Читать книгу "Гестапо. Террор без границ - Юрий Бем"

Традиционный характер арестов противников режима, при котором заключались под стражу, как правило, отдельные лица, стал считаться «вредным», не учитывавшим «народной общности», отличавшимся от установленной национал-социалистами идеологии стандарта.

Согласно ему, должны были устраняться не только отдельные лица, а целые группы, «источники зла», как их тогда называли. Ясных критериев, по которым подозреваемых причисляли к преступникам, не существовало. Их просто относили к группам, которые и старался выявить полицейский аппарат на местах. В многочисленных случаях он даже не пытался находить какие-либо «доказательства» принадлежности к оппозиции; «признания» при необходимости выжимались из предполагаемых правонарушителей. В декабре 1937 года указ «О предупредительной борьбе полиции с преступностью» определил ее образ действий. Отныне уголовно-биологические данные должны были использоваться в широком смысле и действия полиции нацеливаться на самое жестокое преследование людей, «способных на преступление» или отличавшихся «асоциальным» поведением.

После прихода Гитлера к власти начавшееся гонение на коммунистов в отдаленных частях Германии не вызвало никаких протестов. Господствовало мнение, что такая политика способствует национальному умиротворению.

Реакции КПГ и СДПГ были разными: устраивались массовые протесты, налаживалось организованное сопротивление. Коммунисты создавали вооруженные рабочие отряды, которые входили в открытое столкновение с нацистскими группировками. СДПГ, напротив, действовала, за немногими исключениями, в рамках легальности, и оппозиция против Гитлера и НСДАП ограничивалась манифестациями. Руководители социал-демократов пытались найти общую платформу с коммунистами, однако безуспешно.

Холл в здании гестапо

Левые характеризовали национал-социализм как сборище антисемитских фанатиков. Их политика решительно противостояла целям и программам национал-социалистов. Не «нации» или «расы», не поклонение мифическим традициям было определяющим для коммунистов, а общие интересы всего народа и прежде всего рабочего класса. Они представляли собой определенную ярко выраженную социальную группу. Вначале национал-социалисты действовали не очень решительно и не применяли жестоких мер против своих самых агрессивных противников — коммунистов. В основном в течение первых недель после прихода нацистов к власти борьба против КПГ ограничивалась уличными стычками. Однако после пожара рейхстага в 1933 году она вступила в решающую фазу. Уже в ночь на 28 февраля было задержано около 2000 коммунистических функционеров. Их допрашивали, пытали и отправляли в специально созданные для них «лагеря предварительного заключения». После опубликования документа «Предписание к действиям в связи с пожаром рейхстага» число таких арестантов резко увеличилось. При выборах в рейхстаг 5 марта 1933 года НСДАП и немецкие националисты получили более 50 % голосов; членов СДПГ и КПГ, правда, допустили к выборам, однако им всячески препятствовали. После поджога рейхстага офисы КПГ были разгромлены, партийная пресса запрещена, многочисленные функционеры арестованы и не смогли принять участие в выборах. Новая волна арестов прошла теперь и по членам СДПГ. До 1934 года 60 000 коммунистов и социал-демократов оказались в лагерях «предварительного заключения». В ходе террора и истязаний в таких лагерях в течение года были убиты около 2000 оппозиционеров.

После подавления рабочего движения для большинства арестованных коммунистов и социал-демократов эта акция заканчивалась смертью и лишь в исключительных случаях — освобождением. Ни один политический противник не ускользнул от преследования национал-социалистов. Некоторое количество арестантов стали жертвами других оппозиционных групп. Из документов политической полиции ясно следует: в этот период состоялось до 80 % запротоколированных процессов против КПГ и ее сторонников. Основной удар пришелся именно на КПГ и СДПГ. И лишь позднее нацисты начали громить профсоюзы, небольшие левые группировки и забирать отдельных неугодных лиц.

Деятельность политической полиции, а соответственно, и гестапо фиксируется на основе воспоминаний представителей преследуемых в то время оппозиционных групп и течений.

История Анны Прель характерна для многих участников рабочего движения в Германии. Ее отец, член КПГ, был осужден еще во времена Веймарской республики и освободился в феврале 1933 года. Через некоторое время его отправили в концлагерь Дахау. Это стало правилом, когда коммунистов, вышедших из тюрьмы, гестаповцы сразу же арестовывали в порядке «меры пресечения». Иногда устанавливались квоты на аресты, после которых половина задержанных отправлялась в концлагеря. Мать Анны, правда, не принадлежала к компартии, но это уже не имело никакого значения. Через два месяца после взятия Гитлером власти она по ложному доносу попала в гестапо. Ее арестовали просто как жену коммуниста. Вскоре взяли и ее дочь, которую отправили в тюрьму Айх. Анна Прель родилась в 1916 году в Аугсбурге. Как и вся ее семья, она была антифашисткой, сочиняла и распространяла листовки. В 1933 году присоединилась к коммунистической молодежи и попала под наблюдение гестапо — ярого противника левого движения.

«Гестаповцы, — вспоминала Прель, — практически хватали всех подозреваемых рабочих или людей, которые выступали против Гитлера». Тайная государственная полиция сначала не знала никаких подробностей о действиях подпольных групп. Однако уже в 1935 году гестапо сочло шпионами всех представителей коммунистической молодежи в Аугсбурге. А от их отцов, заключенных в концлагерях, требовали называть имена товарищей сына или дочери. Все члены молодежной группы были арестованы. Как только кто-либо из них появлялся дома, там его уже ждали представители полиции, а потом арестованного отправляли в гестапо. Также взяли и Анну Прель. Членов молодежной группы обвинили «в государственной измене». На последующих допросах гестаповцы выбивали из них сведения о характере их деятельности, прежде всего принимая во внимание изготовление и распространение листовок. Членов группы избивали до беспамятства. После того как Анну приговорили к одному году и девяти месяцам заключения, она сидела сначала в Мюнхене, а позднее в Айхахе, в 30 километрах от Аугсбурга. Отсюда ее перевели в женский лагерь Моринген около Геттингена, где многие женщины, арестованные под предлогом «меры пресечения», ожидали суда, который мог так и не состояться. Анна находилась в этом лагере в течение года.

Портниха Маргарет Якоб, 1907 года рождения, не участвовала в рабочем движении, но была тоже забрана в гестапо как жена еврейского коммуниста. Маргарет происходила из рабочей семьи; несколько ее друзей были членами СДПГ и КПГ. Она познакомилась с мужем, когда работала в одной из молодежных организаций. Как коммунист и еврей он находился под двойной угрозой. Соседи предупредили его об угрозе ареста. 3 марта 1933 года в их квартире был произведен обыск, конфискованы некоторые книги и журналы. Однако к этому времени муж Маргарет уже уехал в Чехословакию и вел там подпольную работу. Его брат поддерживал с ним связь. В 1933 году Маргарет Якоб задержали и поместили в следственную тюрьму. Ей определили «арест как меру пресечения». Из следственной тюрьмы Маргарет перевели в тюрьму Айхаха и через год — в окружную тюрьму. Ее обвинили в том, что она будто бы получала информацию из Чехословакии от подпольщика-мужа. Гестапо конфисковало квартиру ее семьи и только после многочисленных ходатайств вернуло часть обстановки и одежду. В 1936 году вся семья была лишена гражданства. Во время погрома в ноябре 1938 года их дом был разрушен. Ее бабушка и дедушка вынуждены были переехать в так называемый «еврейский дом». Но на этом для пожилых людей путь страданий еще не закончился. В марте 1942 года они были депортированы из Ибицы близ Люблина в Польшу и там убиты. О своем муже Маргарет Якоб узнала только после 1945 года. Он умер в 1942 году в Великобритании. Ему было всего лишь тридцать восемь лет[21].