Читать книгу "Такой же предатель, как мы - Джон Ле Карре"

— Разве что догадывался. Эта штучка была завернута в ткань, а поверх нее — в полиэтилен. Вы же видели. Я решил, что там аудиокассета из какого-то микродиктофона. По крайней мере, так казалось на ощупь.

Гектора это не убедило.

— То есть вы не попытались развернуть пакетик.

— Нет, конечно. Он же был адресован вам. Я всего лишь попрочнее приклеил его под обложку документа.

Медленно перелистывая страницы, Гектор рассеянно кивнул.

— Дима держал кассету на себе, поближе к телу, — продолжал Перри, видимо надеясь прервать затянувшееся молчание. — Я сразу вспомнил о Колыме. Они, должно быть, привыкли такое проделывать. Прятать письма и так далее. Пакетик насквозь промок от пота, пришлось вытирать его полотенцем, когда я вернулся в номер.

— И вы его не открыли?

— Я же сказал. С чего бы вдруг? У меня нет привычки читать чужие письма. Или прослушивать чужие кассеты.

— Даже перед таможней в Гатвике?

— Разумеется.

— Но вы все-таки пощупали посылку.

— Да. Вы же слышали. На что это вы намекаете? Получив пакетик, я его ощупал. Через полиэтилен и ткань.

— И что вы сделали дальше?

— Убрал в безопасное место.

— В безопасное место, ага. Это куда же?

— В сумку с туалетными принадлежностями. Когда я вернулся в номер, то сразу пошел в ванную и спрятал кассету.

— Рядом с зубной щеткой, если быть точным.

— Верно.

Снова пауза. Показалась ли она им такой же долгой? Перри подозревал, что нет.

— Почему? — наконец спросил Гектор.

— Что — «почему»?

— Почему именно в туалетные принадлежности?

— Подумал, что там удобнее всего.

— Чтобы пройти таможню в Гатвике?

— Да.

— Вы решили, что именно туда и полагается прятать кассеты?

— Я подумал, что… — Перри пожал плечами.

— Что там она затеряется и не привлечет внимания?

— Наверное.

— Гейл знала?

— Что? Конечно нет. Нет.

— Я так и думал. Запись сделана на русском или на английском?

— Господи, да откуда мне знать? Я же ее не слушал.

— Дима не говорил вам, на каком она языке?

— Его комментарии я пересказал вам дословно. Ваше здоровье.

Он допил свой слабенький виски и со стуком поставил стакан на стол, прозрачно намекая на окончание беседы. Но Гектор никуда не торопился. Скорее, наоборот. Он перевернул страницу. Потом пролистал вперед.

— Так все-таки — зачем? — настойчиво поинтересовался он.

— Что — «зачем»?

— Зачем все это делать? Украдкой тащить сомнительную посылку от русского уголовника через британскую таможню. Почему бы не бросить кассету в Карибское море и не позабыть о случившемся?

— По-моему, ответ очевиден.

— Да — для меня. Но сомневаюсь, что он был столь же очевиден для вас. Почему вы за это взялись?

Перри задумался, но так и не смог ответить.

— Может быть, потому что кассета уже была у вас на руках? — намекнул Гектор. — Как говорят альпинисты — если перед тобой гора, надо на нее лезть.

— Говорят, да.

— На самом деле — чушь собачья. Альпинисты лезут на гору, потому что именно за этим они и пришли. Гора ни в чем не виновата. Виноваты люди. Согласны?

— Может быть.

— Люди стремятся на вершину. А горе плевать на них сто раз.

— Пожалуй, но… — Перри натянуто усмехнулся.

— Дима как-то оговаривал ваше личное участие в переговорах, если они и впрямь наметятся? — спросил Гектор после бесконечной паузы.

— До некоторой степени.

— До какой?

— Он хотел, чтобы я там присутствовал.

— Зачем?

— Я должен проследить, чтобы играли честно.

— Кто играл честно?!

— Боюсь, что вы, — неохотно сказал Перри. — Дима хочет, чтобы я заставил вас сдержать слово. Он изрядно недолюбливает аппаратчиков, как вы, вероятно, заметили. Он готов восхищаться вами, потому что вы — английские джентльмены, но он вам не доверяет, потому что вы — представители властей.

— Вы с ним согласны? — Гектор посмотрел на Перри своими огромными серыми глазами. — Тоже считаете нас аппаратчиками?

— Наверное.

Гектор повернулся к Люку, который по-прежнему сидел рядом:

— Старина, по-моему, у тебя назначена встреча. Не смеем тебя задерживать.

— Конечно, — сказал тот и, коротко улыбнувшись Перри на прощание, послушно покинул комнату.

Виски был шотландский, с острова Скай. Гектор плеснул понемножку в два стакана и предложил Перри самому долить себе воды.

— Итак. Настало время трудных вопросов. Готовы?

А у него был выбор?

— Мы обнаружили некоторое противоречие. Гигантских размеров.

— Понятия не имею…

— Зато я имею. Вы кое о чем умолчали в своем замечательном сочинении и старательно опускали этот момент в устном пересказе, безукоризненном в других отношениях. Сами скажете — или предоставите мне?

Перри, явно смущенный, пожал плечами:

— Давайте вы.

— Охотно. В обоих случаях вы не упомянули о главном условии своего договора с Димой, хотя об этом идет речь на кассете, которую вы столь хитроумно протащили через гатвикскую таможню в сумке с туалетными принадлежностями. Дима настаивает — и отнюдь не вскользь, как вы утверждаете, а категорически, — чтобы вы, Перри, присутствовали на всех переговорах и чтобы означенные переговоры велись по-английски ради вашего удобства. Настаивает на этом и Тамара, что, подозреваю, еще важнее, хоть со стороны и не скажешь. Дима, случайно, не упомянул о таком условии в процессе своей хаотичной исповеди?

— Упомянул.

— Но вы сочли нужным о нем умолчать.

— Да.

— Уж не потому ли, что Дима и Тамара настаивают на участии не только «профессора Мейкписа», но и некоей леди, которую они почтительно называют «мадам Гейл Перкинс»?

— Нет, — твердо сказал Перри.

— Нет? Что — «нет»? Вы отрицаете, что единолично приняли решение обойти этот пункт в своих письменных и устных показаниях?

Слова Перри прозвучали столь энергично и четко, что стало ясно: он отрепетировал их заранее. Однако прежде чем ответить, он закрыл глаза. Чтобы посовещаться с внутренним голосом?..

— Я это сделаю ради Димы. Даже ради вас. Но только один — или все отменяется.