Читать книгу "Я — посланник - Маркус Зузак"

Нужно собраться и начать действовать.

5

Такси, шлюхи и Элис

Темнеет, и я еду в город. Далеко впереди небоскребы заслоняют закат.

Вечер спокоен и тих — в самый раз, чтобы подумать о том о сем.

Самый интересный пассажир сегодня — женщина, похожая на проститутку. Она усаживается на переднее сиденье. У нее мускулистое, крепкое тело. Волосы призывно завиваются, губы прекрасны, хотя зубы не то чтобы очень. И говорит она, как и подобает белокурой красавице, — очень мило. Женщина то и дело вставляет нежные словечки:

— Тебе что-то не нравится, зайка?

Или:

— Ой, я по этой дороге, лапа моя, никогда и не ездила.

Против всех ожиданий, макияж у нее неброский и очень стильный. И жвачку она не жует. На ней черные ботфорты, белая облегающая водолазка, которая, кстати, ей очень идет, и темный жилет.

«Эд, смотрел бы ты лучше на дорогу», — думаю я.

— Зая?

Я поворачиваюсь к ней.

— Милый, ты помнишь, куда мы едем?

Я прочищаю горло и отвечаю:

— Куэй-Гранд?

— Да, правильно. Я там должна быть к десяти, ты же меня не подведешь, да, лапуль?

— Нет, что вы.

Я приветливо ей улыбаюсь. Мне нравятся такие клиенты.

Мы доезжаем до места, счетчик показывает одиннадцать шестьдесят пять, но она дает мне пятнадцать долларов и говорит, что сдачи не надо. Потом наклоняется к окну:

— Ты очень милый мальчик.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

— За чаевые или за комплимент?

— И то и другое.

— Меня зовут Элис, — говорит она и протягивает мне руку.

Я пожимаю ее кисть.

— Люди… понимаешь… обычно называют меня Шиба, но ты, лапуль, можешь звать меня Элис.

— Хорошо.

— А тебя как зовут?

— Меня… — Я неохотно отпускаю ее руку. Наверное, она не заметила карточку моего водительского удостоверения на приборной панели. — Меня зовут Эд. Эд Кеннеди.

Женщина одаривает последней ласковой фразой:

— Что ж, спасибо, что подвез, Эд. Все у тебя будет хорошо, лапуль, поверь мне. Не грусти, хорошо?

— Ага, спасибо.

Она уходит, но мне хочется, чтобы женщина обернулась и сказала:

— Эд, а ты не мог бы меня завтра отсюда забрать?

Но она не оборачивается.

И скрывается из виду.

Элис здесь больше не живет.

Провожая ее взглядом до самых дверей гостиницы, я сижу и не трогаюсь с места.

Сзади слышится гудок — длинный и злой, из машины высовывается человек и орет:

— Чего стал, таксист! Двигай отсюда!

Он прав. Хватит таращиться.

Я еду через ночь и представляю, как Элис превращается в Шибу. Как звучит ее голос, пахнет тело. Свет в гостиничном номере приглушен, окна смотрят на сиднейскую бухту.

— Ты не против, если я?..

— О-о-о, милый, конечно…

— О да, да, вот так, быстрее, быстрее, да, да…

Я представляю ее сверху. На мне.

Как мы занимаемся любовью.

Я чувствую ее движения.

И свои в ней.

Ласкаю ее и пьянею, как от шампанского.

Целую в губы — и не замечаю некрасивых зубов.

Закрываю глаза и наслаждаюсь ее телом.

Дотрагиваюсь до обнаженной кожи.

Водолазка лежит на полу.

Сброшенный жилет — рядом, на кровати.

Сапоги распластались, скрестив длинные голенища.

Я двигаюсь в ней.

— О-о-о, — постанывает Элис, — Эд, о Эд…

Я растворяюсь в ее дыхании.

— О-о-о, Эд…

— Красный! — орет мне пассажир с заднего сиденья.

Я резко даю по тормозам.

— Да что с тобой такое, черт побери?!

— Извините…

Я делаю глубокий вдох.

Ффу-у-ух… А хорошо позабыть — хотя бы на время — о бубновом тузе. И об Одри. Однако вот она, реальность, добро пожаловать обратно. Голос пассажира возвращает меня к болезненным воспоминаниям.

— Дружище, а теперь зеленый.

— Спасибо.

Ну что ж, поехали дальше…

6

Камни

Вот я и дома, въезжаю обратно в пригород. Солнце уже показалось над краем горизонта. Дороги пусты. Оставив машину на стоянке «Свободного такси», как всегда, плетусь в свою хибарку.

Швейцар радуется моему приходу.

Мы пьем кофе — а как же без него. Я вынимаю карту из ящика комода. И смотрю на нее внимательно: а вдруг зазевается и что-то такое в ней промелькнет — нечто, проливающее свет на хранимую тузом треф тайну.

Эта ночная смена почему-то придала мне решимости. Неважно, сколько я заработал и как себя чувствую. Принято твердое решение — все, хватит увиливать, надо браться за дело. Сорвать с лица и выкинуть дурацкое, вечно жалующееся и бормочущее оправдания ротовое отверстие. И приступать к работе. Я зажал себя в угол гостиной, которую постепенно наполняет дневной свет.

«Эд, не вини окружающий мир в своих бедах. Прими его таким, какой он есть», — говорю я себе.

После этого я выхожу на крыльцо и оглядываю доступную моему зрению часть обитаемого мира. И надо же, он мне симпатичен! Впервые я готов принять его! В конце концов, пережил ведь я предыдущие задания. Вот, стою на пороге, здоровый и невредимый. Нет, конечно, крыльцо — убогое, и дом — развалина, и кто я такой, чтобы утверждать: «Моя деятельность изменила этот мир»? Но истина в том, что мир изменил меня. Бог свидетель — я сделал все, что мог. Вот, Швейцар, к примеру, сидит и смотрит на меня, ожидая команды, — ну или просто симулирует преданность и внимание. Во всяком случае, на морде у него написано, что он без меня не может и готов слушаться и все такое. А я смотрю на него и говорю: «Время пришло».

В конце концов, разве многим выпадает подобный шанс?

А из этих немногих сколько человек решают этим шансом воспользоваться?

Я сажусь на корточки и кладу руку на плечо Швейцару (наверное, у собаки плеч как таковых нет, но на что-то же я руку положил?). А потом мы встаем и идем. Вперед, на поиски камней дома.