Читать книгу "Ведьма полесская - Виталий Кулик"

Прохор уже представлял, какое произведёт впечатление, прибыв в панский дом поздней ночью. Его наверняка сочтут удалым храбрецом лишь только за то, что отважился идти в одиночку по незнакомым лесным дорогам в такой час. И молва о его смелости облетит село. Местные жители с многократно возросшим интересом будут искать повод, чтобы познакомиться со смельчаком и посмотреть, каков он из себя.

Находясь возле людского жилища, героические мечты на время вытеснили из воображения Прохора все волнения и страхи. Проходя мимо угрюмо темнеющей избы, ночной путник подумал, что неплохо было бы воды попить. Но время позднее и тревожить хозяев по пустякам он не решился, а то и в самом деле ещё собак натравят.

И тут вдруг Прохору почудилось какое-то всхлипывание. Остановившись и пристально оглядевшись, он с удивлением заметил на лавке под тенистым кустом черёмухи силуэт человека. Черёмуха только набирала цвет, но молодая листва уже надёжно укрывала лавку от лунного света. Прохор подошёл ближе и не поверил своим глазам: перед ним сидела, судя по всему, молодая женщина, с несчастным видом низко опустив голову. Её плечи вздрагивали; закрыв лицо руками, она тихо плакала. Но вот женщина опустила руки, поправила расшитый затейливым орнаментом фартук и тяжело вздохнула.

Замерев, Прохор наблюдал за странной незнакомкой, видимо, обитательницей этого хутора. И он был поражён не только необычностью представшей перед ним картины. Даже ночной сумрак не мог скрыть привлекательных и благородных черт лица незнакомки!

— Вот те на! И кто же это тут слезы проливает в такой час? — крайне удивился Прохор, решив обозваться.

Молодица, занятая своим горем, только сейчас заметила стоящего рядом человека. Испуганно икнув, она враз перестала всхлипывать и уставилась на Прохора глазами полными страха. Парень понял, что если её сейчас не успокоить, то крик ужаса будет слышен далеко за пределами хутора.

— Да не пугайся ты. Путник я. Иду до пана Хилькевича. А ты-то чего плачешь тут? Из дому что ль выгнали? Наверное, провинилась сильно или с гулянок поздно возвратилась? — насколько можно спокойно начал говорить Прохор всё, что шло на ум. Он специально в двух словах сообщил о себе и озадачил вопросами незнакомку, не давая ей опомниться и разразиться криком. Он также внимательно глянул на темнеющие проёмы окон ладно срубленной бревенчатой хаты. Судя по всему, жили здесь отнюдь не бедняки. «Да-а, что уж про чужих говорить, коль своих из хаты гонят!» — неприязненно подумал Прохор.

Услышав разговор, громче залаяла собака, до этого лишь иногда лениво подававшая голос. Где-то в хлеве что-то стукнуло, видимо, потревоженные домашние животные.

— Тише, всполошишь сейчас хозяев — с вилами выскочат, — испуганно зашептала молодица.

Видя перед собой обыкновенного человека, она немного успокоилась, но всё равно не сводила с Прохора тревожного взгляда. И только Прохор пошевелился, как тут же молодица испуганно сжалась.

— Не подходи — кричать буду, — на всякий случай предупредила она.

— Ладно, кричи, — спокойно сказал Прохор, — только шёпотом.

Молодица шутку поняла и чуть улыбнулась.

— Ага, тут попробуй закричи — ещё хуже будет.

— Не понял! Так ты что, не с этого хутора? — удивился Прохор.

— Сидела б я тут… — опять всхлипнула женщина.

— Ну и откуда ж ты тогда тут взялась?

— Оттуда, откуда и ты. Думала, дойду домой до темноты, да ногу вот подвернула. И спозднилась. На дворе темно уж стало… Страшно… Попросилась переждать на хуторе до рассвета, чтоб в сенцы хоть пустили — и слушать даже не стали. Сижу вот да от страху и обиды реву. Я что объем их иль обкраду? Совсем у людей жалости нет.

— А может, боятся чего хуторяне? — Прохор специально задал такой вопрос, переводя разговор на интересующую его тему. Ему хотелось подробнее узнать, что происходит в этом крае, почему отовсюду слышатся предостережения. И кто как не кто-либо из местных может более правдиво всё объяснить?

Незнакомка задержала изучающий взгляд на Прохоре и тихо произнесла:

— Так тут все запуганные. Ты, наверное, нездешний, коль ничего не знаешь?

— Ага. Я впервой в ваших местах. Но байку о какой-то ведьме уже успел услышать.

— Не байка это…

— Понятно… Ну а ты кто тогда будешь? Я сначала подумал, что ты с этого хутора, — поинтересовался Прохор и тут же вспомнил разговор часовой давности. — А, значит, это о тебе мне на том хуторе говорили. … Ну, тогда, как я понял, нам по пути. Ты ж, наверное, тоже в Черемшицы добираешься?

— Ага, — робко кивнула незнакомка.

Вот это удача! Вдвоём идти гораздо веселее. И Прохор с радостью предложил:

— Ну, тогда пошли вместе.

Молодая женщина всё ещё сидела в тени, но было заметно, как ей трудно решиться. Её испуганный взгляд словно искал подтверждения благонадёжности неизвестно откуда свалившегося попутчика. Но даже вдвоём она будет дрожать от страха перед Химой, которой, по её мнению, приписывают всяких козней больше, чем есть на самом деле. Возможность до утра корчиться от ночного холода на неприветливом хуторе тоже пугала. После долгих колебаний незнакомка неуверенно произнесла:

— Пошли…

— Ну, вот и добре. Да не бойся ты, не съем, — рассмеялся Прохор, видя сомнения молодицы. — А по дороге расскажешь подробнее, кто вас тут так запугал.

— Ну, уж нет! Нашёл мне, о чём говорить.

Молодица тяжко вздохнула и, поправив на голове хустку[21], вышла на лунный свет. У Прохора невольно аж дух захватило. Перед собой он видел не молодицу, а совсем ещё юную девушку.

— Пошли. Чего замер? — девушка виновато улыбнулась и добавила: — Только я быстро идти не смогу. Не бросишь меня в лесу?

Прохор ничего не ответил. Раскрыв рот, он зачарованно смотрел на молоденькую незнакомку. Внешний вид девушки говорил, что она из семьи довольно зажиточного крестьянина. Добротно скроенный гарсет[22]из недешевого сукна ладно сидел на девичьих плечах. Искусно отделанный вышивным орнаментом, он был надет поверх тонкой белоснежной рубахи с архаической вышивкой старинным орнаментом по вороту и рукавам. Длинная юбка-андарак[23], сильно стянутая в талии домотканым пояском, выгодно подчёркивала стройный стан. На волнующе-высокой груди девушки в такт с дыханием поблескивали стеклянные бусы, яркими искорками отражая в себе лунный свет. На голове, правда, повязан, как показалось Прохору, простой платок, но это придавало девушке совсем уж милый вид. Несмотря на юность, природа щедро наделила незнакомку крутыми и пышными бёдрами, соблазнительные формы которых не могли скрыть ни сумрак, ни затейливо расшитый андарак с фартуком. Перед Прохором стояла даже не девушка из семьи зажиточного крестьянина, а самая настоящая панночка. И Прохор, заглядевшись на незнакомку, некоторое время стоял, как зачарованный.