Читать книгу "Дальневосточные соседи - Всеволод Овчинников"

Сосна, бамбук и слива

В новогоднюю полночь китайцы и японцы, затаив дыхание, прислушиваются к раскатистому гулу бронзовых храмовых колоколов. Они бьют сто восемь раз. Считается, что каждый удар изгоняет одну из ста восьми возможных бед, омрачавших человеческую жизнь, и напоминает о всех ста восьми добрых пожеланиях.

Ведь для дальневосточных народов Новый год не просто праздник из праздников, а как бы общий день рождения. До недавнего времени у них не было обычая отмечать дату своего появления на свет. Сто восьмой удар новогоднего колокола как бы добавляет единицу сразу ко всем возрастам. Даже младенца, родившегося накануне, наутро считают годовалым.

В новогоднюю полночь человек становится на год старше и к тому же переступает некий порог, за которым его ждет совершенно новая судьба. Каким бы трудным ни был уходящий год, все начинается сызнова за этим порогом, все может пойти по-иному.

Праздник должен войти в каждый дом, как начало новой полосы в жизни. Поэтому входы жилищ по древней традиции украшают ветками сосны, бамбука и цветущей сливы. Вечнозеленая сосна на народном поэтическом языке олицетворяет пожелание долго жить и не стареть. Бамбук символизирует гибкость и стойкость. А слива, упрямо зацветающая в феврале, когда вокруг еще лежит снег, – жизнерадостность среди любых невзгод.

Люди желают того, что ценят. А ценят то, что им изначально присуще. Выбор новогодних пожеланий наводит на раздумья о народной душе. Пожалуй, именно мой репортаж «Сосна, бамбук и слива», где я в 1963 году первым написал о двенадцати животных дальневосточного календаря, стал зародышем замысла создать психологический портрет зарубежного народа, который я потом осуществил в своих книгах «Ветка сакуры» и «Корни дуба».

В Китае и Японии, как странах с иероглифической письменностью, новогодние праздники дают повод украшать жилища изречениями древних философов и поэтов. В них часто упоминаются три ипостаси счастья в представлении дальневосточных народов. Это прежде всего «фу» – благополучие в семье, «лу» – удача за порогом дома, то есть успех в карьере, и, наконец, «шоу» – долголетие, предполагающее крепкое здоровье.

А самое распространенное пожелание выражается четырьмя иероглифами: «Вань-Ши-Жу-И» («Пусть десять тысяч дел завершатся по вашему желанию»). Примечательно также, что излюбленным новогодним сувениром считается азиатский вариант ваньки-встаньки. Это Бодхидхарма, который пришел из Индии в Китай проповедовать буддизм и неподвижно просидел в монастыре Шаолинь девять лет лицом к стене.

После столь длительной медитации патриарх, которого китайцы зовут Дамо, а японцы – Дарума, лишился рук и ног. Его символической фигурой стала голова с густыми индийскими бровями – как бы шар, олицетворяющий собой девиз ваньки-встаньки: «Семь раз упасть и семь раз подняться». В этом, наверное, и состоит суть жизненной философии народов Дальнего Востока, которым вечно угрожают землетрясения и извержения, тайфуны и цунами.

Транспортный аврал

Иностранцу, попавшему в предпраздничные дни в Китай, может показаться, что огромную страну охватила паника. Не тысячи, даже не сотни тысяч, а десятки миллионов людей уже целый месяц штурмуют билетные кассы всех видов транспорта, работающего в авральном режиме. Причина лихорадки – Новый год по лунному календарю.

Хотя он теперь официально переименован в Праздник весны (Чуньцзе), для миллиарда трехсот миллионов жителей Поднебесной именно эти две недели остаются порой новогодних праздников, которые каждая семья непременно должна встречать вместе, под одной крышей.

Возвращаются в родные места двести миллионов сезонников, ежегодно отправляющихся на заработки в города. Едут на побывку домой сотни тысяч военнослужащих. Спешат к своим семьям десятки тысяч бродячих торговцев и ремесленников.

Но прежде всего традиция требует, чтобы на праздничный сезон непременно воссоединились супруги, которые по каким-то причинам были разлучены. Согласно укоренившимся у китайцев представлениям, в природе для всего есть своя пора. В двадцати четырех двухнедельных сезонах традиционного лунного календаря воплощен многовековой опыт поколений – это, по существу, оптимальный график полевых работ, подсобных промыслов, а также народных праздников.

Издавна принято считать, что есть своя пора и для активной супружеской жизни: две недели Праздника весны, от первого новолуния до первого полнолуния. Стало быть, десятки миллионов людей устремляются к домашним очагам именно ради того, чтобы своевременно выполнить супружеский долг. Выходит, что если кто и следует библейскому завету: «Время обнимать и время уклоняться от объятий», так это китайцы.

Не следует понимать сказанное буквально. Современное поколение, особенно в городах, не признает сезонности в супружеских отношениях. Но инерция многовековых обычаев все-таки дает о себе знать. В сельской глубинке почти все дети рождаются одновременно, в сентябре – октябре. Стало быть, все они были зачаты на лунный Новый год. А после Праздника весны китайские супруги могут спокойно расстаться на несколько месяцев, а то и на год.

Тещина бутыль

В китайском фольклоре, на удивление нам, начисто отсутствует тема тещи. Дочь после замужества становится членом другой семьи. Она переходит в полное подчинение свекрови и свекра. Своих же родителей видит лишь по праздникам пару раз в году. Немного контактов и у тещи с зятем.

Есть лишь одно исключение. Чтобы муж дочери выдержал двухнедельный марафон на Праздник весны, теща дарит ему бутыль с заспиртованной гадюкой, корнем женьшеня и ягодами дерезы. Такая настойка повышает мужскую силу.

Меня умилило, что тещина бутыль имеет полую пробку, которая вмещает хорошую стопку целебного зелья на опохмелку. Опорожнил бутылку – а утром опохмелился из пробки. О такой трогательной заботе наши зятья могут только мечтать.

Вместе со свекровью теща руководит приготовлением пельменей. Они пришли к китайцам и японцам, как и к нам, от кочевых степных народов еще во времена Чингисхана. Как и другие кушанья новогоднего стола, пельмени должны сообща лепить все члены семьи. Праздник весны воплощает ее единение. Не случайно график школьных и студенческих каникул ежегодно смещается в соответствии с лунным календарем.

Всей семьей готовят и клейкие лепешки, которые полагается класть на алтарь предков в Праздник фонарей, завершающий собой две новогодние недели. Они предназначены для Духа очага. Данный персонаж, которого китайцы зовут Цзаошэн, играет в их новогодней мифологии такую же роль, как на Западе Дед Мороз или Санта-Клаус. После праздников Цзаошэн отправляется на небеса, дабы проинформировать души предков о том, как прожили очередной год их потомки.

Так вот, чтобы Цзаошэн не болтал лишнего, вся семья толчет в деревянных ступах клейкий рис и лепит из него лепешки, которые должны склеить духу рот. Кладут их и на праздничный стол. Традиционное лакомство порой оказывается роковым. Если поперхнуться липким кусочком такой лепешки, от удушья может спасти только экстренное хирургическое вмешательство. В Японии по этой причине ежегодно гибнет больше людей, чем любителей смертельно ядовитой рыбы фугу.