Читать книгу "Женщины непреклонного возраста - Александр Цыпкин"

– Имя я случайно забыл, честное слово.

– А что с Ксеней? – Как я уже сказал, я недавно расстался со своей девушкой. Мы встречались несколько лет и часто бывали в гостях, в том числе у Лидии Львовны.

– Ну, если честно, она меня бросила.

– Жаль, хорошая девушка, хотя я понимала, что все этим кончится.

– Почему? – Ксеню я любил и разрыв переживал достаточно тяжело.

– Понимаешь, ей не очень важны хорошие и даже уникальные качества, составляющие основу твоей личности, а принимать твои недостатки, которые являются обратной стороной этих качеств, – она не готова.

Честно скажу, я тогда не понял, о чем она говорит, и потом еще долго пытался изменить в людях какие-то черты характера, не сознавая, что именно они являются неотъемлемым приданым к восхищавшим меня добродетелям.

Вдруг по лицу Лидии Львовны пробежала тревога:

– Сашенька, ты только с Сеней продолжай дружить, он хороший парень, добрый, но нет в нем ярости, а она должна быть у мужчины, хотя бы иногда. Я очень за него волнуюсь. Присмотришь за ним? У тебя все в жизни получится, а у него нет, пусть хоть друзья достойные рядом будут. Обещаешь?

Я впервые видел какую-то беспомощность во взгляде этой сильнейшей из всех знакомых мне женщин. Самая большая плата за счастье любить кого-то – это неизбежная боль от бессилия помочь. Рано или поздно это обязательно случается.

Катя вернулась из ванной комнаты, мы выпили крепко заваренного чая, поговорили о чем-то и ушли.

Через неделю Лидия Львовна умерла во сне. Сеня так и не успел к ней заехать, потому что мы опять куда-то умотали на выходные.

Месяца через два мы поехали с ним в Москву. «Красная стрела», купе, целое приключение для двух оболтусов. В нашу келью заглянул буфетчик, и я попросил к водке, припасенной заранее, томатного сока.

Открыл, налил полный стакан и взглянул на Сеню. Он смотрел на мой сок и плакал. Ну, точнее, слезы остановились прямо на краю глаз и вот-вот должны были «прорвать плотину».

– Сенька, что случилось?

– Бабушка. Она всегда просила покупать ей томатный сок.

Сеня отвернулся, потому что мальчики не плачут при мальчиках. Через несколько минут, когда он вновь посмотрел на меня, это уже был другой Сеня. Совсем другой. Старее и старше. Светлый, но уже не такой яркий. Его лицо было похоже на песок, который только что окатила волна. Бабушка ушла, и он, наконец, в это поверил, как и в то, что больше никто и никогда не будет любить его так.

Тогда я понял, что, когда умирает близкий человек, мы в одну секунду испытываем боль, равную всему теплу, какое получили от него за бесчисленные мгновения жизни рядом.

Некие космические весы выравниваются. И Бог, и физики спокойны.

Приложение, или Bonus Track
Волга-волга. Римейк 2009
Записки неожиданного путешественника

Волга

Путешествие проходило по «великой русской реке» (с этим словосочетанием я просыпался и вставал двенадцать дней…). Сразу хочу сказать – Волги больше нет (по крайней мере до Казани). Есть сеть соединенных между собою искусственных озер, появившихся по воле КПСС. А в тех местах, где Волгу не тронули, она весьма узкая и совершенно «не великая» река, хотя и действительно живописная. Уже Невы даже. А вот эти озера… На самом деле это водохранилища, созданные путем перекрытия течения Волги и затопления всего, куда вода могла затечь, пока ее снова не пускали в обычное русло. Во время затопления под водой оказались… нет, не леса и болота, – села и города! Плывешь так по Рыбинскому водохранилищу, восход встречаешь, ощущаешь, наконец, близость к природе и вдруг видишь, из воды – колокольня. Сначала не веришь глазам – вокруг же вода, а потом понимаешь – под тобой город, и холод такой сквозь тело проходит. А ведь там под килем люди жили и умирали. Веками.

Руссо туристо

Понедельник, семейная пара предъявляет претензии руководителю круиза:

– Что за безобразие?! Ни слова о том, где мы плывем! У вас что, зря громкоговорители по всей палубе? Могли бы что-нибудь рассказать.

Среда. Та же семейная пара тому же руководителю, которая теперь регулярно по корабельному вещанию рассказывает о проплываемых нами городах и весях:

– Вы о чем думаете?! Мы что, в университете на лекции?! Что вы на весь пароход свою экскурсию долдоните? Может, мы просто хотим на Волгу посмотреть, а вы утром и вечером: «Посмотрите направо, посмотрите налево».

Из высказываний руководителя круиза (кстати, милейшая женщина и настоящий профессионал)

Ее слова всегда звучали вовремя, и я периодически буду к ним возвращаться:

«Убедительная просьба, сходя на берег, сдавать ключ от номера и потом, возвращаясь на борт, сразу забирать. Поймите, у нас все просто: есть ключ – есть человек, нет ключа – нет человека».

Канал

Чтобы доплыть до Волги, теплоход шел по каналу имени Москвы. Одна из известных строек 30-х годов прошлого века, на которых активно применялся рабский труд. Слово зэк (ЗК), насколько я понял, появилось именно тогда. Если я верно услышал, то ЗК – это аббревиатура от слов «заключенный канала». Канал отстроили в рекордные сроки, и это не просто слова. Объем работы действительно был огромен, равно как и страдания людские. Вот что сказал экскурсовод: «Ни в коем случае не хочу оправдывать Сталина, но в его действиях по крайней мере был некий (хотя и бесчеловечный) рационализм. Все, что построено трудом рабов, до сих пор составляет основу экономики РФ. Правда, непонятно, зачем нужно было гробить собственное образованное население. Почему нельзя было завоевать этих рабов, как делали все приходящие на память империи. Но вопрос не в этом. В 1703-м в дельте Невы началась стройка не менее объемная, чем сталинские, и точно такая же по принципу. Сотни тысяч дешевых рабов из собственного населения. Вот только рационализма в ней было значительно меньше. Зачем было строить город на болоте и оставлять в нем этих рабов, если всего лишь в нескольких километрах выше по течению (там, где сейчас Большеохтинский мост) разумные шведы за 500 лет до Петра строили город на высоком берегу».

Ребенок в библиотеке теплохода

«Саша, давайте я Вам скажу, что лучше прочесть, тут есть полка – на ней книги, как у нас дома. У нас вообще дома только эти книги. Мама их так любит, а мама только хорошие книжки читает. Пойдемте, покажу». Ребенок привел меня к стеллажу, аккуратно заставленному произведениями Дарьи Донцовой…

Отечественный производитель

Казанский экскурсовод убеждал всю группу, что не купить вершину татарского народного промысла – вышитую тюбетейку – это преступление перед всем татарским народом. Я купил сразу три, с умилением представляя, что мои деньги пойдут на оплату труда местных бабушек. Вечером я, матерясь, отрезал от каждой из них крепко пришитую бирку «Made in China».