Читать книгу "Будь чудом. 50 уроков, которые помогут тебе сделать невозможное - Регина Бретт"

Мы подобны Иосифу, который мог бы потихоньку бросить Марию, вместо того чтобы ввязываться в отношения, которые могли потребовать от него больше, чем он хотел дать. Мы предпочитаем нормальное, стабильное, предсказуемое – нечто такое, что можем контролировать. Мы планируем свои жизни и при этом тщательно стараемся не оставлять никакой лазейки, куда может проникнуть Бог и перевернуть все с ног на голову.

Мы подобны Марии, которая, впервые услышав приветствие ангела, испугалась. Разве мы захотели бы, чтобы Бог был настолько близок нам? «Не бойся», – объявил ангел.

Что случилось бы, если бы Бог призвал нас к чему-то высшему? Звучит приятно – на пару секунд. До тех пор, пока мы не подсчитаем цену. А что, если это означает переселение? Меньшую зарплату? Возвращение к учебе?

Сказать «да» Богу – не значит быть сильным. Это значит быть слабым – и все равно произнести «да».

Когда Бог призвал Иеремию, тот хотел отказаться; он утверждал, что слишком молод для этой работы. Моисей без особого восторга воспринял весть о том, что его назначили на должность погонщика, ведущего израильтян по пустыне к земле обетованной.

Как-то один священник рассказал мне, что перед своим посвящением в сан он сомневался, хватит ли у него силы, чтобы служить. Тогда кто-то спросил его: «А слабости у тебя хватит?» Сказать «да» Богу – не значит быть сильным. Это значит быть слабым – и все равно произнести «да».

Мать Тереза как-то сказала, что ее призвали не для того, чтобы стать успешной; ее призвали стать верной.

Если ты отрицательно отвечаешь на вопрос: «Достаточно ли ты силен, чтобы служить?» – может быть, ты отвечаешь не на тот вопрос.

Достаточно ли ты слаб, чтобы служить?

Урок 25

Благодари жизнь

Мы все время слышим о том, что треть мира живет в нищете. Я видела подтверждающие это фотографии в газетах, по телевизору, в журналах. Но никогда не видела нищету собственными глазами, пока не отправилась в Сальвадор. Когда в 1992 году гражданская война в этой стране подошла к концу, издатели газеты Beacon Journal из города Акрон, штат Огайо, решили послать туда репортера, чтобы тот написал об окончании войны. Сальвадорский мальчик Хосе лишился ноги, подорвавшись на противопехотной мине, и в больнице недалеко от Акрона ему поставили протез. Редакция хотела, чтобы я его разыскала.

Я направилась в Сальвадор вместе с фотографом за неделю до того, как было официально объявлено о прекращении огня. Всего за час пребывания в Сальвадоре мои чувства онемели. Звуки, запахи, зрелища ошеломляли. Люди там жили в хижинах, выстроенных из высушенной глины и жердей. Крышами служили листы картона или заржавленного металла. Дети, худые, как скелеты, грязные, босоногие, просили милостыню у обочин. Индюшки и куры жили вместе с людьми в их глинобитных хижинах.

Поездка из аэропорта в Ла-Либертад была похожа на путешествие назад во времени. Все окружающее казалось декорациями из кино. Не может быть, чтобы на дворе был 1992 год! Как могут люди так жить? Мы привезли с собой средства новейшей технологии, чтобы передать статью по телефонной связи через компьютер, – и оказались в стране, где даже воду нельзя было пить.

Первую ночь мы вместе с фотографом провели в крохотном мотеле. Электричество то включалось, то отключалось. Жуки размером с птицу влетали в комнату и вылетали из нее. Ночлег выдался нелегким. На следующую ночь мы остались у миссионерской группы из Кливленда в Ла-Либертаде. Они показали нам место, где солдаты и повстанцы убивали людей и сваливали тела на дороге. Они показали нам отверстия от пуль рядом с церковным алтарем. Во время одной из перестрелок кто-то прострелил плечо изображению Иисуса.

Спали мы на походных раскладушках. Мы следили за тем, чтобы простыни не касались пола, и накрепко застегивали рюкзаки, чтобы внутрь не забрались тарантулы. Летучие мыши свободно порхали по комнате. Сладкий аромат манго и бананов на рынке соревновался с вонью навоза и помета кур, индюшек и свиней. Улицы были завалены мусором. Нас разбудили моторы автобусов, громогласных, как грузовики. В нескольких кварталах от нас на полную мощность играла музыка.

Всего за час пребывания в Сальвадоре мои чувства онемели. Звуки, запахи, зрелища ошеломляли.

Мы наняли переводчика и отправились искать Хосе. Эта страна – настоящий рай, состоящий из моря, песка, неба, гор, вулканов и кокосовых деревьев. С помощью местного священника мы нашли Хосе, который жил у подножия вулкана в Нехапе со своей бабушкой, Эдуардой Моралес. Это место в 50 милях езды по проселочной дороге от Сан-Сальвадора. Хосе был тихим, надломленным мальчиком, который лишился обоих родителей. Эдуарда потеряла во время войны всех родственников, кроме Хосе. Они ютились в глинобитной хижине, меньшей по площади, чем гараж на одну машину. Спали на одной кровати, низенькой, сколоченной из деревянных досок. В доме не было ни электричества, ни водопровода.

Эдуарда, убиравшая свои седые волосы в пучок, страдала от малярии, артрита и недоедания. Ее сына убили солдаты, внук потерял ногу на партизанской мине. Они с мальчиком выживали день за днем, питаясь тем, что удавалось найти или заработать. Мать бросила Хосе вскоре после его рождения. Отца застрелили солдаты, когда он работал в поле.

До встречи с Эдуардой я никогда не понимала смысла слов «блаженны нищие духом». Нищие духом блаженны не потому, что они нищие, не потому, что у них нет ничего, но потому, что они не привязаны ни к чему, кроме Бога.

Хосе Раулю Моралесу было 11 лет, а вел он себя как 60-летний. Всю жизнь он провел, уворачиваясь от армейских пуль. За все свои годы он лишь однажды жил спокойно – когда 12 недель пробыл в Огайо, где ему подбирали протез. Война была такой же частью его жизни, как сбор сахарного тростника и перемалывание кукурузных зерен в муку к ужину. За 12 лет гражданской войны в Нехапе умерли 700 детей. Во всей стране погибло более 75 тысяч, и это огромная цифра для страны с пятимиллионным населением.

Хосе по-прежнему остерегался ходить возле дороги, на которой лишился ноги. Он показал нам дерево, рядом с которым стоял в то утро в марте 1988 года. Ему было 7 лет. Партизаны обрушили линию электропередачи. Хосе наблюдал, как рабочие чинят линию, сделал один шаг назад – и услышал взрыв.

Мальчик, который был вместе с ним, побежал за бабушкой Эдуардой. Солдаты подхватили Хосе и помчались в госпиталь, располагавшийся в часе езды от деревни. Врачи ампутировали ему ногу выше колена. Из госпиталя он вышел спустя три месяца. Хосе и еще два с половиной десятка других детей самолетом переправили в Соединенные Штаты, чтобы они получили там медицинскую помощь. Он учился пользоваться протезом благодаря государственной программе под названием «Проект «Надежда»», которая с тех пор была прекращена. Ему и Эдуарде очень понравилось в Огайо. Медсестры и врачи баловали их подарками и любовью. Люди в США хотели усыновить Хосе, но это означало, что вначале Эдуарде придется отказаться от опекунства. Ни один из них этого не хотел.