Читать книгу "За гранью грань - Ольга Романовская"

Блинчики на тарелке стыли, а я в ужасе смотрела на навсея. Тот не выдержал и пустил по воздуху волну тепла. Она мягко защекотала кожу, как солнечный луч, лизнула щеку.

– Ты правильно мыслишь, – подтвердил догадки навсей. – Ничего случайного. Это придумала Элиза. Она знала о падкости ланг до мужчин. Они ведь в бордель не собратьев тащат и предаются тому, что в обычной жизни запрещено. А еще ланги – дуры, раз еще не избавились от светлой крови. Я знал, что в отряде найдется женщина. Твоя сестра, даже лучше, чем предполагал. Она и привела в стан врага.

– Но ведь Алексия могла вас убить! Я видела рану! – напомнила события недавнего прошлого.

– Переступать через собственную гордость тяжело, – коротко пояснил Геральт. Он захлопнулся, словно раковина, погрузился в состояние мрачной задумчивости. – Закончим разговор! – теряя терпение, рявкнул навсей.

Кивнула, вжавшись в спинку стула – таким страшным казался Геральт. А ведь он всего-навсего один раз глянул исподлобья.

– Не бойся, – заметив мое состояние, поспешил успокоить Геральт – неожиданно после всплеска тьмы в глазах, – не трону. Наиви как драгоценности, глупо убивать, нужно холить и лелеять. А ты и вовсе особенный случай.

Блинчики на тарелке вновь стали теплыми. Робко поблагодарила навсея и вернулась к еде.

Как и обещал, Геральт показал газеты. Заодно отвлек от мыслей о пиршестве смерти в Вердейле. Совесть шептала, что я становлюсь навсейкой, а разум возражал: я сама все придумала, никто не видел магистра Онекса и остальных мертвыми. В итоге малодушно забыла о кошмаре, позволила увлечь себя новизной и вкусной едой.

Геральт разложил на столе газету и рассказал, как и что там называется. Потом расшифровал пару заголовков – заклинание уже не действовало, читать чужим разумом больше не могла, – и заверил – местный язык выучить несложно.

– А мы сейчас на каком разговариваем? – глупо брякнула я, уткнувшись носом в картинку – зарисовку танцующих мужчин и женщин.

– На человеческом, – со вздохом «Вот уж неуч!» пояснил Геральт. – На каком еще-то, если ты из Мира воды? Навсейский – он для навсеев, но не переживай, Элиза быстро обучит. Магией – так быстрее и надежнее. Я и сам мог бы, но пусть уж она как Знающая, а то обидится. По той же причине не стану подновлять заклинание, да и голова потом жутко болит, – признался он.

Значит, мне предстоит надолго осесть в этом мире. Хотя о чем это я, другой родины для меня отныне нет. Если только не найду межмирный портал и не уйду в неизвестность. Наверное, так и следовало бы поступить, но тут более-менее комфортно, к Геральту я уже привыкла, изучила повадки, характер. А кто поручится, что неизвестный мир лучше Веоса? Кстати, неплохо бы узнать о соседних государствах, населяют ли их тоже навсеи или есть другие народы? Нужно как-то устраивать жизнь, зарабатывать на кусок хлеба. Мэтр Дорн неплохо выучил, раз дважды вытащила из лап смерти Геральта, повитухой точно возьмут. Только бы стать свободной! Бросила косой взгляд на навсея. Не солгал ли, действительно ли я гостья или все же игрушка?

Снова взялась за вилку, подковырнула блинчик и задала самый глупый вопрос на свете:

– Вы говорите правду, милорд?

Ну кто же ответит «нет»?

Геральт отставил в сторону чашку кофе и обратил на меня задумчивый взгляд зеленых глаз. Они еще в первый раз произвели странное, гипнотическое действие, вот и теперь любовалась переливами цвета, мелкими темными точечками, переходившими в болотный ободок, пушистыми ресницами, смоляными бровями, линией подбородка, выдававшей человека смелого, решительного, но не упрямого. Покраснев, отвела взгляд. Хватит с меня Филиппа! Как же эти навсеи красивы, как влекут к себе, когда прячут истинную сущность! Вроде ланги и статные, и высокие, и светловолосые – мечта каждой девушки, а никем никогда не любовалась.

– Уточни, – наконец, видимо, устав ждать пояснений, попросил Геральт и, не удержавшись от самоуверенной улыбки, поинтересовался: – Нравлюсь?

Потупившись, ответила отрицательно.

– Это нечто дурное, Дария? – изумленно выгнул бровь навсей.

Блинчики на тарелке в который раз пылали жаром, а кофе в чашке источал соблазнительный аромат. Не удержавшись, сделала глоток и проглотила кусочек.

– Да, – чуть помедлив, решила не молчать. – Вы женаты.

– Значит, нравлюсь? – не успокаивался Геральт, окончательно забросив чтение.

Я же не знала, куда деть глаза от смущения и корила себя за двусмысленный ответ. Ну почему не сказала, что навсей мне безразличен, почему заговорила о его семейном статусе? Теперь вовек не отмоюсь. В конце концов, не выдержав, встала, да так неловко, что опрокинула стул. Тот со стуком упал на пол, залив краской лицо. Для полного позора оставалось только зацепиться халатом за край стола и упасть.

– Успокойся, Дария, – примиряюще поднял руки Геральт. – Я говорил не о физическом влечении. Все существа нравятся или не нравятся, вот и хотел узнать, к какой категории отношусь.

– К первой, – поспешно выпалила я.

– Вот и славно, – потер ладоши навсей, – успокойся и доедай. И откровенность за откровенность: я не обманываю, а недоговариваю. Наверняка гадаешь, отпустит ли, действительно ли свободна. Свободна: наиви наложницами не бывают. Может, ты вообще последняя светлая в мироздании.

– Но я враг, – напомнила всем известную истину. – Темное и светлое полярно.

– Милая, – Геральт откинулся на спинку стула, одарив взглядом «взрослого дяди», – неужели можно уничтожить единственный экземпляр? Да я никогда наиви не видел, ты для меня – как древний манускрипт, ценный и неповторимый. А все эти старые разногласия… Наши враги – ланги, а наиви мешали планам своими принципами. Заметь, не пытались уничтожить, не изводили, а просто путались под ногами. Видишь, насколько я откровенен? – подмигнул навсей и неожиданно встал.

Изумленно воззрела на него, а потом и вовсе невежливо открыла рот, когда Геральт поднял стул и выжидающе встал подле. Пришлось сесть, следом навсей снова занял свое место.

После завтрака отправилась одеваться. Геральт дал на сборы целых два часа. На замечание, что управлюсь гораздо быстрее, навсей скептически скривил губы: «Ну-ну!» Вскоре я осознала его правоту.

Горничная подала тончайшую батистовую короткую сорочку. Ее, как поняла, надлежало надевать под всякую одежду. Затем пришла очередь панталон. Плотно запахнув их и проверив, надежно ли затянуты завязки, подняла руки, чтобы служанка затянула корсет. Поверх него на этот раз надели не платье, а еще один корсет, только без косточек, похожий на лиф платья. Затем пришла очередь нижней юбки, подвязок и чулок. И, наконец, собственно, платье, на этот раз закрытое, плотное, цвета морской волны. За прошедшие дни успела привыкнуть к смещенному из-за «хвоста» центру тяжести и уже не заваливалась.

На ноги тоже надела не привычные туфельки, а нечто вроде легких полусапожек. Горничная объяснила, такие удобнее в поездках: при случае можно сесть в седло.