Читать книгу "Милый друг Натаниэл П. - Адель Уолдман"

– Ханна, – Джейсон с притворной вежливостью протянул руку.

Ханна вопросительно шевельнула бровями, но улыбнулась и, приняв предложенный тон, кивнула:

– Джейсон. Рада тебя видеть.

– Чудесно выглядишь. Как всегда.

– Спасибо.

Нейт потер колючий подбородок. Что тут поделаешь? Джейсон либо начнет задираться – у него это называлось «встряхнуться», – либо не начнет. Нейт решил отвлечься, вступив в совершенно бессодержательный спор с Юджином о либертарианстве. Через несколько минут он снова повернулся к Джейсону:

– Можно воспользоваться твоим телефоном? Надо кое-что посмотреть.

– Вот еще! Свой заведи. Ты, наверно, последний, у кого нет смартфона.

– Господи…

Ханна открыла сумочку:

– Возьми мой.

Нейт взял у нее телефон и посмотрел на Джейсона:

– Видишь? Оказывается, можно оказать услугу и без комментария.

Джейсон расплылся в улыбке:

– Комментарии – моя работа. Если не забыл, я и есть социальный комментатор.

Некоторое время назад Си-Эн-Эн взяло у Джейсона интервью по поводу его заметки на тему ожирения.

Ханна скептически хохотнула:

– Ты выговорил Нейту за то, что у него нет телефона, и это, по-твоему, социальный комментарий?

Нейт удивленно взглянул на нее. Та самая неловкость, которой он опасался, пришла, откуда не ждали. За него вступилась «подружка». Жаль. Уж лучше бы промолчала.

– Ханна, Ханна, Ханна.

Джейсон прислонился к поручню и принял элегантную позу – развел руки и скрестил ноги в лодыжках. Когда он улыбнулся, его широкий подбородок как будто трансформировался в неоправданно большой холст для мясистых губ. На верхней, более узкой, более изысканно вылепленной половине лица затрепыхались, изображая притворную, столь же лицемерную, как и повернутые вверх уголки губ, любезность, брови.

– Дело ведь вот в чем… – Джейсон оторвался от поручня и подался вперед, как выскочившая из часов кукушка. – Когда та или иная технология становится частью мейнстрима, она перестает быть чем-то необязательным. Это социальное явление, диагностировать ее – все равно, что диагностировать нарциссизм в 1970-х. Момент смартфононасыщения или, выражаясь иначе, культурной транссубстанциации[51], наступил примерно в августе 2008-го, по крайней мере, для людей нашего поколения…

– Это смеш… – попытался вставить Нейт.

– После этого, – продолжал Джейсон, – не иметь телефона – есть своего рода заявление. Тем более что наш друг Нейт, – широкий жест в сторону Нейта, – вовсе не беден. По крайней мере, уже не беден.

Прежде, чем повернуться к другим, Джейсон одарил Нейта короткой, недоброй усмешкой.

– Говоря, что у него нет смартфона, наш друг во всеуслышание объявляет, что он не желает быть тем колышком, для которого уже намечена соответствующая ямка. А это, – тут Джейсон в упор посмотрел на Ханну, – есть адресованное другим членам клана приглашение – пристыдите меня! Вот так и поддерживается общественный порядок.

– То есть, делая выговор Нейту, ты на самом деле воплощаешь репрессивный общественный порядок? – насмешливо вскинув брови, спросила Ханна. Язвительный тон, однако, плохо сочетался с выражением лица, заинтересованным и даже чуточку кокетливым.

– Ты как тот парень, который нашил А на платье Эстер Принн[52]. – Она повернулась к Нейту и Юджину и покачала головой:

– И это его защита?

Нейт расслабился. Ханна была великолепна.

Джейсон обреченно пожал плечами:

– Служителя порядка не любит никто. Наверно, так уж устроен мир…

Нейт привлек к себе Ханну. Гордость за нее неким образом распространялась и на него самого.

– Какая жалость: Эстер пришила букву сама на себя, – прокомментировал Юджин.

– Спасибо, Умник Смурф. Уж в чем, а в общественном порядке Джейсон разбирается. – Ощущая приятное возбуждение, он положил руку на бедро Ханны, туда, где кончались джинсы. – Считает, что этой концепции не повезло…

– … из-за Гитлера и Муссолини, – вставил Юджин.

– Значит, социальный порядок, да? – Ханна посмотрела на Джейсона.

Ее спина слегка касалась плеча Нейта. Язык тела, разворот в сторону от группы указывал, что она готова отойти в тень и с удовольствием перенаправить внимание на Джейсона. Последний шумно вздохнул, хотя ничто не доставляло ему такого удовольствия, как возможность сыграть главную роль, даже если это роль фигляра.

– Как сказал Аристотель, человек – политическое животное…

– Я хочу выпить, – сказал Юджин.

– Сам по себе человек ничего не стоит, – продолжал Джейсон. – Безволосое, дрожащее, физически слабое существо, он бессилен перед другими животными и перед стихиями природы. Человек поднялся только посредством коллективного разума, посредством общества. Люди совершают ошибку, рассматривая человеческую эволюцию с точки зрения отдельной личности. Счастье одного, говоря языком эволюции, иррелевантно, важно лишь здоровье общества.

Обняв Ханну за талию, Нейт наклонил голову и коснулся лбом ее лба. Ее бедро задело его бедро, ее волосы задели его подбородок. Ему хотелось быть еще ближе к ней, но он и без того уже слишком разгорячился. Нейт сделал несколько глубоких вдохов.

Вверху, над ними, белые ниточки рождественских огоньков разрезали по диагонали темнеющее небо; внизу, слева и справа, проплывали светящиеся точки – автомобили. Рядом бубнил что-то свое Джейсон.

Когда они вернулись в квартиру Ханны, Нейт первым делом извинился за Джейсона:

– Он не хотел никого задеть. Он просто хвастун. У одних есть гольф, у других подружки, у Джейсона – язык.

– Вообще-то, он мне понравился. Он такой… увлеченный.

– Увлеченный? – Нейт улыбнулся. – Я ему передам. Он обрадуется.

Они лежали на кровати, глядя в потолок, как глядят на звезды. Нейт сказал, что в колледже у него было меньше общего с Джейсоном, чем с его другом Питером, но с годами баланс изменился.

– Джейсон странный, особенно с женщинами, но он неплохой парень. Он более… не знаю, как точнее выразиться… более настоящий, чем многие другие. Он не оглядывается с опаской, как Марк: что скажут люди?..

Ханна знала Марка – он редактировал ее материалы в онлайновом журнале, где работал когда-то.

– Марк, конечно, отличный парень. И дело свое знает, и забавный, но у него на первом месте всегда будет репутация.