Читать книгу "Три грации - Тони Молхо"

— Прости, я не хотел тебя пугать!

Что-то знакомое — может, акцент или интонации? — послышалось в голосе, раздающемся из-за окна. Настолько знакомое, что испуганная барышня решилась приоткрыть плотную штору и, не подходя к окну, издалека взглянуть в черное пространство.

— Что? Не ждала? — Насмешливый голос Бена вернул несчастную пуританку к жизни.

Капельки холодного пота высыхали на спине, стягивая кожу. Она все поняла. Свет от проклятых низеньких фонариков, меловым тоном заливавший лицо снизу, уродовал его, превращая в страшную маску мертвеца. Тела не было видно, и ужасающая маска плавала в кромешной темноте, как подвешенная. Уф!..

— Черт бы тебя побрал! — с чувством ответила гостеприимная хозяйка и открыла створки окна, чтобы было удобнее разговаривать. Непрошеный гость удовлетворенно осклабился. — Как вы тут очутились? Я не слышала шума автобуса!

— Как очутился? — Вопрос, казалось, удивил гостя. — С попутным ветром прилетел, как же еще? А насчет того, что не слышали, — простите, мадам, но ведь и вы летаете на своей метле совершенно бесшумно! Не всегда надо привлекать внимание к нашим скромным особам! Не так ли? Или я ошибаюсь?

Ошарашенная Джуди не нашлась, что ответить, а гость, по-прежнему без малейшего усилия паря в воздухе, невозмутимо продолжал:

— Я, собственно, прибыл лишь для того, чтобы сообщить вам, алмазная донна, что наша юная Афродита осталась ночевать в гостинице у Итамара. Только чтобы вы с Рахелью не волновались.

— Очень любезно с вашей стороны. — Джуди смерила учтивого посланца долгим взором. — Утром я передам это Рахели. Она с вашим другом-фотографом час назад уединилась у себя в комнате, так что я предполагаю, что сию секунду она не очень беспокоится о судьбе молодой пары.

— Ах, вот как, — совершенно не удивился Бен.

— А позвольте полюбопытствовать, как вы умудряетесь висеть в воздухе такое продолжительное время? И не устать?

— Опыт, моя дорогая, только опыт и никакого мошенничества. Богатый опыт влезания в гнезда горных орлов и в окна к прекрасным дамам.

— А дверь Ваше Магическое Величество игнорирует? Вход в дверь — это слишком буднично, это не соответствует вашей категории?

— Дверь? — Гость призадумался. — Ну что ж, такая возможность тоже имеется. Но это обязывает.

— Обязывает?! Обычный вход через дверь?! Помилуйте, к чему?

— Ну как — к чему? — В голубых, теперь темных, глазах заплясали сатанинские искорки. — К приглашению, например. А я его еще не получал… — Он двусмысленно улыбнулся. — Может быть, вы соблаговолите мне его выдать? Я готов его получить!

Бледное от лунного света лицо вплотную придвинулось к окошку, мускулистые руки, покрытые сетью синеватых вен, легли на подоконник. Взгляд из ленивого и игривого стал хищным и властным, выражая истинную суть этого человека. Он действительно был готов.

И Джуди знала — к чему.

Они оба знали — к чему.

Сладкий холодок запретных похождений прошел у нее по напрягшемуся животу вверх, заставляя дрожать грудь, вверх, затуманивая голову близкой и возможной огненной страстью. Груди сами собой налились и потяжелели, взор затуманился, а сочные губы раскрылись, готовые произнести запретные слова. Она уже видела, как, подрагивая от внутреннего напряжения, тянутся к ней большие мужские руки, уже подставила лицо под его дыхание — сильное и заколдовывающее дыхание опасного зверя, уже чувствовала на себе тяжесть и жар его тела, уже…

«В Сатану бы мне влюбиться, что ли? Надышаться вволю адским зноем. Задохнуться бы в любовном стоне вместе с огнекудрым Сатаною!..»

Его лицо вдруг очутилось совсем близко — даже наклоняться не надо, он уже до половины туловища высился в оконном проеме, загораживая черный квадрат ночи широченными плечами. Ну… еще миг… Она, как сомнамбула, тянулась к завораживающему взгляду жгучих глаз, уже не столько видя, сколько всем своим существом ощущая призыв и власть этого огненного взора.

Ну… еще миг, еще одно незаметное движение, и…

Вдруг в голове торжественно загудел орган, перед глазами возник туманный флер и язвительный бас пропел: «…До обрученья не целуй, не обнимай… Ха-ха-ха-ха!..» Строгие материнские глаза возникли перед невидящим взором, и молящие — брата. Ты не допустишь позора семьи!

Холодная эта мысль как лезвием полоснула по разгоряченному мозгу, отрезвила его. Дыхание сбилось, мгновенно устыдившаяся своей животной похоти женщина невольно отступила назад, в спасительную теплую глубину комнаты, под домашний свет розового абажура. Тот — чужой, сатанинский зверь — остался торчать в темном окне ночи как черт, застрявший в окне церкви при первом крике петуха.

Он понял. Опустил руки. Качнулся обратно в ночь — безропотно, безмолвно. Смотрел из окна и молчал. Лицо его кривилось, как от боли.

Она смотрела на него из непорочной розовой глубины, защищенная безгрешным домашним абажуром.

— Вы пожалеете о вашем решении, — одними губами прошептал он, сраженный.

— Нет, — тихо ответила она, убежденная в своей правоте.

Помолчали. Посмотрели друг на друга. И оба улыбнулись — грустно, по-стариковски.

И молча — уже нечего было сказать.

Потом он шевельнулся в окне, как в раме от картины:

— Наверное, вы правы… Завтра мы поговорим на эту тему, если вы не возражаете… А засим позвольте пожелать вам спокойной ночи. — Он галантно поклонился. Еще раз посмотрел на застывшую фигурку в кувыркающихся овечках — печально, безнадежно. — Ах да, завтра последний день. Сегодня — последняя ночь…

Она продолжала молчать.

Он вздохнул, потом как-то подобрался, сосредоточился, как будто принял решение, и стремительно наклонился к ней:

— Ну вот, в последний день я вас и удивлю. Наша любовь впереди! Чао! — Он послал даме воздушный поцелуй, неожиданно озорно подмигнул и растворился в черноте ночи.

Джуди, мгновенно раскаявшись в своей глупости, бросилась к окну — фантом исчез, будто его и не было. Пустой зеленый газон, освещенный низенькими фонариками, пустая стоянка перед домом, залитая белым лунным светом, ночные бабочки, как снежинки, порхающие в мертвенном свете фонарей. Она прислушалась — разноголосые хоры лягушек, зловещее уханье совы да далекое, тоскливое завывание шакалов.

Свежий ночной ветер бил в пылающее лицо.

И больше ничего.

Господи — почему?! Почему она такая бестолочь?! Так и будет вечно тащить за собой груз устаревших понятий, старушечьих привычек, никому не нужных устоев?! Идиотка, просто дура!

Она бросилась лицом в подушку, в ярости отбросила от себя ухмыляющуюся идеальную глянцевую морду и разрыдалась.

5

— Девочка осталась ночевать у Итамара. — Джуди намазала маслом булку, шмякнула на нее сочный кусок селедки и осмотрела стол в поисках соленого огурца.