Читать книгу "Шифр Джефферсона - Стив Берри"

– Но это объясняет, почему мы разговариваем в этот глухой час.

Он снова попытался.

– Вы нашли ключ к шифру?

– Он в нашем распоряжении.

Хейл не знал, верить или нет.

– Он мне нужен.

– Не сомневаюсь. Однако сейчас дать его тебе не могу. Признаюсь, я хотела взять Нокса в заложники, чтобы использовать как козырь на переговорах. Может, даже убить его и покончить с этим. Но твой квартирмейстер действовал быстро, и мы понесли потери. Вот цена, которую мои люди платят за свои оплошности.

Если б какой-то корсар или флибустьер относился к своей команде с таким бессердечным пренебрежением, его бы высадили на первый же необитаемый остров.

И она еще называет его пиратом.

– Имей в виду, – сказал он, – у меня есть то, что тебе очень нужно.

Он выступил против Стефани Нелл только потому, что Карбонель попросила его об этом. Если верить Андреа, Нелл наводила о ней справки, расследовала ее отношения с Содружеством или, конкретнее, с Хейлом. Остальные три капитана не знали о существовании Карбонель, во всяком случае, она убедила его в этом. Карбонель знала о встрече Стефани с уволенным агентом НРА, который остался верен бывшей начальнице. Стефани назначила ему встречу в штате Делавэр, и Нокс похитил ее там под покровом ночи, без свидетелей, быстро и ловко. Карбонель хотела, чтобы он подержал ее в изоляции несколько дней. Он отнесся к этому равнодушно. Сделал одолжение, только и всего. Но из-за того, что произошло в последние часы, обстоятельства изменились.

НРА перестало быть дружественной организацией.

– Как там твоя гостья? – спросила Карбонель.

– Чувствует себя уютно.

– Жаль.

– Чего ты от нее хочешь?

– У нее есть то, что мне нужно, и добровольно она это не отдаст.

– И ты решила, что я обменяю Нелл на Нокса?

– Попробовать стоило.

– Мне нужен ключ от шифра, – твердо сказал он. – Если ты не заинтересована, я могу заключить кое-какие соглашения со Стефани Нелл. Ей наверняка будет приятно узнать, почему я ее удерживаю. Похоже, она из тех, кто идет на сделки.

Молчание Карбонель подтвердило его подозрения. Она этого боялась.

– Хорошо, Квентин. Положение вещей изменилось. Давай посмотрим, о чем теперь нам с тобой удастся договориться.

* * *

Малоун свернул с шоссе и въехал на территорию Гарверовского института. Эдвин Дэвис сказал ему, что этот хорошо финансируемый мозговой центр занимается криптологией, справляется с самыми трудными задачами и имеет доступ к сложным шифровальным программам.

Времени на путь в сорок миль от округа Колумбия до мэрилендской глуши ушло немного больше, чем он рассчитывал. Шедший из Виргинии шторм смещался к северу. Листва с громким шелестом трепетала на ветру. Вход никто не охранял, не было видно охранников и на освещенных автостоянках. Деревья вдоль шоссе представляли собой надежный заслон. Дэвис объяснил, что отсутствие наружной охраны делает это место безликим. Из пяти не бросающихся в глаза одинаковых прямоугольников четыре представляли собой черные пятна в ночи, один был освещен. Дэниелс сказал, что там ждет доктор Гэри Воччо. НРА сообщило пароль, который даст ему доступ к секрету шифра.

Малоун въехал на стоянку, остановил машину, потом вылез в ночь, в которой не слышалось ничего, кроме дальнего грома.

Снова в деле. Казалось, этому не будет конца.

Неожиданно с дальней стороны одного из зданий вынеслась, визжа колесами, машина. С погашенными фарами и работающим во всю мощь мотором. Свернула вправо, пересекла осевую линию и помчалась по пустой стоянке.

Направляясь прямо на него.

Из окошка с пассажирской стороны высунулась рука.

С пистолетом.

Глава 27

Белый дом

Эдвин Дэвис повел Кассиопею на второй этаж резиденции, где находилась жилплощадь первого семейства. Надежное убежище, сказал Дэвис, охраняемое секретной службой. Возможно, единственное на свете место, где они по-настоящему могут быть самими собой. Кассиопея все еще пыталась дать оценку Дэвису. Наблюдала за ним, когда сотрудники приветствовали Дэниелса. Видела, что он держался в стороне. Скромно, но не подчеркнуто.

Они поднялись по лестнице и остановились в освещенном коридоре, тянущемся от одного конца здания до другого. По обе его стороны тянулись двери. Одну охраняла женщина, стоявшая у изысканно украшенной стены. Дэвис указал на комнату в другой стороне коридора. Они вошли внутрь, и он закрыл дверь. Светлые стены и простые шторы освещались золотистым светом ламп. На красочном ковре стоял замечательный письменный стол викторианской эпохи.

– Переговорная комната, – сказал Дэвис. – Большинство президентов использовали ее как личный кабинет. Когда ранили Джеймса Гарфилда, ее превратили в холодильник, установили несколько грубо сделанных кондиционеров, стараясь создать ему комфорт, пока он умирал.

Кассиопея видела, что он обеспокоен.

Странно.

– Испано-американская война окончилась здесь, когда президент Мак-Кинли подписал на этом столе мирный договор.

Она взглянула в упор на Дэвиса.

– Говорите, что должны.

Он кивнул.

– Мне сообщали о вашей прямоте.

– Вы слегка раздражены, и я здесь не на экскурсии.

– Вам нужно узнать кое-что.

Дэнни Дэниелс пробудился от крепкого сна и почувствовал запах дыма.

Темная спальня была полна едкого тумана, от которого он закашлялся. Он потряс Полин, разбудил ее и отбросил одеяло. Остатки сна развеялись, и он осознал самое худшее.

Дом горел.

Он услышал шум пламени, треск старых деревянных стен. Их спальня и спальня дочери находились на втором этаже.

– О господи, – произнесла Полин. – Мэри.

– Мэри, – позвал он в открытую дверь. – Мэри!

Второй этаж представлял собой море пламени, ведущая вниз лестница была в огне. Казалось, весь дом горел, кроме их спальни.

– Мэри! – закричал он. – Мэри, ответь.

Полин была уже рядом с ним и пронзительно звала их девятилетнюю дочь.

– Пойду за ней, – сказала она.

Он схватил ее за руку.

– Туда не пройти. Весь этаж сгорел.

– Я не хочу стоять здесь, пока она там.

Не хотел и он, но ему приходилось думать.

– Мэри! – пронзительно закричала Полин. – Ответь.

Жена находилась на грани истерики. Дым становился все гуще. Дэниелс бросился к окну, распахнул его. Часы на ночном столике показывали 3.15. Сирен не слышалось. Его ферма находилась в трех милях от города, на земле семейства, до ближайшего соседа было полмили.