Читать книгу "Три приятеля - Д. Артемьев"

– Вы, пожалуйста, обязательно возьмите для Оли чего-нибудь домашнего. Я испеку ей пирожки с капустой. Ой, как она их любит! Надо ее побаловать, что она там видит, в этой клинике?

– Конечно, ей будет приятно, – улыбнулся Леня, – только нам надо помнить о лимите багажа.

– А сколько там? – Ада Семеновна спросила это очень заинтересованно. – Вы не забывайте, что надо накормить девочку чем-нибудь домашним, брусничное варенье – его прекрасно делает Валюша, огурчики у меня есть. А грибочки, а капуста. Ну, Леня, ей же будет очень приятно.

– Ладно, готовьте с Валюшей всего понемногу, – распорядился Леня, – порадуем Ольгу. Вылет через два дня ранним утром. Приглядите за квартирой. Меня не будет около недели. Номер Олиного телефона в палате есть в моей большой книжке, вы знаете.

– Да я как-то не решаюсь звонить. Дорого это и ни к чему, – ответила Ада Семеновна.

– Хорошо. Но знать номер надо. Если потребуется, звоните. По крайней мере Оля мне передаст, и я перезвоню.

С Ирой Леня разговаривал каждый день. Она была еще очень слаба, и Леня предлагал привезти ее на машине, хотя чувствовал, что поступает эгоистично. Ночами, когда не спалось, он почти физически ощущал рядом с собой крупное отзывчивое тело, чувствовал твердеющие соски на своих ладонях. Он спрашивал Иру, что ей привезти из Цюриха, но она в ответ смеялась и просила больше заботиться о девушке.

Все дела были сделаны. Чемодан упакован. Сумка с компьютером стояла наготове. В чемодане половину места занимали свертки и баночки для Оли. Леня не стал брать много рубашек и прочего, намереваясь купить все, что ему потребуется, в Швейцарии. Он сидел на кухне, пил кофе, курил и вспоминал свою первую поездку в Цюрих. Он тогда был нищим научным сотрудником и неожиданно получил приглашение на участие в конференции. Обычно за счет оргкомитета летало начальство, но в этот раз кто-то в Европейском рабочем комитете взбунтовался и потребовал присутствия самого автора доклада. И Леня оказался в Цюрихе. Ему выдали на время конференции единый проездной билет на все трамвайные линии, включая фуникулеры. Кормили обедом за счет оргкомитета, оплатили простенький отель с завтраком. На свои деньги он покупал только еду на ужин, так что денег у него хватило. Леня потом побывал в Цюрихе, где жил в приличном отеле. Но нашел этот город совсем другим: тусклым каким-то, не очень интересным. И удивлялся, что от первой поездки остались необычайно яркие впечатления. Так, в середине жаркого летнего дня он обнаружил чистые душевые кабинки на одной из конечных трамвайных остановок. Людей не было, спросить некого, и он спокойно вымылся и вытерся чистыми полотенцами. От гуляний по городу в своих жестких советских башмаках Леня тогда натер мозоли, и пришлось ему кататься на трамваях, выходить для осмотра и ждать следующего маршрута. Еще одно яркое воспоминание: в холле были разложены рекламные буклеты, снабженные талонами на разные бесплатные вещи. Леня набрал этих буклетов и вволю насладился по отрывным талонам пивом, пепси-колой и даже пробовал пройти на стриптиз. Но не прошел, так как в занюханном ночном баре оказалось всего несколько зрителей. Бармен повертел, покрутил талон на бесплатный просмотр и махнул рукой. Леня не понял смысла этого жеста и решил на всякий случай исчезнуть. Хотя, может быть, тот махнул рукой в том смысле, чтобы этот парнишка оставался – все равно никого нет.

Чашка была пуста, пепельница – полна окурков. Леня заставил себя переключиться с воспоминаний на проблемы поездки, но в голову лезла какая-то чушь. Тогда он поднялся и пошел в постель.

Проснулся Леня раньше звонка будильника. Бритье, душ и чистка зубов потребовали немного времени. Надо было убить оставшееся, ожидая машину со Стасом. Вытаскивать компьютер из сумки не хотелось, и Леня принялся варить кофе и вновь вспоминать свою первую поездку в Цюрих. Вскоре подъехал Стас, и Леня с вещами спустился в машину.

Как всегда перед полетом, Леня немного волновался, поэтому отъездной ритуал в баре был очень кстати. Стас взял «Хеннесси», кофе и бутерброды. Они сидели и глоточками пили коньяк. Объявили посадку. Приятели не спеша допили коньяк, расправились с бутербродами и в числе последних пассажиров пошли в самолет. Самолет гудел на взлетной полосе, стюардессы разнесли минеральную воду и пепси. Стас выбрал минеральную, с отвращением ее выпил, достал из внутреннего кармана пиджака вместительную хромированную фляжку, налил из нее в свою чашку золотистый напиток и спросил:

– Ты долго будешь тянуть? Допивай.

– А что там у тебя? – задал вопрос Леня.

– Не бойся, Моцарт, не отравлю.

Леня махом выпил воду и подставил чашку Стасу. Тот налил из фляжки. Выпили.

– Чудесный коньяк, – сказал Леня.

– Тогда нужно повторить. – Стас разлил оставшийся напиток.

– А казенных вин ждать не будем? – спросил Леня.

– Разве что-нибудь может сравниться с коньяком, которым я тебя угощаю, и с заботой, которой я тебя окружаю?

Леня согласился, и они допили коньяк.

Полет

Стас заснул еще перед взлетом.

«Вот засранец!» – подумал Леня.

Ему не спалось. Можно, конечно, разбудить Стаса и потребовать беседы. Но можно было поступить и по-другому: аккумулятора должно было хватить на три часа. Леня прикинул, что этого вполне достаточно. На всякий случай он взял с собой запасной. Надо было поработать, привести в порядок всю документацию. Он достал сумку, вытащил ноутбук и включил его. В папке «Отчеты» он решил пройтись по всем файлам, поименованным по датам. Однако среди цифровых названий выделялся один явно не отчетный файл.

«Он-то откуда взялся? – подумал Леня. – И что там такое?»

Леня открыл файл, пробежал глазами текст и вспомнил. Он написал это давно, может быть, даже до встречи с Олей. Иногда Леня баловался стишками и разными зарисовками, писал тосты для юбилеев, всякие смешные письма. Но для всего этого мусора была отдельная папка. А эти его размышления почему-то попали в папку «Отчеты». Леня еще раз, теперь уже медленно, перечитал текст.

Без личныхместоимений

За суетой будней забываешь, что в детстве часто бывало жаль себя. С годами чувство жалости отступает; оно не становится слабее, оно скорее экранируется другими ощущениями, необходимостью заботиться о ближних, страстями, привязанностями, погоней за должностями и прочим. Много мыслей занимают желудок, сосуды и нервы. Что говорить! Но если внимательно понаблюдать свой внутренний мир, станет понятным, что жалость к себе нисколько не слабеет, наоборот, нарастает. Вот как забавно.

В забегаловке можно взять гриль. Раздеваться не обязательно. Стеклянный прилавок заполнен яркими вещами: картонные коробки соков, бутылки минеральной воды, украшенные надписями, из которых можно выяснить, что вода взята из святых источников. Блюдца с заветренными салатами, обязательный химический торт в прозрачном пластиковом колпаке. И множество других продуктов, среди которых выделяется одинокое темно-коричневое с серым отливом куриное яйцо, неопрятное и неизвестно для чего всунутое в освещенный прилавок.