Читать книгу "Две половинки - Татьяна Алюшина"

«Мой дом!» – первое, что подумал, почувствовал Степан.

Он осмотрел все бегло, не вдаваясь в подробности, не слушая пояснений Нади, потрясенный совпадением с этим преобразившимся домом, ощущая его своим. Он не приглядывался к мебели, цвету отделки, ко всякой столь важной ерунде – он впитывал атмосферу, дух этого дома сразу, с ходу, и уже знал, что согласится на все, чтобы здесь жить.

«Мой дом!» – никак не мог осмыслить, понять до конца своих ощущений Больших.

Надежда замолчала на полуслове, поняв, что он ее не слушает, присмотрелась к Степану внимательно и улыбнулась:

– Я знала, что тебе понравится. Я когда здесь все переделывала, думала о тебе, вспоминала все твои привычки, любимые цвета. Надеялась, что сделаю тебе сюрприз, мы приедем сюда только вдвоем и сможем все наладить, – столько горечи плескалось в ее голосе, но она сумела справиться с собой и преувеличенно бодро сказала: – Ты не волнуйся, здесь никто не жил после ремонта. Я ни разу не оставалась и не пользовалась здесь ничем. Новье, нетронутое!

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил он.

– Владей! – ответила бывшая жена, перестав улыбаться, и сунула ему в руку большую связку ключей. – А сейчас сосредоточься, и начнем все сначала! Я расскажу тебе, что, где и как работает, включается, открывается-закрывается. Пошли, Больших!

Через неделю они подписали все документы, закрепив на бумаге его, Степаново, единоличное владение загородным домом с участком.

И он заехал в СВОЙ ДОМ!

В загородную жизнь Степан вписался сразу, словно всегда жил в доме, на природе. Поменял кое-что на свой вкус, всякие мелочи, убрал кое-какой дизайнерский перебор – устраивался, обживался, они с домом притирались друг к другу, не торопясь, ласково, почти любовно.

Больших даже съездил на кладбище, в один из своих выходных, поддавшись неожиданному импульсу. Разыскал могилу Надеждиных дяди и тети, положил цветочки, поклонился им до земли, поговорил, поблагодарил за дом, обещал заботиться о нем, холить и лелеять. И стесняясь самого себя и своего необъяснимого порыва, торопливо ушел, поражаясь, чего его потянуло в такие сантименты.

Само собой, не все в саду цветочки, имелись и сложности. Как правильно заметил Юра – транспорт, вернее, дороги до Москвы.

Московское и ближайшего Подмосковья движение по дорогам нынче происходило под одним девизом «Как повезет!». Если сегодня не твой день, доедешь за два-три часа, если повезет – за полтора, если очень повезет – за час!

А если попадалово?..

От трех часов до бесконечности. Один его знакомый вез родственников из Шереметьево в Домодедово восемь часов! Восемь!

Согласовав и обсудив с начальством место своего нового проживания, Степан выработал стратегию и тактику для «экстренного вызова», то есть производственной необходимости в кратчайшие сроки оказаться в штабе. Все просто: сорок минут на электричке-экспрессе до Москвы и двенадцать минут на метро – на весь путь от двери своего дома до двери штаба – час, час десять.

Нормально!

Он сам, своими руками выложил на участке кирпичный круглый очаг для шашлыков и барбекю. Изучив массу специальной литературы на эту тему, побеседовав со специалистами, полазив по Интернету, и неспешно, в выходные, получая небывалое удовольствие, соорудил первоклассный очаг.

И наладился строить вокруг очага летнюю крытую веранду с большим столом для посиделок. Дело оказалось непростым и трудным в исполнении одному и имело неожиданно удачное завершение.

После одной из очень тяжелых экспедиций.

Тяжелой, как водится, физически, но в этот раз больше морально. Они долго ждали разрешения на вылет, больше суток после катастрофы сидели на аэродроме, смотрели на упакованный аппаратурой, готовый к взлету транспорт и тихо мрачнели. Что-то там не заладилось в переговорах на международном уровне с третьей страной, через которую проходил воздушный коридор для их самолета.

Каждый час этих суток, уходящий как в песок, измотал больше, чем сама работа, пониманием, что каждая минута – это чья-то жизнь там, к тому же ребята точно представляли, что застанут по прибытии.

Сбылось, а как же!

Пострадавшие умирали прямо на столе от шока, обезвоживания и истощения жизненных ресурсов организма, если еще доставали живых…

И Больших как руководитель, оценивая состояние своей команды, по прилете в приказном порядке пригласил всех к себе – благо лето, теплынь, раздолье и до реки близко!

Приехали все. С семьями, с женами-детьми, домашними пирогами, салатами и уже замаринованным мясом для шашлыка. Съездили на машинах на речку, вернулись, попарились в бане, замечательно посидели, попели песни под три гитары.

На следующий день с утречка мужики заинтересованно рассматривали приготовленные Больших стройматериалы. Так как по специфике своей профессиональной деятельности мужики все были непьющие, инициативы и энергии имели в избытке, то, не слушая отговоры Степана, дружно и с удовольствием взялись и за один световой день выстроили целиком всю веранду, «обкатав» новое строение тут же шашлыком и застольем.

Так и зажил Степан своим домом.

Разумеется, приезжали в гости родные и друзья, часто и с удовольствием, но не злоупотребляли.

Каким-то образом, не прямым текстом, но весьма доходчиво, Больших дал понять: этот дом – его пещера, его крепость, его территория, а не семейная дача для отдыха, проведения лета на природе и веселых выездов за город.

Я здесь живу!

А вот женщин к себе в дом он почему-то не приводил, за редким, единичным исключением.

С женским вопросом у Степана Больших всегда получалось легко и непринужденно, кроме того, что касалось бывшей жены, разумеется, но это, как говорится, совсем из другой житейской оперы.

Как Бендер, «в разговоре с дамами он предпочитал вдохновение», которое, спасибо Создателю, у Степана имелось.

Знакомился шутя, в основном случайно, не прикладывая усилий к поиску. Понравилась барышня – предпринимал шаги, но без напора, сразу считывая перспективу развития событий. Если дамой демонстрировалось жесткое и бескомпромиссное «нет», отваливал и забывал тут же, но, надо честно сказать, такое практически никогда не случалось. Как правило, зеленым проблесковым огнем горело: «Все может быть…»

Нормально, как у всех мужиков.

Впрочем, случались различные варианты, иногда анекдотические, когда молодые барышни принимали его за обеспеченного бизнесмена – это его необычайно смешило, к себе Степан относился с большой долей самоиронии, и понять, что такого узрела в нем девица указывающего на наличие больших денег, ему было трудно. Но – копытцем землю роем, щеки алеют, головка вскинута – охота началась!

С такими Больших дело не имел – неинтересно, и на предложение, высказанное почему-то всегда подчеркнуто томным голосом, с многозначительным растягиванием слов: «Поехали к тебе!» – по-рабочекрестьянски рубил правду-матку: