Читать книгу "Великий Линкольн - Борис Тененбаум"

И уже на следующий день после телеграммы губернатора, поддержанной, кстати, и мэром Балтимора, туда прибыл полк волонтеров, так называемый «6-й массачусетский».

Волонтеры двигались на защиту столицы и совершенно неожиданно для себя оказались атакованы крайне раздраженными толпами. Понятное дело, невооруженное скопище людей вряд ли кинулось бы на штыки вооруженной и организованной массы – но из-за отсутствия прямой ветки между двумя несостыкованными участками железной дороги случилось так, что солдат стали перевозить с одного вокзала на другой маленькими группами, посредством местной конки. Ну, и вышло нехорошо…

Сперва полетели камни, потом началось форменное побоище, и в итоге четверо солдат были убиты, несколько десятков ранены, были жертвы и в толпе, и все могло бы получиться еще хуже, если бы мэр города лично не встал во главе двигающейся колонны массачусетцев. Он вывел их из города, можно сказать, прикрыв собственным авторитетом…

В общем, было понятно, что пока войска через Мэриленд и в самом деле лучше не посылать, тем более что взволнованные граждане этого штата запалили деревянные железнодорожные мосты, ведущие к Вашингтону. Линкольн даже не мог связаться ни с кем вне столицы: добрые граждане Балтимора перерезали все телеграфные линии, и федеральное правительство пребывало в полном неведении того, что происходило в стране.

Добрую неделю столица была более или менее беззащитна. Только 25 апреля генерал Бенджамен Батлер решил проблему, переправив в Вашингтон паромом через Чеcапикский залив полк волонтеров из Нью-Йорка.

Понятное дело, взволнованные граждане Мэриленда так и остались взволнованы. 26 апреля законодательное собрание штата собралось за заседание, и ввиду опасности того, что оно проголосует за отделение от Союза, генерал Скотт предложил президенту арестовать кое-кого из мэрилендских политиков еще до заседания. Линкольн это предложение отклонил, но вовсе не потому, что счел его излишне суровым. Отнюдь нет – это видно из записки, адресованной им генералу, где говорилось о том, что сейчас целесообразнее выждать, может быть, дело до крайности все-таки не дойдет. Но если дойдет – что же, тогда настанет пора для «артиллерийской бомбардировки иx городов…»[4].

Забегая несколько вперед, можно сказать, что федеральная артиллерия по Балтимору так и не выстрелила, но 13 мая 1861 года генералу Батлеру было приказано занять так называемый Федеральный холм, доминирующий и над городом Балтимор, и над его портом, и установить там батареи. Линкольн тем временем занимался делами в его родном штате Кентукки. Ему удалось, пользуясь помощью местных «юнионистов», сторонников Союза, удержать Кентукки от присоединения к Конфедерации. Законодатели штата, проявив недюжинные дипломатические способности, постановили «держаться нейтралитета в споре между администрацией президента Авраама Линкольна и штатами, настаивающими на отделении…».

Делалось это, конечно же, во имя Конституции – вот только никто не знал, что же говорит Конституция по поводу отделения, ибо она не говорила на этот счет ровно ничего. Линкольн «нейтралитетом» Кентукки до поры до времени удовлетворился, тем более что штат Делавер действовал фактически в том же направлении, а плодить новых врагов весной 1861 года президенту США совершенно не хотелось. Он не последовал совету генерала Скотта насчет арестов ненадежных политиков в Мэриленде, и ему не понадобилось использовать его собственное еще более радикальное средство умиротворения в виде бомбардировки Балтимора. Но на свой лад он тоже взорвал бомбу – огромной, просто оглушительной силы. 27 апреля 1861 года Линкольн отменил правило «хабеас корпус».

IV

Если заглянуть в энциклопедию, то правило это в общих чертах определяется следующим образом:

«Хабеас корпус (лат. habeas corpus, буквально «ты должен иметь тело», содержательно – «представь арестованного лично в суд») – это существовавшее издревле, по некоторым данным, еще до Великой хартии вольностей, понятие английского (а с XVII века – и американского) права, которым гарантировалась личная свобода. Любой задержанный человек (или другой человек от его имени) может подать прошение о выдаче постановления хабеас корпус, имеющего силу судебного предписания, которым повелевается доставить задержанного человека (букв. тело, corpus) в суд вместе с доказательствами законности задержания. Фактически этим устанавливается презумпция незаконности задержания…»

Тут нам надо на минуту остановиться и вспомнить, что Линкольн был юристом. Правило «хабеас корпус» означает, что задержать человека можно только с одной целью – представить его в суд. То есть надо иметь совершенно конкретные доказательства его вины, которые суд может принять или не принять, но арест без предьявления обвинения незаконен. Это – фундаментальное понятие британского права, и оно было унаследовано и юридической системой США.

Линкольн, действуя в качестве главы исполнительной ветви власти, дал право военным арестовывать любого человека по всей полосе железнодорожной трассы от Пенсильвании и до Вашингтона. Это было неслыханным нарушением всех и всяческих традиций, и, когда один из арестованных, Джон Мерримэн, сумел добыть себе заполненный по всем правилам запрос по форме «хабеас корпус», подписанный не кем-нибудь, а самим судьей Тэни, главой Верховного суда США, его запрос не был принят во внимание. Судья Тэни вынес судебное определение, согласно которому Авраам Линкольн, глава испонительной ветви власти, действует незаконно. Частным образом судья в письме к Линкольну добавил, что Линкольн давал клятву исполнять законы США и что если он и дальше будет действовать в том же духе, то народу США должно стать ясно, что он больше не живет под защитой законов.

Линкольн письмо проигнорировал. Он в это время занимался уж и вовсе незаконным делом – в Мэриленд срочно и тайно были переправлены 5000 ружей для вооружения сторонников федерального правительства. Его надежды на удержание штата Миссури в состоянии «нейтралитета» более или менее оправдались, но, в отличие от Мэриленда, там начались вооруженные столкновения между сторонниками Конфедерации и сторонниками Союза – и требовалось всеми законными и незаконными способами сделать так, чтобы «победила правильная сторона».

Это было критически важным делом – генеральное наступление на Юг предполагалось начать с охвата с запада. Для этого требовалось установить контроль над долинами рек, впадающих в Миссисипи. Начинать же следовало как раз со штата Миссури. Так значилось в плане, разработанном генералом Скоттом и названном им «Анаконда». Экзотическое название отражало суть плана – Конфедерацию предполагалось задушить блокадой. С моря порты Юга должны были быть блокированы военно-морским флотом – и Линкольн своей властью, не дожидаясь одобрения конгресса, распорядился о наборе во флот 18 тысяч моряков.

Точно так же, не имея никакой санкции законодательной власти, президент распорядился начать вооружение паровых судов с целью установления защищенных линий коммуникаций с Вашингтоном. Учитывая непредвиденные обстоятельства, Линкольн снабдил губернатора Нью-Йорка полномочиями действовать в качестве правительства США в отношении продвижения к Вашингтону войск и предметов военного снаряжения. Казначейство получило приказ немедленно выделить два миллиона долларов в распоряжение нью-йоркского комитета по военным поставкам. Энергия и решительность, которые проявил президент США, произвели большое впечатление на очень многих, и среди них был даже человек, который так недавно собирался руководить неопытным лесорубом с западной границы. Государственный секретарь нового правительства, мистер Сьюард, в письме к супруге написал следующее: «…Умение управлять с должной энергией – редкое качество. Президент – лучший из нас. Хотя, конечно, нуждается в постоянном и компетентном сотрудничестве…» Тон, как мы видим, за очень небольшое время сильно изменился. Теперь Сьюард говорит о «сотрудничестве», а не о «руководстве». И признает – честно, не в заявлении, сдeланном на публику, а в сугубо частном письме к своей собственной жене: «Президент – лучший из нас…»