Читать книгу "Видение в голубом - Николь Берд"

И Джемма ухватилась за ручку дверного молотка, обитого медью.

Лорд Гейбриел встал очень рано. Он проснулся, как только первые солнечные лучи заиграли на занавесках в его спальне. Он тихо лежал, чуть повернув голову в сторону жены. Психея спала, все в ней было очаровательно, и спутанные светлые волосы, и даже то, как она дышала. Ночь выдалась тяжелая. Она долго не засыпала, а когда наконец уснула, то вскоре заплакала во сне и проснулась.

Гейбриел обнял ее и прижал к себе, нежно целовал ее мокрое от слез лицо и ласкал, пока она опять не заснула. Он знал, в чем причина ее слез.

За последние несколько месяцев Психея стала очень тревожно и плохо спать. После чего у нее нередко появлялись темные круги под глазами, цвет кожи изменился, вместо светло-золотистого стал бледно-серым. Ее вид, ее подавленное настроение — все это причиняло ему страдания.

Гейбриел какое-то время смотрел на жену, затем, испугавшись, что его взгляд потревожит ее сон, потихоньку стал выбираться из постели, при этом не удержался и поцеловал ее в голову, едва коснувшись своим дыханием ее волос. Затем на цыпочках прошел в гардеробную, там снял ночную сорочку и надел брюки, когда появился камердинер.

— Милорд, — с укором произнес Суиндон, — вам следовало только позвонить.

— Когда-то мне приходилось одеваться самостоятельно, без чьей-либо помощи, — сказал Гейбриел и слегка улыбнулся. — В то время я был просто счастлив надеть запасную свежую рубашку. Мне кажется, я до сих пор не забыл, как это делается.

Камердинер ничего не сказал, но возмущение, отразившееся на его лице, было красноречивее всяких слов. Он помог хозяину одеться, затем вышел, чтобы проверить, готов ли завтрак и заварен ли чай.

Гейбриел спустился вниз. В доме царила тишина. Он почти пожалел, что позволил Цирцее, младшей сестре Психеи, вместе с гувернанткой и слугой отправиться в Бристоль на две недели взять несколько уроков рисования у одного известного французского художника. Возможно, что присутствие Цирцеи в доме на первых порах после возвращения его и его жены в Лондон подняло бы настроение у ее старшей сестры. Они посещали бы вместе художественные салоны и выставки, ходили бы по музеям, рассматривая поступившие зато время, пока они находились в провинции, новые экспонаты. Но Цирцея так стремилась воспользоваться этой возможностью, поскольку художник намеревался оставаться в Англии весьма недолго, да и сама Психея настаивала на отъезде сестры.

Гейбриел в величественном одиночестве сел в столовой на свое место и положил себе бифштекс и маринованную сельдь. Но, отведав понемножку того и другого, отодвинул тарелку. Ради всего святого, неужели он не в состоянии что-либо сделать? Какой же он мужчина, если не может дать Психее то, чего она так желает, чего они оба желают? Он встал, к нему тут же подошел лакей, но Гейбриел покачал головой:

— Больше ничего не надо. Я буду в библиотеке.

Гейбриел направился в библиотеку, в большую комнату на нижнем этаже. Его стол был завален грудами бумаг, которые требовали срочного рассмотрения. Но сейчас ему было трудно сосредоточиться на оценке доходности сделанных им капиталовложений, или на курсе акций, или на докладе его поверенного, в котором, как он предполагал, речь шла о правомерности поданной им заявки на аукционе. Психея несчастлива, а все остальное уже не имело значения.

Несколько раз он прошел перед камином — туда и обратно, затем заставил себя снова сесть за стол и приняться за бумаги. Если вдруг Психея спустится вниз, он должен иметь обычный деловой вид, ей незачем видеть его душевные страдания.

Лорд Гейбриел просматривал отчет с цифрами, когда на пороге появился лакей.

— Прошу прощения, милорд.

— Да? — не поднимая головы, спросил Гейбриел.

— Там юная леди…

— Передайте ей, что леди Гейбриел сегодня никого не принимает, — распорядился лорд Гейбриел, удивившись, потому что на этот счет слугам уже были даны указания. Все-таки их собственные слуги вышколены лучше, чем городские. — Чтобы ни в коем случае не беспокоили мою жену.

Лакей откашлялся и произнес:

— Но, милорд. Эта леди вовсе не хочет видеть леди Гейбриел. Она настаивает, и очень горячо, на встрече с вами.

Лорд Гейбриел положил бумагу на стол и внимательно посмотрел на лакея, лицо у слуги раскраснелось — видимо, ему пришлось проявить всю свою твердость.

Молодая леди, должно быть, весьма настойчива, подумал Гейбриел.

— Хорошо, проведи ее внутрь, — произнес Гейбриел. Но едва слуга удалился, как он спохватился, что не спросил имени посетительницы. Скорее всего эта особа пришла с просьбой о взносе в местный благотворительный фонд или о новой крыше для приходского приюта для бедных. Вряд ли это светский визит.

Как только в дверях появилась молодая девушка, Гейбриел встал. У нее были темные волосы, из-под полей простой соломенной шляпки выбилась прядь волос; она была одета в поношенное, но приличное муслиновое платье, на плечи накинута простенькая шаль. Да, все ясно, подумал Гейбриел, сейчас речь пойдет о благочестивых делах. Ее лицо на какой-то миг показалось ему знакомым, но потом, рассмотрев ее внимательнее, он понял, что никогда с ней не встречался. Он поклонился в ответ на ее реверанс и молча указал на кресло, подождал, пока она села на краешек, и только после этого сел сам.

Если она собирает взносы на благотворительность, то, должно быть, занимается этим совсем недавно, подумал Гейбриел. Потому что чувствует себя весьма неловко.

— Лорд Гейбриел, прошу извинить меня за то, что побеспокоила вас, но у меня к вам безотлагательное дело.

У нее был приятный голос, не визгливый и не громкий, говорила она не как простолюдинка.

— Чем могу помочь? — любезно спросил он и незаметно выдвинул ящик стола, готовясь достать оттуда достаточную, на его взгляд, сумму наличных денег и покончить побыстрее с этим делом.

— Вы прочитали мою записку?

Он с вежливым недоумением посмотрел на нее:

— Касающуюся…

Девушка облизнула губы.

— Конечно, вы должны вспомнить. Я недавно получила письмо, в котором говорится, что я… что мы… что я ваша сестра, милорд, — отчаянно путаясь в словах, проговорила она.

Гейбриел застыл на месте и невольно нахмурился. В воздухе повисла неловкая пауза. Он никак не мог найти нужные слова.

— Яне…

Его первым побуждением было не признаваться. Но с какой стати ему отпираться? Да, он вскрыл письмо, прочел первые строчки и тут же отправил этот восхитительный букет нелепостей и несуразиц в мусорную корзину. Он принял все это как дурное и гнусное вымогательство, ну что ж, в таком случае они не на того напали. Или возможно, в голову какой-то женщины, оказавшейся без средств, пришла нелепая идея заработать себе на жизнь таким нечестным путем.

Он достаточно повидал на свете разных негодяев и мошенников, чтобы научиться различать все их плутни. Невесть откуда взявшиеся родственники, жадные до денег. Любое притязание на родство оказывалось безосновательным. Нет, он не был таким простачком, которого можно было поймать на удочку с помощью такой беззастенчивой лжи.