Читать книгу "Сенсация - Ивлин Во"

Коркер выразился лаконичнее:

РАЗРЕШЕНО ДВИГАТЬСЯ ЛАКУ.

В тот вечер радиостанция приняла срочные радиограммы подобного содержания от всех журналистов Джексонбурга.

Уильям и Коркер вернулись в бар «Либерти». Все уже были там. Два фотографа чокались и хлопали друг друга по плечу. Коркер вновь заговорил о волновавшей его проблеме.

— С чего бы это ему держаться свысока? — мрачно спросил он. — Даже ты заметил.

6

На следующий день Коркер принес Уильяму телеграмму:

ЛАКУ МИНУС ТОЧКА ВСЕ ОСВЕЩАЮТ ПАТРИОТОВ ТОЧКА КОНТАКТИРУЙТЕ КРАСНЫМИ ТОЧКА ГДЕ НОВОСТИ ТОЧКА СПЕШИТЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫМИ СООБЩЕНИЯМИ ТОЧКА ПОМНИТЕ СТОИМОСТЬ СЛОВА ТЕЛЕГРАФОМ ШИЛЛИНГ ШЕСТЬ ПЕНСОВ СВИСТ.

Кэтхен стояла рядом с ним, пока он читал.

— О чем это? — спросила она.

— Я остаюсь в Джексонбурге.

— О, как хорошо!

Уильям ответил:

ПОКА НИКАКИХ НОВОСТЕЙ СПАСИБО ЗА НАПОМИНАНИЕ О СТОИМОСТИ СЛОВ В ТЕЛЕГРАММЕ НО ДЕНЕГ У МЕНЯ МНОГО К ТОМУ ЖЕ КОГДА Я ХОТЕЛ ЗАПЛАТИТЬ ТЕЛЕГРАФИСТ СКАЗАЛ НЕ НАДО ПЛАТЯТ

НА ТОМ КОНЦЕ ДОЖДИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ НАДЕЮСЬ У ВАС ВСЕ ХОРОШО ЕСЛИ БУДУТ НОВОСТИ СООБЩУ.

И они с Кэтхен отправились играть в пинг-понг к Попотакису.

7

Журналисты уехали.

Три дня в городе царило смятение. Журналисты брали напрокат грузовики и набивали их провизией, нанимали за умопомрачительные деньги проводников, слуг проводников, охотников, слуг охотников, поваров, поварят, слуг поварят, охранников, слуг охранников, погонщиков мулов и слуг погонщиков мулов. Конторы и дипломатические миссии остались без прислуги. Семинаристы покидали семинарии, санитары — больницу, высокопоставленные служащие — государственные учреждения и бежали к журналистам, ослепленные обещанным жалованьем. Наутро после собрания цены на бензин подскочили вдвое и продолжали расти до самого исхода. На базаре по фантастическим ценам торговали консервами. Сначала их скупали персы и перепродавали грекам, те — арабам, арабы — перекупщикам прочих национальностей, и лишь потом они доставались журналистам. Шамбл купил у Уильяма винтовку и продал право на совместное пользование ею О'Паре. Обмундированием все подражали французам. В «Либерти» замелькали сомбреро, галифе, бриджи, солнценепроницаемые рубашки и пуленепробиваемые жилеты, ремни, патронташи, сапоги для верховой езды и сабли. Киношники из «Эксельсиора», нарядившись в накидки из конского волоса и шелковые рубахи предводителей племен, разместились в саду «Либерти» и подолгу снимали друг друга в воинственных и непринужденных позах. Палеолог сколачивал состояние.

В первый вечер поползли слухи, что правительство выдало Джейксу воздушный шар, и все пришли в негодование. На следующий вечер, накануне предполагаемого отъезда, все пришли в волнение, когда стало известно, что министерство внутренних дел не поставило штамп в пропуска. Немедленно было созвано собрание Ассоциации зарубежной прессы. Оно приняло резолюцию протеста и в беспорядке разошлось. Через несколько часов доктор Бенито лично привез пропуска — внушительные, неизвестного содержания документы, напечатанные по-эсмаильски и щедро украшенные штампами, печатями и патриотическими эмблемами. Уильяму Бенито привез пропуск в пансион фрау Дресслер.

— Я не поеду, — сказал Уильям.

— Не поедете, мистер Таппок? Но ваш пропуск готов, вот он!

— Извините, что заставил вас зря трудиться, но мой редактор хочет, чтобы я остался здесь.

На черном приветливом лице появилось выражение сильнейшего неудовольствия.

— Но ваши коллеги все едут. Работа моего бюро чрезвычайно осложнится, если журналисты не будут держаться вместе. Видите ли, пропуск в Лаку автоматически аннулирует разрешение на ваше пребывание в Джексонбурге. Боюсь, мистер Таппок, вам придется ехать.

— Бросьте, — сказал Уильям. — И начнем с того, что никакого Лаку в природе не существует.

— Я вижу, вы хорошо знаете географию моей страны, мистер Таппок. По сведениям, которые публикует ваша газета, этого не скажешь.

Доктор Бенито нравился Уильяму все меньше и меньше.

— Как бы то ни было, я не поеду. Не могли бы вы аннулировать этот пропуск и возобновить мое разрешение на пребывание в Джексонбурге?

Последовала пауза, затем белые зубы сверкнули в улыбке.

— Разумеется, мистер Таппок! Для нас это большая радость. Но боюсь, мы мало чем сумеем вас развлечь. Как вы уже сами убедились, мы живем очень тихо. В колледже имени Джексона начинается учебный год. Генерал Голанц Джексон празднует серебряную свадьбу. Но я не думаю, что эти события могут вызвать большой интерес в Европе. Я полагаю, ваши коллеги соберут более интересный материал. Вы уверены, что не измените своего решения?

— Уверен.

— Что ж. — Доктор Бенито встал и, помолчав, добавил: — Кстати, вы делились с кем-нибудь из коллег своей неуверенностью относительно существования города Лаку?

— Да, но они меня не слушали.

— Понимаю. Возможно, их профессиональный опыт богаче вашего. Спокойной ночи.

8

Утром, на рассвете, отъехал первый грузовик. В нем рядом с водителем сидели Коркер и Свинти. Накануне они весь вечер пили, и в сером утреннем свете это особенно бросалось в глаза. Сзади, среди корзин и походной мебели, мертвецким сном спали шестеро слуг.

Уильям поднялся проводить собратьев по перу. Время отъезда они держали в тайне. Накануне все невзначай выразили желание тронуться в путь «часов в десять», но когда Уильям вошел в гостиницу, там кипела жизнь. Не только Свинти и Коркер считали, что получат преимущество, если опередят коллег. Коллеги один за другим потянулись следом. Паппенхакер ехал в двухместной малолитражке, которую купил у британского посольства. На многих автомобилях развевались флаги Эсмаилии и стран, откуда прибыли их пассажиры. Один грузовик — на шести колесах, с бронированными дверцами — был вдвое больше всех остальных. Его в виде исключения и за баснословную сумму согласилось продать министерство обороны. Огромными, липкими от еще не просохшей краски буквами на нем было написано:

ЭКСПЕДИЦИЯ КИНОЗВУКОВОЙ СТУДИИ «ЭКСЕЛЬСИОР» НА ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ФРОНТ ЭСМАИЛИИ.

В последние дни дожди начали стихать. Приближалась весна. Высоко над городом висели облака. Горизонт расширился, и, когда машины скрылись из вида, дорога на Лаку вдруг осветилась солнцем. Уильям помахал вслед уехавшим со ступеней Джексоновского мемориала и повернул к пансиону Дресслер. Небо потемнело, упали первые капли дождя.

Он завтракал, когда бой сообщил:

— Все велнулись.

— Кто?

— Все сулналисты велнулись. Солдаты поймали их и отвели в тюльму.

Уильям пошел узнать, в чем дело.