Читать книгу "Быстрее молнии. Моя автобиография - Усэйн Болт"

* * *

Знаете, чтобы побить мировой рекорд, требуется некоторая доля удачи. И не всегда дело только в таланте, хотя он и помогает. Сегодня, когда я думаю о своей пятой стометровке в Нью-Йорке на Гран-при Reebok, не перестаю удивляться, так как там я заявил о себе как о серьезном сопернике перед приближающимися Олимпийскими играми. Но самым потрясающим в той гонке было совпадение многих факторов, способствовавших моему успеху. Все вместе помогло мне совершить бешеный прорыв, впервые сделавший меня Самым Быстрым Человеком на земле.

Во-первых, мне очень помогло территориальное расположение этого забега. Нью-Йорк давно уже был «ямайским городом»: здесь в пяти районах жили много выходцев из Ямайки, поэтому, когда я появился на стадионе Icahn Stadium, не самой изящной арене острова Рэндалла, все трибуны были забиты народом. Вывески «Продано» висели на всех трибунах, все места были заняты, и сотни людей стояли на траве у задней беговой дорожки. Во мне просто кипела энергия.

Я сам себе удивлялся, потому что тем вечером пошел сильный ливень. В небе сверкала молния, гремели раскаты грома. Суеверный человек воспринял бы это как нехороший знак, но я чувствовал себя прекрасно. Я знал, что мокрая дорожка иногда даже помогает атлету, потому что влажная поверхность способствует лучшему отскоку и прыжку.

Меня не волновал личный результат. Моей целью был человек, стоящий рядом со мной на стартовой линии: Тайсон Гэй. Тайсон был героем и чемпионом мира на обоих спринтерских соревнованиях. Он был сильным и определенно считался фаворитом того забега. Для меня это было хорошо, так как я не испытывал никакого давления. Единственное, что от меня требовалось, – приехать сюда, поучаствовать и показать отличный результат.

Голова шла кругом, я практически потерял рассудок. Я не знал, что чувствовать и что делать. Следует ли мне остановиться и помахать? Или же мне начать прыгать и бегать кругами как сумасшедшему? может быть, кинуться к толпе? Я ударил себя в грудь, протянул руки к фанатам и упал на колени, уткнувшись головой в дорожку.

И это была моя вторая удача. С психологической точки зрения у меня была выигрышная позиция, так как мне было нечего терять. Я вышел против сильнейшего и хотел узнать, смогу ли я одолеть его. Если я сделаю это, все мои фанаты будут счастливы. Если же нет, кого это будет волновать, кроме меня самого? Но я чувствовал, что Тайсон беспокоится из-за моего времени на Ямайке. Оно было лучше, чем его самый быстрый забег сезона. И, возможно, он думал: «Черт, да этот парень реально опасен. Возможно, сегодня это приведет в ярость…»

Мой разум был холоден. Я был уверен в себе, потому что много тренировался, у меня не было сомнений – я был в форме. Я немножко нервничал – все-таки первый серьезный опыт на стометровке и шанс показать Тайсону и всему миру, что я могу сделать. Если не считать этого волнения, все было великолепно. И я ни на секунду не думал о том, что надо побить мировой рекорд.

Если серьезно, я никогда об этом не думал перед гонками на 100 и 200 метров. Я знал, что атлет должен быть бесстрастным, расслабленным и спокойным, чтобы показать лучшее время. Ставить себе такие грандиозные цели, как побить мировой рекорд, – взвалить себе на плечи ненужное давление. И в этом случае наступает стресс. А со стрессом не так уж и просто пробежать достойно.

Я видел, что давление было проблемой, навалившейся на других ямайских атлетов, в том числе и на Асафу. Когда он впервые побил мировой рекорд в 2005 году, я не думаю, что его волновала проблема лучшего времени. Он просто приехал победить, а время было бы приятным бонусом. Однако после того памятного дня его мышление изменилось, и теперь на каждой крупной гонке он выглядел напряженным на стартовой линии. Это выглядело, будто он приказывал себе повторить свой успех, чтобы завоевать золотые медали: «Сейчас я побегу, снова побью мировой рекорд и уеду домой победителем». Он сам нагнетал напряжение, волновался и после этого уже не мог бежать спокойно. Он побил рекорд в сентябре 2007 года, но больше никогда не появлялся на крупных соревнованиях типа чемпионата мира.

Мой образ мыслей в Нью-Йорке был совершенно противоположным. Мне страстно хотелось бежать, я хотел быть уверенным, что поборю всех остальных, а время было для меня пустяком. Первое – победить, а второе – с каким временем. Мне просто хотелось хорошо выполнить свою работу.

Я встал в стартовые блоки: «Давай же, сделай это».

Я услышал команду: «Приготовиться!»

Я обрадовался: «Ну, поехали…»

Бах! Пистолет выстрелил, но через мгновение я затормозил, и все остальные тоже. У кого-то случился фальстарт, гонка была приостановлена, и лично для меня это было хорошо, так как после первого выстрела я среагировал слишком медленно, словно вдруг потерял бдительность. Моя первая мысль была: «Что же это? О, черт, выстрел же! Беги, беги, беги». Я завозился в блоках. Фальстарт стал еще одним удачным моментом, который мне помог.

«Эй, тебе нужно лучше реагировать, – сказал я самому себе, когда все атлеты вернулись на трек и снова заняли стартовые позиции. – Я не могу снова отстать, поэтому нужно собраться…»

Бах! На этот раз я справился, безупречный старт. Реакция была своевременной, быстрой и мощной. Когда я вышел из фазы разгона, мои бедра и икры замелькали по мокрой дорожке, а руки сильно отталкивались. Через 30 метров я вырвался в лидеры, и когда я быстро оглянулся назад, то не увидел Тайсона. Я даже не слышал его сзади, и казалось, что впереди дорога была расчищена от других атлетов. А затем случилась престранная вещь: я устремился к финишу, зная, что гонка окончена. Да, она была закончена, и моей единственной мыслью, когда я пересек финишную черту, было: «Да, я обогнал его…»

Я продолжал бежать и бежать, мое сердце бешено колотилось в груди, мои ноги были легче воздуха. Казалось, что я могу пробежать еще 100 метров с той же скоростью, а может быть, черт возьми, даже и 300. Настолько я был возбужден. А затем я обернулся и посмотрел на часы:

1/БОЛТ: 9,72 секунды

Новый мировой рекорд

«О боже!»

Голова шла кругом, я практически потерял рассудок. Я не знал, что чувствовать и что делать. Следует ли мне остановиться и помахать? Или же мне начать прыгать и бегать кругами как сумасшедшему? Следует ли мне кинуться к толпе? Я стукнул по своей груди, протянул руки к фанатам и упал на колени, уткнувшись головой в дорожку. Возможно, это было похоже на безмолвную молитву с благодарностью. Возможно, именно так и было.

Тренер тоже ликовал: помчался мне навстречу, при этом его ноги двигались быстрее, чем я когда-либо видел, обнял меня и закричал.

– Я знал, что ты сможешь! – кричал он. – Я знал, что ты его победишь.

Он выглядел таким счастливым – и имел на это полное право, потому что это было и его время тоже, это был его величайший успех. В конце концов, тренер в атлетике не менее важная фигура, чем в футболе. Результаты своего подопечного имели значение для Миллса, моя победа в Нью-Йорке была столь же важна, как победа «Манчестер Юнайтед» в Лиге чемпионов для сэра Алекса Фергюсона. И все равно рекорд поверг всех в шоковое состояние. Никто из нас не ожидал этого, когда я впервые заявил о своем желании бегать короткие дистанции.