Читать книгу "Кто бы мог подумать! Как мозг заставляет нас делать глупости - Ася Казанцева"

Самец осы Neozeleboria cryptoides и его новая подруга

В жизни насекомых феромоны вообще играют решающую роль. Нервная система у них простая, задумываться они ни о чем особенно не умеют, так что делают то, на что им укажет запах. Это свойство используют не только орхидеи, но и люди: многие ловушки для насекомых содержат приманки, которые пахнут не вкусной едой, а соблазнительным половым партнером. Хорошо, что насекомые не настолько умны, чтобы перед смертью понять, как цинично они были обмануты.

Млекопитающие тоже производят феромоны и реагируют на них. В книге Мэри Роуч «Секс для науки. Наука для секса» есть захватывающее описание искусственного оплодотворения свиней на ферме в Дании. По рекомендациям местного национального комитета по производству свинины, животных перед оплодотворением необходимо возбуждать — исследования показали, что в этом случае они приносят на 6 % больше поросят. Поэтому, чтобы подготовить самку к осеменению, зоотехник имитирует ухаживания хряка — например, просовывает кулак или колено между задних ног самки и ритмично стимулирует ее вульву. Но, помимо этого, свиней перед оплодотворением еще и обрабатывают мужскими феромонами. Для этого можно либо запустить возбужденного хряка пройтись между рядами клеток, чтобы он обслюнявил каждую самку, либо просто купить специально разработанный спрей с запахом кабаньего пота и впрыснуть его каждой самке в пятачок.

За восприятие феромонов у животных отвечает вомероназальный орган (альтернативное название — орган Якобсона). Это обособленный участок обонятельного эпителия, сигналы от которого обрабатываются в мозге не так, как обычные запахи: они поступают не в главную, а в добавочную обонятельную луковицу, а оттуда информация отправляется в миндалевидное тело и гипоталамус3. Уже эти анатомические особенности указывают на важную роль вомероназального органа в формировании поведения животных. Миндалевидное тело необходимо для того, чтобы испытывать эмоции (как положительные, так и отрицательные), а гипоталамус — это центральный управляющий центр эндокринной системы, он собирает информацию от всего мозга и принимает решения о том, какие гормоны выделять и в каких количествах.

У змей орган Якобсона соединен с ротовой полостью. Именно поэтому их язык раздвоен. Он используется не только для осязания, но и для переноса молекул на входные отверстия вомероназального органа. Эта система настолько чувствительна, что может уловить ничтожную разницу в запахе партнера (или добычи) на правой и левой части языка, чтобы определить направление, в котором следует двигаться, чтобы догнать желанный объект4. Но способ помочь вомероназальному органу уловить запах есть и у млекопитающих: именно для этого они резко втягивают воздух ртом, растягивая губы во что-то вроде улыбки. Так делают лошади, коровы, кошки и многие другие животные. Это действие называется флемен и несет глубокий смысл, помогая лучше почувствовать биологически значимые запахи. Но людям обычно кажется, что лошадь просто корчит рожи.

Зачем спать в обнимку с кем попало

Людвиг Якобсон, один из первых исследователей вомероназального органа, был вообще-то хирургом и лечил людей. Если верить Википедии, то новый орган чувств Якобсон впервые обнаружил именно у человека, о чем и доложил на конференции Датской академии наук в 1809 году. Тем не менее найти текст этого доклада проблематично. В современных научных статьях о вомероназальном органе Якобсону, напротив, периодически приписывают слова о том, что у человека никакого такого органа нет5. Сокрушаются, что именно из-за авторитета первооткрывателя вомероназальный орган у человека много лет толком не искали и не исследовали — кто же даст грант на изучение несуществующей части тела.

С вомероназальным органом у человека действительно темная история6. При желании можно подтвердить ссылками на авторитетные источники утверждение о том, что его нет; что он был в эмбриогенезе, но отсутствует у взрослых; что вомероназальный орган есть, но не у всех; существует, но не работает; наконец, что он есть и работает. Авторы статей, в которых выражены противоположные точки зрения, подвергают друг друга жесточайшей критике, пишут о некорректной методологии, недостаточной научной эрудиции, безосновательных далекоидущих выводах. Те ученые, которым не хочется ни с кем ругаться, ввели в обиход термин putative vomeronasal organ — предполагаемый вомероназальный орган — и исследуют его в свое удовольствие7. Так и пишут: мы заглянули в носы к 173 людям, и по крайней мере у двух третей из них независимо от пола и возраста есть в носовой полости какая-то штуковина. Наверное, это вомероназальный орган. Но мы вовсе не утверждаем, что это именно он, это просто наша рабочая гипотеза, не подумайте дурного!

По большому счету, важна не структура, а функция. Вопрос в том, могут ли люди воспринимать феромоны и модифицировать свое поведение и/или гормональный статус в результате дистанционного восприятия молекул, выделяемых другими людьми. А уж участвует ли в этом вомероназальный орган, или обычный обонятельный эпителий, или неизвестные науке маленькие зеленые человечки — вопрос вторичный. Я склоняюсь к первой версии, но не настаиваю. Зато я настаиваю, что да, феромоны совершенно точно на нас влияют: не так сильно (и не так прямолинейно, и не так понятно), как обещает реклама волшебных духов, но больше, чем мы привыкли думать. И главное, речь не только о поведении (для него почти всегда можно придумать какое-нибудь альтернативное объяснение), но и о сугубо физиологических реакциях.

Зимой 1971 года в журнале Nature вышла статья Марты Мак-Клинток, открывшая новую эпоху в изучении феромонов у людей. До этого момента все эксперименты проводились только на животных, а отдельные наблюдения о возможном действии феромонов на человека имели статус городских легенд и анекдотов. Ученые пересказывали их друг другу в курилке: «А вот один наш коллега заметил, что у него в присутствии жены борода растет быстрее, чем в экспедициях на необитаемом острове, так он считает, что это женские феромоны стимулируют выброс тестостерона. Забавно, не правда ли?» И только Марта МакКлинток, вчерашняя студентка (на момент публикации исследования ей было 23 года), задалась целью подтвердить или опровергнуть научными методами распространенный миф о том, что у женщин, живущих в одном помещении, синхронизируются менструальные циклы8. Марта в течение учебного года опрашивала девушек, живущих в университетском общежитии, собирая данные об их менструальных циклах и о количестве времени, которое они проводят вместе с соседками по комнате, а также о частоте их свиданий с мужчинами. Собранного материала оказалось достаточно, чтобы получить статистически достоверные данные: за полгода тесного общения менструальные циклы близких подруг и соседок по комнате действительно приближаются друг к другу. Регулярные встречи с мужчинами, как показал анализ данных, приводят к тому, что менструальный цикл сокращается (в среднем на два дня) и становится более регулярным.