Читать книгу "Какого цвета любовь? - Наталья Рощина"

Сима усмехнулась и снова ушла в воспоминания о том нелегком времени, когда не стало бабушки. До сего дня эта потеря оставалась самой ощутимой, непоправимой. Ведь они были так близки – словами не передать, и Сима почувствовала себя осиротевшей при живых родителях. Говорить с ними об этом – исключено. И тогда рядом снова оказался Ивановский. Сашка мог часами молчать, поглаживая кудрявые волосы Симы, когда она уходила из дому, чтобы не видеть, как изо всех сил старается держаться мама. Долгие вечерние прогулки с все понимающим Сашкой были нужны, чтобы дать ей возможность нареветься вволю, а потом снова появиться на кухне с каменным лицом, на котором словно и не было никогда улыбки. Это была первая потеря и для Елизаветы Львовны. Отец ушел из жизни, когда девочка была совсем маленькой. Никаких воспоминаний, даже мимолетных. Только несколько черно-белых фотографий, с которых на нее смотрел мужественный, интересный мужчина с ироничным взглядом. Наверное, он смог передать его Симке, только и в ней пока все умерло, заморозилось, что ли. Погасли огоньки карих глаз. Оставалось ждать врачевания от самого терпеливого доктора – времени. Он лечит наверняка, но никогда – сразу.

Сима упросила маму разрешить ей перебраться в бабушкину комнату. Та сначала была против, а через два месяца сдалась. Обстановка, конечно, претерпела изменения: появились книжные полки, рабочий стол Симы, магнитофон, масса безделушек, но атмосфера всегда напоминала девочке о незримом присутствии бабушки. Так было легче смириться с тем, что никогда больше не будет ни их задушевных разговоров с нею по вечерам, ни искрометного юмора и всегда по-доброму, без ядовитой желчи. Сима скучала по бабушке, жалея, что не всегда дослушивала ее неспешные рассказы до конца. Но и тех, которые довелось дослушать, было достаточно для того, чтобы теперь вспоминать. «Как было бы здорово поговорить с нею об Олеге, – с грустью подумала Бреславская. – Наверняка она смогла бы понять: а вдруг это тот человек, с которым мне будет легко шагать по жизни?» Одно было совершенно ясно – Ивановского в этом качестве дальновидная Берта Яковлевна никогда не воспринимала.

Мимо Симы проходили юноши и девушки, быстро покончившие со своим завтраком. Очнувшись от мыслей о Пырьеве, бабушке, жизненных перспективах, она поняла, что практически не притронулась к еде. Положив в кулек ароматные булочки с корицей, Сима поднялась и сразу увидела на выходе из столовой Олега. Он стоял и восторженно наблюдал за нею. «Интересно, что он увидел на моем лице?» – спросила себя Бреславская и не спеша направилась к выходу.

– Ты меня обманула, – улыбаясь, заметил Олег, когда Сима подошла к нему.

– В чем?

– Ты вообще не ела.

– Не хочется, – опустив глаза, ответила Сима. – Пойдем. Я отнесу булочки девчонкам, и мы можем идти кататься.

– Хорошо, встречаемся внизу. Я вчера разведал местоположение прокатного пункта. Коньки на твою ногу нам будет подобрать трудно, – глядя на маленькую ножку Симы, произнес Олег.

– Я восемь пар носков надену.

– Договорились, буду ждать.

Вернувшись в комнату, Сима обнаружила там одну Дашу. Она лежала в кровати, одевшись в спортивный костюм, и читала Ремарка.

– Пользуешься Машкиным отсутствием? Где наша Мата Хари?

– Отбыла за шоколадом со своим новым знакомым.

– За шоколадом? Теперь это так называется. Торопится она, по-моему, – недовольно проворчала Сима. – Что у нее за манера такая?

– При чем тут манеры? У нее вместо головы матка, вот это факт!

– Хватила ты, Дашуня, – засмеялась Бреславская.

– Нет, столько, сколько она обжигалась, так другая бы и на холодную воду дула, а она все ныряет в кипяток. Неисправимая!

– Оставь ее в покое. Ты же знаешь, какие у нее планы. Девчонка мечтает выйти замуж. Хотя, честно говоря, кто не думает об этом? Другое дело, что при этом происходит.

– Симка, скажи, а ты вчера про замужество просто так сболтнула, загнула, да? – поинтересовалась Даша, поднимаясь с кровати.

– Нет, я серьезно.

– Вот и пойми вас, подружек, – улыбнулась Даша. – Я рада за тебя. Будет замечательно, если ты нарушишь установленный Мариной порядок.

– Ты о чем?

– Она первая из нас троих должна выскочить замуж, ты что, забыла? – откусывая булочку, сказала Черкасова.

– Я хочу, чтобы у меня все было впервые с мужем, а не просто в порыве страсти. Она, как известно, ослепляет, обжигает, а потом – все уходит, остаются только воспоминания и потери. В этом смысле Марина непробиваемая. Она каждый раз влюбляется, как в первый раз. Но ведь это самообман.

– Ей так легче.

– Скажи, а ты со своим взрослым дядей действительно ни разу, ни единого? – глядя в сторону, спросила Сима. Ей, как и всем на курсе, не верилось, что Даше удается так долго сохранять дружеские отношения с взрослым мужчиной.

– Представь себе.

– С трудом, но я тебе верю. Ладно, заболталась я с тобой. Меня внизу Олег ждет.

– А вы далеко собрались?

– Не за шоколадом, не переживай. Меня на сладенькое не тянет, – подмигнула подруге Сима. – Мы идем на каток. На коньках я не стояла уже года три, так что приходи – посмотришь мои пируэты.

– Чаю выпью и приду.

– Бери с собой Игоря. Устроим показательные выступления в парном катании.

Сима исчезла за дверью, а Даша осталась ждать, пока маленький кипятильник нагреет воду для кофе. Напоминание о Стасе больно отозвалось в душе, нахлынула грусть. Вот уже два дня они не виделись. В их непростых отношениях это считалось из ряда вон выходящим случаем, но в свете последнего разговора все, быть может, изменилось? Одно Даша понимала наверняка – никто из тех, с кем она познакомилась вчера, не произвел на нее впечатления. Да и беглый взгляд, брошенный на окружавших ее веселых, беспечных студентов, не выделил никого. В сравнении со Стасом все они выглядели взбалмошными, ненадежными, серыми. Даша прикусила губу от досады – ей не нравилось это полное отрицание всех на фоне прекрасного, всемогущего, умного и такого близкого Дубровина. Сколько раз она говорила себе, что так не пойдет – нужно избавляться от привязанности к нему и строить свою жизнь. В ней ему нет места, как не может быть никому, кто уже чей-то муж, чей-то отец.

Выключив кипятильник, Даша достала банку кофе – еще одно напоминание о Стасе. Он всегда снабжает ее настоящим, бразильским. Это становилось совсем невыносимым. Неужели она настолько скучает по нему? Ответ был очевидным. Даша грустно посмотрела в окно, где блестящий под солнечными лучами снег искрился и манил на улицу. Там было многолюдно, весело. Кто-то шел с лыжами, кто-то с коньками. Отдельные группы просто наслаждались сухим морозным воздухом, устроив на одной из заснеженных аллей конкурс на лучшее исполнение песни. Даша поняла, что ни в чем этом не хочет принимать участия. Особенно ее раздражала перспектива навязчивого ухаживания со стороны Игоря. Он был не в ее вкусе, к тому же его вечно бегающие глаза создавали впечатление неуверенного, слабовольного человека. Даше было трудно воспринимать его другим.