Читать книгу "Хроники Дождевых чащоб. Книга 3. Город драконов - Робин Хобб"

Будь они прокляты! Конечно, они именно так и сделали. Теперь все стало понятно. И то, почему Седрик настаивал, чтобы Элис позволили отправиться в это никчемное путешествие в Дождевые чащобы. И его глупая ссора с Гестом, которая послужила причиной приказа, отправившего секретаря с ней. Ну, конечно! Он в ярости скрипнул зубами. Они вступили в сговор против него, одурачили его в его собственном доме, использовав для этого его собственные деньги. Ну что ж: они убедятся в том, что с ним шутить нельзя. Он их отыщет и отыграется на них, оставит их без гроша и опозорит!

Он тяжело дышал, сердце у него бешено колотилось. Он заставил себя неподвижно постоять, глубоко дыша и успокаиваясь, после чего потратил несколько секунд на то, чтобы одернуть камзол и поправить воротник и манжеты. Он понятия не имел, что за калсидиец ожидает его в гостиной, но, возможно, этот человек окажется слабым звеном в том заговоре, который составил против него Седрик. И если это так, то Гест намерен вытащить из незнакомца как можно больше сведений. А потом он прикажет Чеду вытолкать его из дома.

Спокойный и сдержанный – по крайней мере, внешне, – он вошел в гостиную с пресно-вежливой улыбкой на губах. Ожидающий его калсидиец оказался молодым и мускулистым. На нем был парчовый жилет поверх просторной белой рубашки. Его широкие штаны были из простеганного шелка, короткие сапожки – из блестящей черной кожи. Клинок у него на поясе не был ни мечом, ни кинжалом, а каким-то изогнутым и мерзким гибридом того и другого. Рукоять была черная, обмотанная кожей. Не декоративная, а очень удобная. На полу рядом с ним лежала сумка с гербом герцога Калсиды. Мужчина оторвался от копания в ящиках письменного стола Геста. Его коротко подстриженные темные волосы и аккуратная бородка не закрывали алого шрама, который шел от уголка его левого глаза по всей щеке, губам и подбородку. Рана казалась недавней, а губы зажили плохо. Края шрама расходились, так что при разговоре слова получались невнятными.

– Где обещанный товар? У тебя больше не будет возможности просто его предоставить. Каждый день промедления будет тебе дорого стоить.

Возмущение Геста при виде копания в его бумагах резко превратилось в страх: рука мужчины легла на рукоять его странного оружия. Несколько долгих секунд ни он, ни Гест ничего не говорили. А когда к Гесту вернулся дар речи, его слова прозвучали совершенно неубедительно:

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Убирайтесь из моего дома, иначе я вызову городскую стражу!

Мужчина смотрел на него, и его серые глаза были бесстрастно-внимательными. В них не было ни страха, ни гнева. Только оценка. Это было неуютно.

– Убирайтесь!

Калсидиец резко отвернулся от стола с его разворошенным содержимым. Когда пришелец двинулся мимо Геста, тот презрительно указал рукой на дверь, оставшуюся приоткрытой. Одним быстрым и плавным движением незнакомец левой рукой схватил Геста за запястье, а правой обнажил клинок и взрезал пойманную руку, оставив длинную неглубокую рану вдоль всей ладони и до кончика указательного пальца. После этого он выпустил запястье и отпрыгнул назад.

Из длинного разреза хлынула кровь, боль была невероятно острой. Гест согнулся над рукой, взревев от боли, а калсидиец отошел к окну и спокойно вытер клинок о занавеску. Он заговорил, чуть повернув голову и нисколько не заботясь о том, что может предпринять Гест.

– Маленькое напоминание, чтобы ты не лгал. Второе напоминание, чтобы ты не задерживался с обещанным товаром, будет гораздо более суровым. Больше похожим на то напоминание, которое сделал мне меченосец герцога, когда я вынужден был доложить, что давно не получал вестей ни от Бегасти Кореда, ни от Седрика из Удачного.

Гест крепко пережал запястье, пытаясь подавить жгучую боль, разливавшуюся по всей его руке. Кровь лилась из его ладони и капала с пальцев на дорогие ковры, которыми был застелен пол кабинета. Он судорожно втянул в себя воздух.

– Чед! – крикнул он. – Чед! Мне нужна помощь! Чед!

Дверь начала открываться, но одним кошачьим прыжком калсидиец подскочил к ней и не дал распахнуться. Он перекрыл своим телом вход.

– Чай и печенье! Какая забота. Я все возьму. И позаботься, чтобы нам не мешали. Мы с твоим хозяином обсуждаем крайне конфиденциальный вопрос.

– Сударь?

Раздраженный голос управляющего разъярил Геста.

– Спаси меня! – крикнул он.

Калсидиец мгновенно развернулся, держа обеими руками поднос с чайными принадлежностями. Не пролив ни капли, он поставил эту ношу на пол у своих ног, а потом резко развернулся, закрывая дверь и опуская задвижку.

– Сударь, с вами все в порядке?

Недоумевающий вопрос Чеда едва пробился сквозь массивные створки.

– Нет! Он безумец, зови на помощь!

– Сударь?

Не успел Гест снова вдохнуть, как калсидиец уже оказался рядом с ним. На этот раз обнаженный кинжал оказался у его горла. Калсидиец улыбнулся, заставив шрам растянуться. Кровь выступила из его нижней губы: рана оказалась очень недавней. Он произнес негромко и совершенно спокойно:

– Скажи своему рабу, что с тобой все в порядке, что нам нужна тишина и что ему надо уйти. Скажи немедленно.

Кинжал шевельнулся – и у Геста внезапно обвис воротник. Боль от рассеченной кожи и теплую струйку крови он ощутил мгновением позже.

Гест судорожно втянул в себя воздух, собираясь заорать. Мужчина внезапно ударил его – отвесил пощечину открытой ладонью.

Ручка двери задергалась.

– Сударь! Мне привести помощь, сударь?

Калсидиец улыбался, а его кинжал чертил какой-то узор перед самыми глазами Геста. Это человек был дьявольски быстр!

– Нет! – крикнул Гест, как только кинжал кольнул его в кончик носа. А потом, когда острие снова уперлось в основание его шеи, уже громче: – НЕТ!!! Чед, нет! Ты не так меня понял! Оставь нас! Не мешай! Оставь нас!

Ручка двери прекратила резкие подергивания.

– Сударь? Вы уверены, сударь?

– Оставь нас! – проорал Гест: лезвие кинжала прочертило линию вверх по его шее. – Уходи!

– Как пожелаете, сударь.

А потом – тишина. Однако кончик кинжала по-прежнему оставался у Геста под подбородком, заставляя его приподниматься на цыпочки, кисть по-прежнему горела и пульсировала болью, а кровь капала с пальцев. Целая вечность такой неподвижной муки, а потом калсидиец вдруг резко отвел свой клинок в сторону. Двумя быстрыми шагами он снова вернулся к двери, и у Геста пробудилась надежда на то, что он уйдет, прекратив дикое буйство. Вместо этого мужчина наклонился и поднял чайный поднос. Он отнес его к столу Геста, переступив через свою сумку, и небрежно смел бумаги со столешницы, освобождая место, куда его можно поставить. Наблюдая за Гестом своим холодным взглядом, он встряхнул чистую белую салфетку и вытер ею кинжал. На полотне осталась алая полоса. Он швырнул салфетку Гесту: