Читать книгу "Вдвоем против целого мира - Алла Полянская"

– Узнаем. – Соня хихикнула. – Когда я его несла, из-под обложки выпал конверт с негативами, и я поленилась запихнуть его обратно, надо было снова доставать альбом, а я торопилась. Так что – вот он, смотри, на зеркале торчит, под рамой. Я его туда сунула, чтоб не забыть тебе вернуть.

Влад взял в руки конверт и открыл его – в нем лежала аккуратно нарезанная старая пленка, по три-четыре кадра.

– Вот уж поистине – хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. – Влад засунул конверт в карман. – Днем напечатаем фотографии, у нас сохранилось оборудование.

– А реактивы и фотобумага? – Соня с сомнением покачала головой. – Нет, Владик, это надо отдать специалистам.

На крыльце послышались шаги, в гостиную ввалились трое охранников.

– Да, знатно пошуровали. – Самый высокий кивнул Соне. – Сейчас мы это сфотографируем, Софья Николаевна.

– Я книги на полки уже обратно расставил. – Влад машинально потрогал карман с конвертом. – А так ничего не трогал.

– Ну, это вы зря поторопились. – Охранник достал фотоаппарат. – Что-то пропало?

– По-моему, нет. – Соня решила не говорить охранникам правды. – Да здесь никогда и не было ничего ценного.

– Ага, кроме самого участка. – Молодой охранник в кепке набекрень заржал. – А так, ясен перец, ничего.

Старший группы зыркнул на него, и тот осекся.

– Вы уж простите его, Софья Николаевна, он у нас новенький. Что ж, я зафиксировал вторжение. Сейчас осмотрю замки. – Охранник передал фотоаппарат третьему коллеге, который все время молчал, рассматривая беспорядок в комнате. – Мой вам совет, Софья Николаевна, поменяйте ворота, чтоб запирались, и замки на входной двери.

– Как будто нельзя проникнуть со стороны реки. – Соня фыркнула. – Я знаю, что вы скажете – надо оборудовать участок камерами. Но пока здесь не было всех этих богатеев, ничего такого не требовалось, и…

– Они есть, и их никуда не денешь. – Охранник наклонился над замками. – И я думаю, если б не здешние дворцы, это место регулярно грабили бы всякие бродяги и отщепенцы, да и местные из Привольного тоже не отстали бы, как они это делают в других дачных кооперативах, чтоб вы знали. Время такое, люди совершенно тормоза потеряли, тащат все, что видят, а сюда им заказано, и они в курсе, что будет, если полезут. А замочки смените, Софья Николаевна, у кого-то есть ключи.

Охранники ушли, и Соня принялась наводить порядок. Но ей так хотелось спать, вот просто невмоготу. Глаза сами закрывались.

– Влад, ну ее в пень, эту уборку, давай потом. – Соня потерла кулаками глаза. – Я спать хочу зверски, никуда уборка не денется. Днем уберусь.

– Давай хоть спальню в порядок приведем, как ты там спать будешь.

Они принялись складывать вывороченную из ящиков мелочовку обратно, Соня принесла пакет для мусора.

– Заодно выброшу все, что уже не нужно. – Соня вздохнула. – Как-то раз я нашла в Интернете цикл американских фильмов под названием «В плену ненужных вещей». Ну, ты в курсе, что есть люди, которые собирают разный мусор, а потом он копится в их домах так, что в итоге им самим там не оказывается места. Они в этом мусоре ходы делают и так живут, выбросить не могут и не дают никому это сделать. У нас это называют «плюшкинизм», а там – болезненная страсть к накопительству. То есть человек – мало того, что тащит в дом всякое, он совершенно неспособен расстаться с этими вещами. Страсть к накопительству присуща очень многим, но такие формы она принимает нечасто. Я завела себе правило время от времени бить свое накопительство по рукам. Если какая-нибудь вещь не используется мной в течение года, я выбрасываю ее или отдаю тому, кому она нужна. Вот сейчас настал такой момент. Раз уж мне приходится среди ночи складывать все это обратно, кое-что отправится в мусор.

– У нас в Александровске в соседнем доме старуха жила. – Влад со смущением покосился на кучу нижнего белья, кем-то небрежно брошенного посреди ковра. – У нее была такая шиза. И к ней регулярно приезжали мусорщики и вывозили самосвалы всякой дряни. Самосвалы, в прямом смысле слова! А через полгода глядь – она снова натащила. Пока не померла бабка, соседи мучились.

– Там подход другой. – Соня сгребла белье и принялась складывать его обратно в ящик комода. – В США с человеком работают психологи, и постепенно он осознает, почему он это делает, и начинает себя контролировать. То есть человек понимает, что у него есть проблема, а это уже половина дела. Следующий шаг – осознание того, что все эти вещи рулят его жизнью. Многие просто офигевают, когда до них это доходит. В общем, будет интересно – посмотри. Все, можно спать. Нет, еще шкаф… я только немножечко прилягу. Просто устала.

– Я и сам устал.

– Так ложись, кровать большая. – Соня подвинулась. – Смотри, уже утро.

– Вижу.

Утро его не радовало, он тоже хотел спать. Окна Сониной спальни выходили на теневую сторону, и в первой половине дня в комнате царил прохладный полумрак. Соня улеглась поверх покрывала и свернулась калачиком. Влад немного подумал, но перспектива тащиться через весь участок до дома, а там объясняться с матерью, его не прельщала, и он прилег с другой стороны кровати. Сон навалился на него, он нырнул в ясную прохладную картинку. Вот день, когда его не взяли на реку, и мать притащила его домой, он вылез на крышу, собираясь сидеть там весь день. И две фигурки за озером, спускающиеся к реке – Анжелка в своем нарядном красном сарафанчике и Лиза – в неизменном синем платье с разбросанными ромашками. Они уходят, уходят все дальше, и Влад кричит, зовет их – но звука нет.

Дариуш и серебристая цепочка от медальона. Вот оно.

Влад проснулся, удерживая в памяти то, что ускользало от него многие годы.

– У Дариуша был Лизин медальон.

Влад повернулся к Соне – она спала, свернувшись калачиком, он хотел ее растолкать, но Соня спала так крепко, что ему стало жаль ее будить. Никуда теперь это воспоминание не денется, он вытащил его из сна в реальную жизнь. Он помнит, как сказал матери, что видел у Дариуша медальон Лизы, как тот подбрасывал его и ловил, и цепочка блестела. Мама испуганно цыкнула на него и заперла в доме, велев не болтать. Он это вспомнил через столько лет, и может быть, сон перестанет его преследовать. Но когда он видел у Дариуша медальон? Нет, не в тот день, когда Лиза пропала, тогда он был дома, может, на следующий.

Почему ему запретили говорить об этом? Почему мама так испугалась и заперла его? Ведь если у Дариуша оказался медальон Лизы, это значит, что он ее убил? Так почему мама запретила ему об этом говорить, да еще и заперла в доме, пока милиция шарила в окрестностях?

Потом они уехали в город, и он постепенно все забыл. Но какая-то часть его мозга хранила эти воспоминания.

Влад поднялся и вышел из спальни. Спать он не может, но что теперь делать? Спросить у матери? Видимо, придется это сделать, потому что лишь она может ответить на его вопрос.