мужским вызовом, который тут же начал угасать, столкнувшись со спокойным взглядом хищника покрупнее.

– Я спрашиваю, это кто? Плохо себя вел? – Капрал кивнул в сторону, даже не оглядываясь на лежащего полуголого.

Тот потихоньку скулил, уже проформы ради, и, пуская показные слезы, чего-то бормотал под нос, сломанный, судя по всему, ударом сапога.

– Это, кемперюга, сука! Он нашего положил, думал, Сема один шарится, а потом мы на него охоту устроили, так эта тварь еще и Косого кончил. – Главарь злобно дернулся в сторону пленника, тот еще сильней сжался в комок и попытался спрятать голову.

– Чё-то не похож на кемпера, – оценивающе бросил Капрал, тоже стараясь перейти на местный воровской диалект. – Мож, ошиблись?

– Ты чё гонишь? Я те говорю, сучонок он! Нормальных людей из кустов шмаляет, пока те по одному ходят! – Главарь даже заводиться начал, он приподнял плечи и уже в следующую секунду обрушил свою ярость на лежащего громким надрывным ревом: – Чё, гандон! Доигрался?! Чё ты скулишь, паскуда?!

– Э! Ну потише, а? – оторвался от торга Ангел. – Мы тут вообще-то торгуем!

От такого наезда бородатый даже опешил. Не то чтобы Ангел его задел, но фраза была с подтекстом. Вроде как и не обвиняет никто никого, но вроде как и виноватый нашелся. Бородач посмотрел на товарищей, с явным недовольством прервавших торги и с некоей долей укора обративших глаза в его сторону: мол, ты чего, у нас тут дело, а ты нервируешь покупателя. Главарь застыл в немом изумлении, и даже, казалось, стало слышно пресловутые шестеренки в его голове, шершаво трущиеся друг о друга. Он сначала вскипел, молниеносно остыл, потом оскорбился сам на себя, что выглядит не по-мужски, затем проскочила мысль «надо бы», и тут же обратное «а не за что». Буря эмоций вывела его из ступора, заставляя сделать единственный правильный шаг: на всех наорать, все прекратить, назначить виновным кого послабее и быть непреклонным. Что он тут же и проделал.

– Так, все, харэ! Сворачиваемся. Торг закончен! – рявкнул он. Народ суетливо начал его успокаивать, но главарь поднял руки и с недовольным лицом отвернулся. Его еще немного поуговаривали, но, натолкнувшись на стену непонимания, с разочарованием стали сворачиваться.

– Уважаемый, давай шпроты за двести, только быстро, – продолжились уговоры шепотом.

– Сто! – так же тихо отбивался Ангел, бросая наигранно-опасливые взгляды на главаря и Капрала.

– Не пойдет!

– Тогда домой неси.

– Ну вот… Ведь… Уговорил же, красноречивый! А?

Капрал отвлекся от импровизированного рынка, который закрывался, но там по привычке все еще доделывались сделки из-под полы, втихаря, как говорят, в обход конторы. Он подошел к избитому и склонился над ним, вглядываясь в лицо, надеясь увидеть в глазах хоть какой-то повод спасти человека. Неужели и правда кемпер?.. И наткнулся на острый, как колья, взгляд откровенного подонка. Фу-у… Таких людей видно издали, и с ними очень неприятно даже рядом стоять, не то что общаться. Озлобленная крысиная физиономия с маленькими глазками убийцы осмотрела наемника снизу вверх, оценивая возможную выгоду в сложившейся ситуации. Театральный трагичный взгляд, возникший практически молниеносно, в который даже ребенок не смог бы поверить, оттолкнул еще больше. Кемпер все понял по бесстрастному лицу Капрала и с горя попытался в него плюнуть сгустком крови, но тягучая слюна прилипла к губе и повисла до самого асфальта. В глазах кемпера блеснула сталь, и не было в нем ни капли раскаяния, искупления, вообще нормальности, были только страх за собственную шкуру и ненависть ко всему живому, проступающая даже сквозь слезы. Да и слезы у него были крокодильи. Такие люди за сотню вгоняли нож в спину другу, убивали женщин с улыбкой и ничего при этом не ощущали, кроме бухгалтерии в своей голове.