Читать книгу "Весь в папу! - Марина Серова"

Боль его побеждала.

Сейчас, когда так необходимо было освобождение от нее. Хотя бы ненадолго…

Он поморщился. Только что он отвез на вокзал деньги. Нельзя сказать, что ему стало спокойнее.

Наоборот.

Ощущение опасности не покидало. Она таилась везде. В углах, вместе с паутиной и пылью. В ящиках стола. В телефоне. Даже в стопке аккуратно сложенных писем. Любое из них могло оказаться напоминанием о совершенном.

«Зову я смерть…»

В воздухе алексановского кабинета она носилась. Давила на виски. Заставляла сердце сжиматься.

Он ждал только ее повеления следовать за ним. И воспринял бы оное как проявление высшего милосердия. Слишком тяжело давил на него последнее время груз содеянного.

Слишком тяжело…

* * *

Звонок телефона заставил меня открыть глаза. Оказывается, я заснула. Сама не знаю, что на меня нашло…

Что?

Усталость, моя дорогая. Ты ищешь на собственную голову опасности, совершенно не считаясь со степенью выносливости своего многострадального организма.

Я подняла трубку.

— Таня? — Голос Мельникова был немного озабоченным. — Таня, ты можешь выйти из игры?

Я остолбенела. Ничего себе заявочка… С чего это, собственно?

— Почему? — спросила я.

— Тань, это опасно, — ответил Андрей.

Ну, Мельников! Ну, молодец! Как все мне объяснил! Стало просто, понятно и дышать ощутимо легче…

— Я догадываюсь, — съязвила я, — с трудом, признаться, но догадываюсь. Так что я должна сделать?

— Пошли Алексанова к черту, — дал мне необычайно дельный совет Андрюшка.

— С радостью бы послала, — ответила я, — тогда меня перестанет преследовать поклонник, нашедший в моей физиономии сходство с красавицей, жившей в прошлом веке?

Он молчал.

Потом попытался все-таки убедить меня:

— Мы арестуем его и без этого.

— Завтра ты его арестуешь, а послезавтра будешь вынужден выпустить, — вздохнула я, — и мой друг останется на свободе. Чтобы найти кого-то еще. Похожего на «Мальчика в голубом», например.

— А ты чего добиваешься? — Мельников начинал злиться. А злиться он начинал, когда остро чувствовал собственное бессилие.

«Стрелы, вонзившейся в его лоб», — хотела ответить я. Но промолчала. Открывать карты даже Мельникову я не собиралась.

Не для того мы с Робином рискуем, чтобы наши планы были разрушены.

— Справедливости, дружок, — улыбнулась я, — и понимания…

Кажется, он понял, что его уговоры ни к чему не приведут. Я была упрямой, когда дело касалось моих убеждений.

— Хорошо, — сказал он, — только постарайся не терять со мной связи. И вызывай при малейшей опасности.

Малейшей? Я бы не назвала создавшееся положение «малейшей опасностью». Очень неприятно ощущать на своем затылке восторженный взгляд маньяка лишь потому, что ты похожа на Эмми Стюарт. Жаль, что Эмми уже нет на свете. Я с удовольствием отправила бы поклонника по ее адресу.

Впрочем, если мы выиграем, у неведомого обожателя Эмми все-таки появится возможность встретиться с предметом страсти.

* * *

Кафе «501» мне понравилось. Почему я не ходила сюда раньше?

Все было стилизовано под ранчо. На стенах — подковы, а за стойкой бара красиво свешивались связки красного перца и лука.

Музыка играла соответственно «блу-грасс», и можно было немножко попридумывать, что ты не в Тарасове, а в каком-нибудь Далласе. В Далласе никто не будет искать твоего сходства с Эмми Стюарт. В Далласе вообще хорошо, если ты не нефтепромышленник. А у нас наоборот.

Я села за столик и огляделась.

Народу было немного, но никто из присутствующих не подходил на роль Робина.

В углу сидела пара юных рокеров, старающихся по мере сил выглядеть лет на сорок. Они громко и мужественно хохотали, потягивая пиво из здоровенных кружек. Ушки их торчали, а щечки розовым цветом выдавали недавнее прощание владельцев с «Беби-папой» и памперсами.

Естественно, не составляло труда догадаться, что никто из малышей Робином не был.

За вторым столиком сидела пара пожилых, утомленных хиппи, и, судя по рассеянному взгляду и обрюзгшим фигурам, никто из них не в состоянии был бы поднять лук. Хиппи пребывали в давней, застарелой фазе медитации. Они, на мой взгляд, вовсю общались с Гаутамой Буддой, и земные страсти их не волновали.

Я загрустила. Неужели меня ожидает неудача?

С надеждой я бросила взгляд в глубину кафе. Неожиданность подарка чуть не заставила меня выдать себя.

Там, возле стойки, сидела моя драгоценная Катюша.

Не надо было быть дюже умной, чтобы понять, кого она поджидает, поминутно оглядываясь на дверь.

Я улыбнулась. Ну-ну, девочка. Я тоже подожду. Вместе с тобой.

И именно ты представишь нас друг другу.

* * *

Катя заметила меня, я это почувствовала. Ее взгляд стал напряженным. Она обдумывала, что ей предпринять. Делать вид, что она со мной незнакома?

Я решила действовать сама. Широко улыбнулась и двинулась прямо к ней. Она вынуждена была встретить меня с ответной улыбкой.

— Добрый день, — кивнула она мне, явно не зная еще, правильно ли она поступает. Это можно было понять по ее глазам. Бедная девочка бегала взглядом от моего лица к двери и обратно.

— Я решила наконец заглянуть сюда, — непринужденно наврала я. — Мне столько рассказывали про это местечко…

Я огляделась. Краем глаза отметила, что наш Робин еще не появился.

— Приятное место, — пожала Катя плечами, — странно, что вы про него узнали лишь недавно…

«И от кого?» — вопрошал ее немного ревнивый взгляд.

Я невинно улыбнулась. Пусть. Поревнуй, крошка, тебе это полезно для здоровья.

В это время я почувствовала, что он пришел. Катерина напряглась. Ее взгляд слишком подчеркнуто был направлен в сторону окна. Я оглянулась.

Он стоял у дверей, облокотившись на косяк, и смотрел на нас с удивленным любопытством. Я улыбнулась ему и помахала рукой.

Он усмехнулся, оторвался от двери и пошел в нашу сторону. Кажется, моя детская наглость его не поразила. Только позабавила.

* * *

Алексанов сидел перед Брызгаловым, как первоклассник перед директором школы.

— На то, чтобы прикрыть твои козлиные забавы, мне знаешь сколько выложить пришлось?

Взгляд Брызгалова сверлил насквозь.

Алексанов почувствовал себя карасем на сковородке. Это было столь неприятно, что он зажмурился.