Читать книгу "Там, где бьется артерия - Алексей Макеев"

Мотоцикл вновь сорвался с места, и Гурову навстречу снова полетел уже прихваченный солнечным жаром, слегка побуревший ковер степного разнотравья. Бесов камень они увидели сразу же, как только оказались у края балки. Это была плоская каменная глыба буровато-черного цвета, на полметра выступающая из земли. Насколько велика ее скрытая часть – оставалось только гадать. Трава вокруг Бесова камня оказалась основательно примята чьими-то ногами, чувствовалось, что люди тут бывают не так уж и редко. Осмотрев Бесов камень и не увидев в нем хоть чего-то демонического, Лев обратил внимание на большое кострище, чернеющее недогоревшими углями в паре шагов от камня. Осмотр кострища оказался куда более результативным. Найдя среди угольков потемневшие от огня и даже деформированные жаром современные монеты, а также всякие булавки, серьги, металлические пуговицы и тому подобное, он пришел к выводу, что присутствие этих предметов и в самом деле намекает на некие языческие ритуалы.

Игнорируя досадливые вздохи Пал Палыча, Гуров спустился в балку и осмотрел ее склон. Пройдя вдоль него, он вдруг заметил, что выглядящий однородным по фактуре и цвету пласт плотно спрессованных обломков камня там смотрится несколько иначе, а подойдя поближе, понял, что перед ним, скорее всего, какой-то ход, ведущий в недра склона балки и заложенный кем-то кусками камня.

Отбросив несколько обломков в сторону, Лев вдруг почувствовал, как в воздухе из открывшегося лаза повеяло запахом могильного тлена. Стало ясно, что глубже, за преградой из наваленных камней, могут быть человеческие останки. Достав свой сотовый, он созвонился с райотделом.

Менее чем через час к Бесову камню примчались сразу две машины – из райотдела с опергруппой и транспорт из морга. Завал в устье норы был разобран, и опера обнаружили в ее глубине полуистлевшие останки, как сразу же установил спешно прибывший туда судмедэксперт, молодой женщины, погибшей, примерно, два года назад. Причиной ее смерти стала тяжелая травма черепа. Вероятнее всего, кто-то нанес ей удар чем-то наподобие бейсбольной биты, проломив висок.

– Я почти уверен, что это та самая Тамара-Наири, объявленная местными жителями ведьмой, – пояснил Лев, взглянув на Раису Григорьевну, которая слушала его повествование, стоя в дверях кухни.

Хозяйка дома торопливо перекрестилась и со скорбным взглядом покачала головой, как бы желая сказать: «Что ж творится-то на белом свете, люди добрые?! А?..»

– Интересно, а кто же и за что мог ее убить? – Крячко, тоже покончивший с обедом, побарабанил пальцами по столу, вопросительно глядя на Гурова.

– Надо полагать, тот, кто был заинтересован в том, чтобы Тамара-Наири стала главной виновницей всех здешних бед. Не исключено, уже тогда было просчитано, что и в каком порядке здесь произойдет. Я поручил местным коллегам хорошенько допросить бывшего работодателя Тамары. Что-то мне подсказывает – в этой истории он не из последних фигур.

Как далее поведал Лев, не дожидаясь конца работы опергруппы, которая взялась обшаривать всю балку (а вдруг обнаружатся еще какие-нибудь тайные погребения?), они с Пал Палычем отправились в сторону хутора Мельничного. Добирались до него по заросшим травой полевым дорогам более получаса. Хутор, угадываемый издалека по остаткам садов и «свечкам» пирамидальных тополей, вблизи являл собой груды строительного мусора в тех местах, где раньше были дома, кем-то разобранные и вывезенные. Невредимым остался лишь один ветхий домишко под позеленевшей шиферной крышей в самом конце Мельничного. Прорулив по улице – и заросшей, и захламленной, – Пал Палыч остановился прямо напротив дощатой кособокой хибары и нажал на кнопку сигнала.

Сразу же после этого Гуров заметил, как за мутным оконным стеклом колыхнулись занавески из какого-то ветхого цветастого тряпья. Вскоре на крыльцо, прячась друг за дружку, вышли пожилые мужчина и женщина, судя по всему, общеизвестные граждане без определенного места жительства. Набравшись смелости, мужчина бочком подошел к ним поближе и, робко поздоровавшись, сообщил, что они с женой поселились на этом хуторе с мая и хотели бы жить здесь и в дальнейшем, если, конечно, «господа-товарищи начальники будут не против».

Уведомив бомжей, что «господа-товарищи» против них иметь ничего не будут, если те не собираются нарушать статьи УК и иных, не менее уважаемых кодексов, Лев попросил их рассказать о том, кто сюда приезжает и что они здесь видят. Повздыхав, мужчина опасливо оглянулся на свою «половину», которая внимательно наблюдала за происходящим, и, приглушив голос, сообщил, что месяца два назад на Мельничный приезжали какие-то люди на дорогих джипах. Заподозрив в них визитеров не самых добрых, обитатели домика поспешили спрятаться в подполе, откуда по заранее заготовленному потайному лазу выбрались на огород.

– А у вас тут и огород есть? – удивился Пал Палыч.

– А как же! – Бомж горделиво указал на высоченные, двухметровые заросли бурьяна, сплошной стеной высящиеся за домиком. – Мы в этих «джунглях» соток десять расчистили, посадили там картошку, лук, морковку, огурцы, помидоры… А по краям заросли оставили, чтобы про огород никто не догадался.

По его словам, тем вечером они с женой сразу почувствовали, что за прибывшими на хутор кроется что-то темное и страшное. Приехавших было человек шесть молодых мужчин крепкого сложения, в охотничьем камуфляже. У некоторых на плече болтались помповые ружья. Кроме того, нежданные гости хутора были явно навеселе. Они громко обсуждали что-то связанное с Брутами, спорили по поводу какого-то мочилова. Запомнилась фраза одного из визитеров: «Жмуриков уже до хера, а хутор… (эту часть фразы расслышать не удалось). Может, подпалить его, да и дело с концом?..» Но другие завозражали – дескать, еще не все возможности исчерпаны. Наверняка стоит еще пару человек оприходовать.

Обратили прибывшие свое внимание и на одинокий домик. Бесцеремонно войдя внутрь и тщательно его обыскав, они собирались его поджечь, но один из этой компании счел подобное намерение неразумным – мол, стоит ли привлекать к себе излишнее внимание? Бомжам от этого урон невеликий, а вот мусорам они настучать могут запросто. «Если что, для жмуриков другое место подберем», – заключил он, и прочие с ним согласились. Сразу же после этого компания куда-то уехала.

Закончив свое повествование, бомж, потоптавшись, собрался уходить, но Пал Палыч, озабоченно наморщив лоб, остановил его:

– Слушайте, что вы тут бедуете, лиха себе ждете? Это ладно, тот раз пронесло. А ведь может и не пронести. Вы вообще кто и откуда?

Тягостно вздыхая, обитатель Мельничного рассказал, что они с женой в не очень далеком прошлом были вполне благополучными людьми. Глава семьи до пенсии работал электриком на заводе, его жена – ветеринарным фельдшером в городской ветстанции. Жили они почти в центре Среднедонска в хорошей двухкомнатной квартире. Детей своих у них не было, поэтому с ними жила племянница, которую они любили как родную дочь. И кто бы мог подумать, что именно она оставит их на улице? Тайком украв документы на жилплощадь, через своего женишка-риелтора она оформила продажу квартиры и с ним же скрылась в неизвестном направлении. Вернувшись из санатория, супруги обнаружили, что в их квартире уже живут чужие люди. Хождение по инстанциям ничем не помогло. Знакомые от претерпевших жизненную катастрофу сразу же отвернулись. В конце концов супруги закономерно оказались на вокзале, где у них в первую же ночь украли все: вещи, деньги и документы. С этого момента они стали никем. После года скитаний и мытарств по вокзалам и подвалам супруги поняли – из города надо уходить, иначе они станут полным подобием своих собратьев по несчастью, окончательно опустившихся и даже уже не желающих возвращаться к нормальной жизни…