Читать книгу "Чужие интриги - Сандра Браун"

– Я могла бы помочь ей подняться, доктор Аллан, если ей захочется встать. Думаю, ей было бы полезно немножко пройтись. Не слишком ли мы увлекаемся седативными препаратами?

– Благодарю, вы очень любезны, миссис Гэстон, – отрезал доктор тоном, до странности не вязавшимся с его словами, – но позвольте мне судить, что будет лучше для моей пациентки. Просто выполняйте мои распоряжения так же неукоснительно, как если бы они исходили от самого президента. В сущности, так оно и есть. Я знаю, что делаю. Вы меня поняли?

– Да, доктор Аллан. Разумеется.

Ванесса, хоть и лежала с закрытыми глазами, однако услышала большую часть разговора. Но смысл некоторых фраз по-прежнему оставался для нее неясным. Например, почему она не может встать с постели, если захочет?

Где Дэвид?

Где ее отец?

И где, черт возьми, она сама?

Может, в аду?

Впрочем, какие тут могут быть сомнения? Все верно, это настоящий ад.

* * *

– Где?!

– В Вайоминге.

– Какого черта!

Сообщив президенту скверную новость, Спенсер умолк и дальше уже молча шествовал за Мерритом, стараясь не отставать от него ни на шаг. Последовавший вслед за заявлением Спенсера взрыв ругательств разнообразием, красочностью и сочностью выражений потряс бы кого угодно. Словарный запас президент унаследовал от отца, работавшего овчаром на ферме в Билокси.

О своих корнях он впервые рассказал во время предвыборной кампании, которую вел за кресло в Конгрессе. К тому времени, как Меррит выставил свою кандидатуру на президентских выборах, избиратели уже знали, что родился он отнюдь не с серебряной ложкой во рту. Мать Меррита работала на кухне в обычной муниципальной школе, и семья едва сводила концы с концами. Своего дома у них никогда не было. Детство Дэвида Меррита прошло на стоянке трейлеров, один из которых арендовал его отец.

Другой бы, наверное, стыдился столь убогого происхождения. Но только не Меррит. Напротив, команда, занимавшаяся его предвыборной кампанией, трубила об этом повсюду, сделав своего кандидата живым воплощением американской мечты, эдаким Авраамом Линкольном двадцать первого века. И они были не так уж далеки от истины, потому что мало кто мог представить, сколько трудностей пришлось преодолеть Дэвиду, чтобы занять один из наивысших в мире постов. Конечно, не без помощи сенатора Амбрюстера. Но именно острый ум и невероятное упорство выделили Меррита из толпы и привлекли внимание могущественного сенатора.

О бедности, в которой прошло детство Меррита, в стране не знали только младенцы. Но о том, насколько отвратительной эта бедность была в действительности, не ведала ни одна живая душа – как, впрочем, и о том, что родители Меррита были алкоголиками. Ему пришлось самому заботиться о себе задолго до того, как они окончательно спились. В первый и единственный раз Дэвид позволил себе выпить в тот день, когда хоронил отца – освободившись наконец от людей, которых он презирал и ненавидел, будущий президент тогда напился в стельку.

Спенсер незаметно покосился на умолкшего президента. Его вспышки ярости обычно были недолгими – он легко выходил из себя, но в то же время быстро брал себя в руки. Вот и сейчас он успокоился – только сделал подряд несколько глубоких вдохов. Не случайно Спенсер выбрал это время, чтобы обрушить на него скверную новость – сведения касались его личной жизни и уже поэтому требовали строгой конфиденциальности. А на дорожке, где они с президентом обычно бегали трусцой, их не смогли бы услышать даже агенты службы безопасности, к тому времени уже отставшие на несколько ярдов. Они уже давно поняли, что надоедать президенту, когда тот беседует со Спенсом, лучше не стоит. То, о чем беседовали эти двое, не было предназначено для посторонних ушей.

– Откуда тебе известно, что Барри Тревис отправилась в Вайоминг? – пропыхтел президент.

– Ее уже несколько дней нет в городе. Пса она временно поместила в приют.

– Я спрашивал не об этом, – рявкнул президент. – Мне интересно знать, с чего ты взял, что она поехала именно в Вайоминг?

Спенсер словно не заметил, что его грубо одернули. Он привык считать слабостью всякое проявление чувств, даже если речь шла о президенте. О президенте в первую очередь.

– Я поговорил с ее боссом, пока вы были в Калифорнии. – Он коротко пересказал Мерриту беседу с Хови. – Парень – настоящий придурок. Не думаю, что ему известно, куда отправилась Тревис, тем более что федералы его допрашивали, и он слово в слово повторил им то же самое, что рассказал мне. Парни говорили, что этот Фрипп от страха чуть не обделался. Если бы ему было хоть что-то известно, он бы выложил все, как на духу.

– Ее дом, надеюсь, обыскали?

– Официально, естественно, нет, – ответил Спенсер. – У нас нет ни ордера, ни одной сколько-нибудь основательной причины его получить.

– А неофициально?

– А неофициально, конечно, обыскали – я послал туда одного из лучших специалистов, – с ледяной усмешкой бросил Спенс. – Он уверен, что девчонка постаралась замести следы. Ему не удалось обнаружить ничего, что указывало бы, куда и зачем она отправилась – ни записки, ни билетов, ни счета, вообще ничего. Отыскал только парочку библиотечных книг – все на тему психических отклонений и СВДС.

Меррит потер ладонью лоб.

– Выходит, она так и не бросила это дело.

– Я тоже так решил. Мы обнаружили ее машину на парковке перед зданием аэропорта, после чего проверили списки пассажиров за последние пару дней. Имени Барри Тревис там нет. Видимо, она воспользовалась фальшивыми документами и расплачивалась наличными, потому что оплата по ее кредитке не производилась уже давно.

Президент внезапно остановился. Спенсер последовал его примеру. Агенты службы безопасности тоже, но при этом оба старались держаться на почтительном расстоянии.

– Просто паранойя, – пробормотал Меррит.

– Согласен. Не обнаружив ее имени в списках пассажиров, мы расспросили агентов по продаже, пока не нашли того, кто продал ей билет. Так вот, Тревис предъявила чужое водительское удостоверение и взяла билет до Джексон-Хоула. Расплатилась наличными. Служащая аэропорта узнала ее по фото.

– Она решила встретиться с Греем.

– Она решила встретиться с Греем, – эхом повторил Спенс. Лицо его стало таким же мрачным, как у президента. – Других предположений у меня нет.

Меррит задумчиво уставился вдаль.

– Он терпеть не может журналюг. Не думаю, что он согласится с ней поговорить.

– Хотите рискнуть?

– Проклятье! – Меррит смахнул повисшую на кончике носа каплю пота. – А если уже слишком поздно? Вдруг она уже успела поговорить с Греем, и он ей все рассказал?

– Тогда у нас проблема, – пробормотал Спенс. – А мы не можем позволить себе такой роскоши, ведь на следующий год президентские выборы.