Читать книгу "Незамужняя жена - Нина Соломон"

После ужина разложили доску для скрэббла. Они сыграли несколько кругов, прихлебывая дымящийся зеленый чай и закусывая его мягкими орехами. Берт планировал подать ананасное фламбе[3], но все настояли на том, чтобы съесть ананас сырым. Грейс отказалась из-за бренди.

— Сначала вегетарианка, а теперь еще и трезвенница? — спросил Берт.

— Чей ход? — прервала его мать Грейс.

— Кажется, Полетт, — ответила Франсин.

— Нет, ход Грейс, — поправил ее Берт.

— На самом деле моя очередь, — неожиданно твердым голосом произнес отец Грейс, приставляя свое «л» к буквам на доске, так что у него получилось «вол».

— Рискованно играешь, Милтон. Что, не нашлось ничего получше? Лэз никогда не оставил бы такой вариант незакрытым.

— Я планирую наперед, дорогой, — ответил отец Грейс, беря еще одну фишку. — Немного стратегии.

Грейс попыталась сосредоточиться на игре. Буквы выглядели немного смазанными, как будто фишки лежали под водой. В голове у нее мелькнула мысль о том, что, может быть, это не беременность, а опухоль мозга, и так выходило даже более складно. Лэз, несомненно, оказался бы здесь, узнай он, что у нее рак, но из-за ребенка — маловероятно. Еще прежде чем они поженились, он был твердо настроен против всяких детей. Они отнимают слишком много времени, сказал он, и у него не хватит терпения. Его решение показалось Грейс чересчур умозрительным, и она подумала, что, может быть, это неприятие в конце концов смягчится.

Она почти бессознательно перетасовала свои буквы и выложила их на доску. Наверное, участие в этих еженедельных сборищах было заложено в ней, как программа.

— Не понимаю, к чему она клонит? — спросил Берт. Франсин шикнула на него. Грейс подвинула свои фишки через доску к отцовскому «вол».

— Волок, — сказала она.

— В жизни такого не слышал, — сказал Берт.

— Посмотри в своем Оксфордском словаре, — предложил отец Грейс.

— Давай-давай, — язвительно сказала Франсин.

— Уверен, такого там нет, — отвечал Берт, вставая из-за стола и отправляясь за словарем. Открыв том, он вздохнул: — Так и знал, что надо брать сокращенное издание, — еле слышно проворчал он.

— Браво, Грейс, — сказала мать. Затем с самодовольной улыбкой превратила «волок» в «проволоку», таким образом почти в три раза по очкам опередив Грейс.

— Да, кстати, как прошла вчера ваша годовщина? Мы уже собирались позвонить, но не хотелось вас беспокоить.

Годовщина. Слово обожгло ее, как прикосновение морозного воздуха. Грейс не могла поверить, что забыла. Она попыталась утешить себя тем, что на самом деле отметила годовщину в их любимом ресторане. Годовщину надо отмечать так или иначе, и не важно, насколько сознательно.

— Мы ходили в «Артистическое», — ответила она наконец, чувствуя, что ее тошнит все сильнее и сильнее.

— Ходили поужинать? — спросил отец, хмурясь.

— Как мило, — подхватила мать.

Встав из-за стола, Грейс пошатнулась. Берт поднял бровь.

— Хорошо отпраздновали, как я посмотрю, — сказал он.

— Могу я от вас позвонить? — спросила Грейс у Франсин.

— Само собой. Хочешь позвонить Лэзу?

Грейс кивнула. Она боялась, что, если попытается заговорить, все съеденное мигом окажется на столе и на полу.

— Звони из спальни, — предложила Франсин, — сможешь посекретничать.

Грейс прошла по коридору в спальню Берта и Франсин. Повернув за угол, она увидела стоящего в потемках отца.

— Мне надо с тобой поговорить, милая, — мягко сказал он, касаясь ее руки.

— Конечно, папа, — сказала Грейс. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что выражение лица у него серьезное. — Ты как, нормально? — спросила она.

— О да, все в порядке. Никогда не чувствовал себя лучше, — ответил он, слегка похлопывая себя по животу. — Особенно теперь, когда твоя мать заставила меня бегать вокруг бассейна. — Выражение его лица быстро изменилось. Он что-то еле внятно пробормотал, стараясь подыскать правильные слова. — Это… насчет Лэза, — сказал он наконец.

— Что насчет Лэза? — спросила Грейс, пытаясь казаться невозмутимой.

— Грейс, вчера вечером я видел Лэза в «Букспене»[4], он разговаривал с парнем, который хочет дискредитировать его. Что-то насчет свидетеля в Косове, который… — он помедлил. — Просто я подумал, может, вам стоит поговорить, вот и все. — Мысли Грейс отчаянно закрутились: надо было во что бы то ни стало найти правильный ответ.

— Он уже выступал в этом шоу, — объяснила она. Отец озабоченно посмотрел на Грейс.

— Это была прямая трансляция, Грейс. Из Вашингтона. Я выключил телевизор, прежде чем вошла мать. Не хотел ее расстраивать… У тебя с Лэзом не все ладится в браке? Потому что, когда Берт и Франсин несколько лет назад немножко разругались…

Грейс вспомнила, как Франсин на пять дней переехала к ее родителям после ссоры с Бертом. Она спала в комнате Грейс и слонялась по дому в бигуди, пока Берт не приехал с букетом роз и не увез ее домой. В полной мере оценив озабоченность отца, Грейс почувствовала, как ее решимость тает, но притворялась она не только ради себя, но и ради него.

— Вчера вечером мы с Лэзом ходили ужинать, — начала она. — Это был повтор шоу, которое он сделал несколько недель назад. Из-за праздников, понимаешь. Не беспокойся, папа, у нас с Лэзом все как нельзя лучше. — Грейс постаралась сдержаться. Она понимала, что начинает заговариваться, и перевела дух. — Все чудесно. Мы замечательно отпраздновали годовщину.

— Я так рад, милая. Я знал, что все объяснится, — сказал отец, целуя ее в щеку. Когда он наклонился, из кармана рубашки у него выпала маленькая черная расческа. Он присел, нашаривая ее в темноте. — А теперь иди позвони Лэзу и скажи, что мы без него скучали. И передай, что, если управлюсь, Мелвилл будет готов к следующей пятнице.

— Передам, — заверила Грейс отца, наблюдая, как он удаляется по коридору.

Грейс проскользнула в полуоткрытую дверь спальни Берта и Франсин. Ноги ее утонули в толстом ворсистом ковре, когда она потихоньку прикрыла дверь за собой. Цветы, которые она принесла, стояли на туалетном столике Франсин возле окна среди живописной коллекции зеркал. Грейс не могла отделаться от мыслей о разговоре с отцом в коридоре. Самым скверным было то, что ей не столько было стыдно из-за своей лжи, сколько хотелось, чтобы отец записал шоу. Тогда она могла бы потом прокручивать его снова и снова, высматривая какую-нибудь зацепку, которая помогла бы объяснить, почему Лэз бросил ее.

На мгновение Грейс показалось, будто что-то движется среди цветов. Встревоженная, она подошла к кровати и зажгла ночник на столике. Она знала, что на этой стороне спит Франсин, потому что цоколь ночника был в форме фарфоровой девушки в юбке с кружавчиками. Ее дружок стоял на ночном столике Берта.